степи мои степи 19 год а меня в этой степи братик младшенький ждет
Степь да степь кругом
СТЕПЬ ДА СТЕПЬ КРУГОМ
Ямщик (устар. от монг. ямчи — проводник или «дзям» — дорога; устар. ямской охотник) — кучер на государственной службе, выполнявший ямскую повинность, установленную в XVII веке в Русском царстве для почтовых перевозок, перевозок чиновников, казённых грузов и прочих государственных нужд. Вплоть до широкого распространения железнодорожного транспорта ямщики имели важное значение для экономики России.
ТЕКСТ ПЕСНИ – «СТЕПЬ ДА СТЕПЬ КРУГОМ»
Степь да степь кругом, путь далёк лежит,
В той степи глухой замерзал ямщик.
И набравшись сил, чуя смертный час,
Он товарищу отдавал наказ.
Ты, товарищ мой, не попомни зла,
Здесь в степи глухой схорони меня.
А коней моих сведи к батюшке,
Передай поклон родной матушке.
А жене скажи слово прощальное,
Передай кольцо обручальное.
Да скажи ты ей, что я в степи замёрз
И любовь её я с собой унёс.
Это советский самый ранний вариант, в исполнении Лидии Руслановой.
Потом некие культуртрегеры придрались к слову ЗАМЕРЗАЛ. Как так – замерзал, а товарищ его не спас? Какие, мол, дураки эти русские. И переделали на УМИРАЛ.
Степь да степь кругом,
Путь далек лежит,
В той степи глухой
УМИРАЛ ямщик.
И набравшись сил,
Чуя смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ:
«ты, товарищ мой,
Не попомни зла,
Здесь в степи глухой
Схорони меня!
Схорони меня
Ты в степи глухой,
А коней моих
Отведи домой.
Отведи домой,
Отдай батюшке,
Мой поклон земной
Родной матушке.
А жене младой
Ты скажи, друг мой,
Чтоб она меня
Не ждала домой.
Передай словцо
Ей прощальное
И отдай кольцо
Обручальное.
Пусть она по мне
Не печалится,
С тем, кто сердцу мил,
Пусть венчается ».
И умолк ямщик,
Кони ехали,
А в степи глухой
Бури плакали.
Однако это не снимало основного противоречия в песне – почему не привёз мёртвого, дабы отпеть и похоронить по православному обычаю? Здесь прослеживается иной, более глубокий и страшный смысл.
Ключевые слова в песне «ты, товарищ мой НЕ ПОПОМНИ ЗЛА»
Умирающий ямщик нанёс некую страшную обиду своему «товарищу». И теперь просит прощения. Скорее всего здесь присутствует некий сексуальный аспект. Надругался над его невестой, а женился на другой. Или что-то в этом роде, что не преследовалось тогда по закону. Оставалось только мстить, и вся сельская община была бы на стороне мстителя.
В общем, дал умереть (замёрзнуть), а потом закопал кое-как как собаку.
Порывшись в Интернете, среди сотен текстов этой песни нашёлся лишь один анализ событий, изложенных в тексте песни, несколько отличный от моего и более жестокий. Автор мне неизвестен.
Всякому русскому человеку знакома печальная, берущая за душу история ямщика, который замерз в глухой степи. Она собирает аплодисменты на концертах русской песни, без нее не обходится ни одно хорошее застолье, ни один песенник. Но о чем же в действительности поется в этой песне?
Степь да степь кругом.
Путь далек лежит.
В той степи глухой
Замерзал ямщик.
И набравшись сил
Чуя смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ.
Ты, товарищ мой,
Не попомни зла.
В той степи глухой
Схорони меня.
А коней сведи
К отцу-батюшке,
Передай поклон
Родной матушке
«Батюшка» и «матушка» покойного, вероятно, были слабые старики, которые не осмелились связываться с наглым и опасным убийцей, которого поддерживала и вдова. Только бесхитростному добродушию и доверчивости русского народа следует приписать тот факт, что небылицам товарища все поверили, умилились, и сложили о них долгую, печальную песню.
10.01.2004.
Но на этом дело не кончается. Вот текст Сурикова (исходник).
Кони мчат-несут.
Степь всё вдаль бежит;
Вьюга снежная
На степи гудит.
Снег да снег кругом;
Сердце грусть берёт;
Про моздокскую
Степь ямщик поёт.
Как простор степной
Широко-велик;
Как в степи глухой
Умирал ямщик;
Как в последний свой
Передсмертный час
Он товарищу
Отдавал приказ:
Злых моих обид
Да и глупостей,
Неразумных слов,
Прежней грубости.
Схорони меня
Здесь, в степи глухой;
Вороных коней
Отведи домой.
Отведи домой,
Сдай их батюшке;
Отнеси поклон
Старой матушке.
Молодой жене
Ты скажи, друг мой,
Чтоб меня она
Не ждала домой.
Кстати, ей ещё
Не забудь сказать:
Тяжело вдовой
Мне её кидать!
Передай словцо
Ей прощальное
И отдай кольцо
Обручальное.
Пусть о мне она
Не печалится;
С тем, кто по сердцу,
Обвенчается!»
Замолчал ямщик,
Слеза катится.
Да в степи глухой
Вьюга плачется.
Голосит она,
В степи стон стоит,
Та же песня в ней
Ямщика звучит:
«Как простор степной
Широко-велик;
Как в степи глухой
Умирал ямщик».
1865
А жене скажи слово прощальное,
Передай кольцо обручальное.
Да скажи ты ей, что я в степи замёрз
И любовь её я с собой унёс.
Хочется поспорить с Анонимом. Итак. Аноним берёт стандартный современный вариант текста песни.
А вот стихотворение самого Сурикова, в итоге НАРОДНОЙ переработки именно стихов автора ставшее НАРОДНОЙ песней.
Кони мчат-несут.
Степь всё вдаль бежит;
Вьюга снежная
На степи гудит.
Снег да снег кругом;
Сердце грусть берёт;
Про Моздокскую
Степь ямщик поёт.
Как простор степной
Широко-велик;
Умирал ямщик;
Как в последний свой
Предсмертный час
Он товарищу
Отдавал приказ:
Злых моих обид
Да и глупостей,
Неразумных слов,
Прежней грубости.
Схорони меня
Здесь, в степи глухой;
Вороных коней
Отведи домой.
Отведи домой,
Сдай их батюшке;
Отнеси поклон
Старой матушке.
Молодой жене
Ты скажи, друг мой,
Чтоб меня она
Не ждала домой.
Кстати, ей ещё
Не забудь сказать:
Тяжело вдовой
Мне её кидать!
Передай словцо
Ей прощальное
И отдай кольцо
Обручальное.
Пусть о мне она
Не печалится;
С тем, кто по сердцу,
Обвенчается!»
Замолчал ямщик,
Слеза катится.
Да в степи глухой
Вьюга плачется.
Голосит она,
В степи стон стоит,
Та же песня в ней
Ямщика звучит:
«Как простор степной
Широко-велик;
Как в степи глухой
Умирал ямщик».
1865
Игорь Дьяков постоянно говорит, иногда даже с пеной у рта, о русском Народе – это СТИХИЙНО ГЕНИАЛЬНЫЙ НАРОД. И вот в этом творческом переделе стиха Сурикова максимально отображён этот стихийное превращение в общем-то традиционного стихотворения – в трагическую балладу, балладу недосказанности. Как говорил поэт Валера наш Брюсов «Стреноженная мысль разит сильнее!»
И в песне Руслановой сказано, собственно, всё, что есть в остальных вариантах, но более сжато.
А жене скажи слово прощальное,
Передай кольцо обручальное.
Да скажи ты ей, что я в степи замёрз
И любовь её я с собой унёс.
Степь, да степь кругом.
Иван Захарович Суриков
Кони мчат-несут,
Степь всё вдаль бежит;
Вьюга снежная
На степи гудит.
Снег да снег кругом;
Сердце грусть берет;
Про моздокскую
Степь ямщик поет…
Как простор степной
Широко-велик;
Как в степи глухой
Умирал ямщик;
Как в последний свой
Передсмертный час
Он товарищу
Отдавал приказ:
Злых моих обид,
Да и глупостей,
Неразумных слов,
Прежней грубости.
Схорони меня
Здесь, в степи глухой;
Вороных коней
Отведи домой.
Отведи домой,
Сдай их батюшке;
Отнеси поклон
Старой матушке.
Молодой жене
Ты скажи, друг мой,
Чтоб меня она
Не ждала домой…
Кстати ей ещё
Не забудь сказать:
Тяжело вдовой
Мне её кидать!
Передай словцо
Ей прощальное
И отдай кольцо
Обручальное.
Пусть о мне она
Не печалится;
С тем, кто по сердцу,
Обвенчается!»
Замолчал ямщик,
Слеза катится…
А в степи глухой
Вьюга плачется.
Голосит она,
В степи стон стоит,
Та же песня в ней
Ямщика звучит:
«Как простор степной
Широко-велик;
Как в степи глухой
Умирал ямщик».
«Степь да степь кругом…» Русские песни. Сост. Розанов. М. 1952
Степь да степь кругом.
Степь да степь кругом,
Путь далек лежит.
В той степи глухой
Умирал ямщик.
И, набравшись сил,
Чуя смертный час,
Он товарищам
Отдавал наказ:
«Ты, товарищ мой,
Не попомни зла,
Здесь в степи глухой
Схорони меня!
Схорони меня
Ты в степи глухой,
А коней моих
Отведи домой.
Отведи домой,
Отдай батюшке,
Мой поклон земной
Родной матушке,
А жене младой
Ты скажи, друг мой,
Чтоб она меня
Не ждала домой.
Передай словцо
Ей прощальное,
И отдай кольцо
Обручальное.
Пусть она по мне
Не печалится,
С тем, кто сердцу мил,
Пусть венчается».
И умолк ямщик;
Кони ехали,
А в степи глухой
Бури плакали.
И другой вариант,ближе к общеизвестному:
«Степь да степь кругом…» Шедевры русского романса. Cост. Абельмас. М. 2004
Степь да степь кругом.
Степь да степь кругом,
Путь далек лежит.
В той степи глухой
Умирал ямщик.
И, набравшись сил,
Чуя смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ:
«Ты, товарищ мой,
Не попомни зла —
В той степи глухой
Схорони меня.
Ты лошадушек
Сведи к батюшке,
Передай поклон
Родной матушке.
А жене скажи
Слово тайное,
Передай кольцо
Обручальное.
Да скажи ты ей —
Пусть не печалится,
Пусть с другим она
Обвенчается.
Про меня скажи,
Что в степи замерз,
А любовь ее
Я с собой унес».
И,наконец,третий,как мне кажется,наиболее распространённый вариант:
Степь, да степь кругом.
Степь, да степь кругом,
Путь далёк лежит.
В той степи глухой
Замерзал ямщик.
И, набравшись сил,
Чуя свой смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ:
«Ты, товарищ мой,
Не попомни зла —
Здесь, в степи глухой
Схорони меня.
А коней моих
Сведи к батюшке,
Передай поклон
Родной матушке.
А жене скажи,
Что я в степи замёрз,
А любовь её
Я с собой унёс.
Передай ты ей
Моё слово прощальное,
Да отдай кольцо
Обручальное.
Степь, да степь кругом.
Степь, да степь кругом,
Путь далёк лежит.
В той степи глухой
Замерзал ямщик.
И, набравшись сил,
Чуя свой смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ:
«Ты, товарищ мой,
Не попомни зла —
Здесь, в степи глухой,
Схорони меня.
А коней моих
Сведи к батюшке,
Передай поклон
Родной матушке.
А жене скажи,
Что я в степи замёрз,
А любовь её
Я с собой унёс.
*Лучше нет её,
Моей Ладушки.
Жаль, не дал нам Бог
Долгой радости.
Передай ты ей
Моё слово прощальное,
Да отдай кольцо
Обручальное.
*Чтоб не сгинуть ей,
Со её красой,
Да во цвете лет,
Горькою вдовой.
*За любовь её,
Бог её храни!
Да пошли того,
Кто б, как я, любил. «.
*И умолк ямщик.
Смерть его взяла.
Лишь, в глухой степи
Вьюга плакала.
Край Донской навек любимый.
…А-ой да, не нашёл жа, вот, я не нашёл,
Е-ой, ну, вольней, вот, батюшки Дона тихого,
Вольней Дона тихого.
…А-ой да, ещё-то, вот, я не нашёл,
Е-ой, ну, родьней свово отца-матери,
Родней отца-матери…
Из старинной донской казачьей песни.
Казачья народная песня неизвестного автора «Поручик Голицын», некогда являлась жемчужиной «Белого движения», а ныне стала национальным богатством всей России. К сожалению, поют её, кому как заблагорассудится. На Дону эту песню называют «Пылают Донские станицы». Текст этой песни в станице Островская, хутора Каменный, таков:
ПЫЛАЮТ ДОНСКИЕ СТАНИЦЫ…
Четвёртые сутки пылают станицы,
Горит под ногами Донская Земля!
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, седлайте коня.
Мелькают с Арбата знакомые лица,
С аллеи цыганки заходят в дома.
Подайте бокалы, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, Налейте вина.
А где-то там тройка проносится к «Яру».
«Вы что ж загрустили, мой юный корнет!»
«Так в комнатах наших сидят комиссары –
И девушек наших ведут в кабинет. »
Мы Доном угрюмым ведём эскадроны,
На бой вдохновляет Россия-страна.
Поручик Голицын, раздайте патроны!
Корнет Оболенский, надеть ордена!
А завтра в атаку, всю ночь нам не спится,
Ведь это, быть может, последний наш бой!
Не падайте духом, поручик Голицын!
Корнет Оболенский, Россия с тобой.
О Русское Солнце, кровавое Солнце!
Корабль «Император» застыл, как стрела.
Нам лучше уехать, поручик Голицын,
Ведь наша Россия лишилась ума!
Нам лучше уехать, поручик Голицын!
Ведь наша Россия… Чужая страна.
О Русское Солнце, казачее Солнце!
Корабль «Император», летит, как стрела
Пора нам в Россию, поручик Голицын!
Корнет Оболенский, зовёт нас страна.
Нам лучше вернуться, поручик Голицын!
Споём, чтоб воспряла родная земля.
Краткое вступительное слово хочется закончить отрывком из поэмы иеромонаха Романа «Радость моя»
Радость моя, наступает пора покаянная,
Радость моя, запожарилась осень вокруг.
Нет ничего на земле постоянного,
Радость моя, мой единственный друг!
Звон колокольный летит сквозь столетия.
Встретим же в храме молитвенный час.
Радость моя, мы с тобой не заметили:
Осень уже за порогом у нас…
Жёлтое, красное – всё разноцветное.
Золотом, золотом устланы рвы…
Прямо в лицо роднику безответному
Ветер повыбросил мелочь листвы.
Затосковали деревья бесправные,
В ризах растерзанных гибели ждут.
Лишь золотые кресты Православные,
Радость моя, нас в бессмертье зовут.
ЗАПЕВАЮ КАЗАЧЬЕМУ КРАЮ.
ТИХИМ ДОНОМ, ТИХИМ ДОНОМ, НА ПРИМЕТУ.
Всякий раз, с тобой прощаясь, край родимый,
В сердце глубже «прижигаются» следы.
Тихий Дон мой, Тихий Дон необоримый,
Сердцу ведомо предчувствие беды.
На тихом Дону, само сердце вскричало,
С Придонья откликнулся нам птичий гам…
Казачья ль любовь лебединым причалом
Для песен пристала к Донским берегам?!
Не здесь ли, бежавшим, сулились сполОхи?
И воля – посланникам северных стуж;
Здесь вскормлены щедро, униженных вздохи,
Изгоев и ссыльных – в Сибирскую глушь…
Теперь моя радость причалила к устью,
Не высказать, что мне на сердце легло…
Весёлостью песен, и песенной грустью –
Я здесь обретаю жар птичье перо…
Казачья ль любовь лебединым причалом
Для песен пристала к Донским берегам?!
На тихом Дону само сердце вскричало,
С Придонья откликнулся нам птичий гам…
Я ПОЮ ДРУЗЬЯМ С ОХОТОЙ
Я пою друзьям с охотой,
Песня в сердце бьётся звоном:
Оттого стал Дон-Кихотом,
Что отмечен Тихим Доном!
Соловьи поют в России
У родимого порога;
Нет мелодии красивей,
Чем мелодия от Бога!
Ах, ты, Русь моя Родная!
И врагов, как деток малых,
Ясным солнышком играя,
Искупай в рассветах алых!
Песен петь Руси со звоном –
Мне не отобью охоту.
Коль отмечен Тихим Доном,
Так и буду – Дон-Кихотом.
Тихо падает снежок на берег Дона
И на шаль казачки молодой;
Проводи меня, красивая, до клёна,
Где встречались, мы расстанемся с тобой.
Юный месяц загляделся на звезду,
Серебрит станицу чистым серебром.
Кто накликал к Дону чёрную беду?
Кто задумал «расказачить» Тихий Дон?
Как могли мы защищали степи Дона,
Насмерть бились с новоявленной ордой,
Но приходится у молодого клёна
Расставаться, синеокая, с тобой.
Улыбается Восток,
Ветки зацветают,
По зеркалью тихих вод –
Рыбицы играют…
КАЗАЧЬЯ АРФА ЗОЛОТАЯ
Осталась лет опальных череда,
И возродилось вновь казачье племя.
Нас породнила общая беда,
Но возрождает к вольной жизни время!
НА ПЕСЕННОМ ПРИИСКЕ ТИХОГО ДОНА
Багряницей восход на небе –
Окрасил заревом стожар…
Вот выплывает Солнце-лебедь
Над Доном, и поёт душа.
К полудню зноен, душен сад,
И птицы песен не заводят…
Но, как благоговейно рад,
Кто в этот час на Дон приводит
Донских коней на водопой;
Их, растреножив, к Дону сводит…
Одежды прочь. С разбегу в Дон,
Лишь только брызги водяные.
От счастья разве же помрём?!
Резвитесь, други молодые.
Я далеко заплыть могу…
На берег выйду, бодр и весел…
И вот уже на берегу,
Царит огонь казачьих песен.
От песен, словно молодею,
И гордый вспыхивает взгляд!
Здесь братским дружеством овеян!
Здесь чувства вольные кипят.
И есть ли где на свете краше,
Раздольных песен казаков?!
Где Дон волнАми, полной чашей –
Кипит у вольных берегов.
Дон отражает блеск зарницы,
Орлы и коршуны парят…
Въезжают в хутор вереницы
С полей повозки хуторян…
И вот уже блеснул вдали
На склоне неба месяц светлый…
И тучи, словно корабли,
Как парусники гонит ветром…
Приятно на Дону побыть,
Забыться от тревог поэту…
И песней новой наградить –
В борьбе, потраченные лета.
ПОБЕГ КАЗАКА С ЧЁРНОЙ ДОСКИ ХУТОРА «КАМЕННЫЙ» *
Моему отцу Сигачёву Александру Фёдоровичу, Донскому казаку-изгою посвящается
Вой во мгле,
Ближе ко мне,
Жмётся к земле,
Замрёт в стороне;
Оскалясь, рычит,
Злобой кипит…
Тороплю коня:
Выручай меня…
Ветер свиреп,
Словно грозит,
Воет, тоскуя,
Не разберу я…
Шепчет мне: «Спи,
Тепло в степи…»
Странно: усну ль я?
Или помру я?
Тороплю коня:
Выручай меня…
Конь изнемог
И я не могу…
Тонем в снегу,
Верно, помру,
Господи, жуть:
Волки сожрут…
То огонёк?
Или же волк.
Слава Те, Бог!
За огонёк.
* Хутора, одни за другими ставили на «Чёрную доску» после продразвёрстки, сплошь оцепляли стрелки, с целью: продукты полностью изъять, никого не выпускать и ни впускать, всех заморить голодом.
КАЗАЧЬЯ ПЕСНЯ (шуточная)
Споём на мотивы казачьей земли:
Ой, ладо, ой, ладушки ладо!
Сегодня в Кремле принародно сожгли
Шпиона – жука Колорадо.
Научу я дочку на коня садиться,
По степям Придонья – любо им резвиться.
Вороным резвиться, людям любоваться,
Как моей Наташе радостно кататься.
— Знаешь ли, Наташа, как горька полынь?
Знаешь, как волнует по-над степью синь?
Как там жарким летом зноен ветерок?
Дон, как полноводен, глУбок и широк?
ПУСТЬ БЕЗУМСТВУЕТ МОРЕ
(Из поэмы «Казачье царство на колёсах»)
Пусть безумствует море, волны хлещут,
Поднимаясь к самим небесам,
Моё сердце не затрепещет
Не сверну паруса.
У меня неслабые руки,
Я не трус, уверенный взгляд,
Боже, за что эти муки?
Перед кем я в жизни виноват?
Я не ел, не пил; теперь вот снова,
Не предвидится всё это для меня.
Что ж, утешусь тихим Божьим словом,
И надежду буду сохранять.
Вокруг стеной стоит сосновый бор,
Шумит сердито, будто мне в укор.
Шуми, шуми, могучий, старый бор,
Веди со мной печальный разговор.
Шуми, шуми, могучий, старый бор,
Веди со мной печальный разговор.
Я защищу тебя, мой старый бор,
Как Дон-Кихот, вступлю в последний бой.
Как по Дону разгулялась
Острозубая коса,
Из ресниц цветов катилась,
Как слезиночка, роса!
Ровно строчки, мать честная,
Жало пишет – хоть куда.
Завела меня, родная
Степь, сюда, чтоб навсегда…
Разгулялась, расходилась,
Пела острая коса,
Из ресниц цветов катилась,
Как слезиночка, роса.
Я РОДИЛСЯ И ВЫРОС В ЗЕМЛЯНКЕ
Я родился и вырос в землянке,
Рано хлеб свой и соль добывал,
На базаре в толпе под тальянку
Песни пел и чечётку плясал.
Было: пел во весь голос на рынке
И такого давал трепака.
Мне чинили бесплатно ботинки
И давали испить молока…
Было: ездил на крышах вагонов,
Ночевал у далёких костров;
По сараям крутил патефоны,
Танцевал модный танец – фокстрот…
Что для счастья, подумаешь, надо?
Жизнь богата – лишь только бери.
И я брал, как из рук конокрада
Золотую уздечку зари.
Казак, взирай на вожаков по праву,
Очами не раба – узри свою Державу!
В веках ты сотрясал тиранов трон!
Казачий вольный круг для нас закон!
Мне здесь любезно жить, при тишине свободной,
Дух Дона тихого здесь гений благородный,
Здесь не унизимся нерабскою душой,
Не смутное пора восстановить нам время,
МНЕ ЗОЛОТЫХ ОКОВ НЕ НАДО
Не связанный ни с чьей судьбою,
Я обнимаю целый свет.
Станицы птиц над головою
Курлычут праздничный привет.
И песня в сердце просветлела,
Как эта солнечная даль.
И долго, не смолкая, пела,
Венчая с радостью печаль.
Припев:
Конь, мой конь, конь вороной,
Скоро ль, конь, встречусь с тобой?
Друг мой конь, слышишь меня,
Как без тебя жить стану я.
Что косы расплетаешь, грусть,
В висках седые ковыли.
Ты мне мила, казачья Русь,
Как небу милы журавли.
Степные кони мне – друзья,
А тихий Дон – мой отчий дом,
И даже высказать нельзя,
Как дорог сердцу батька-Дон.
КАЗАЧЬЯ КОРОНА
Сестрице Таисии посвящаю.
Гордятся короли короной,
С алмазами в короне той.
Казак, своей папахой скромной
Гордиться вправе, как герой!
* Одна из героинь спартанцев
** Из казачьих преданий
В толпе давно, уж много дней подряд,
Ко мне приветствия, как кандалы звенят;
Мой, всяк по-своему, портрет обрисовал,
На площадной выносят пьедестал.
Здесь никуда от соглядатаев не скрыться,
Душа моя, как раненая птица;
Куда б уйти, хотя б на день один,
Где мне не вспомнят всяких годовщин?
Плыви, ладья при щебетанье птиц,
Плыви, плыви – здесь нет душе границ…
Забыть ли Дон? – вовеки не забуду,
Любви моей пылать ему повсюду.
Тепло Свободы солнечных лучей,
Касается лучом груди моей;
В лучах твоих, вот вишня зацвела,
И в парусе играешь, весела.
Как сладок пир в час тихой зорьки ранней!
Вокруг цветы сверкают – без названий;
Вот одуванчики, как солнышки зажглись,
Подняли высоко головки ввысь!
Почувствовав себя, запел я о свободе,
Потоком нежных собственных мелодий;
Здесь всю листву и трав ковёр несмятый –
В душе запечатлел той незабвенной датой.
Казачку стройную приметил вдалеке,
Что за водой пришла с ведёрками к реке;
Вдали заколыхался синий лён,
Цветистой музыкой, лаская небосклон.
Предстал мне Дон, был весь в огне заката,
Люблю его возвышенно и свято!
И пусть любовь меня переживёт,
Живи, мой край, и процветай народ!
Забыть ли Дон, вовеки не забуду
Любви моей пылать ему повсюду.
Плыви, ладья при щебетанье птиц,
Плыви, плыви – здесь нет душе границ…
Край Донской навек любимый!
…А-ой да, не нашёл жа, вот, я не нашёл,
Е-ой, ну, вольней, вот, батюшки Дона тихого,
Вольней Дона тихого.
…А-ой да, ещё-то, вот, я не нашёл,
Е-ой, ну, родьней свово отца-матери,
Родней отца-матери…
Из старинной донской казачьей песни.
Казачья народная песня неизвестного автора «Поручик Голицын», некогда являлась жемчужиной «Белого движения», а ныне стала национальным богатством всей России. К сожалению, поют её, кому как заблагорассудится. На Дону эту песню называют «Пылают Донские станицы». Текст этой песни в станице Островская, хутора Каменный, таков:
ПЫЛАЮТ ДОНСКИЕ СТАНИЦЫ…
Четвёртые сутки пылают станицы,
Горит под ногами Донская Земля!
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, седлайте коня.
Мелькают с Арбата знакомые лица,
С аллеи цыганки заходят в дома.
Подайте бокалы, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, Налейте вина.
А где-то там тройка проносится к «Яру».
«Вы что ж загрустили, мой юный корнет!»
«Так в комнатах наших сидят комиссары –
И девушек наших ведут в кабинет. »
Мы Доном угрюмым ведём эскадроны,
На бой вдохновляет Россия-страна.
Поручик Голицын, раздайте патроны!
Корнет Оболенский, надеть ордена!
А завтра в атаку, всю ночь нам не спится,
Ведь это, быть может, последний наш бой!
Не падайте духом, поручик Голицын!
Корнет Оболенский, Россия с тобой.
О Русское Солнце, кровавое Солнце!
Корабль «Император» застыл, как стрела.
Нам лучше уехать, поручик Голицын,
Ведь наша Россия лишилась ума!
Нам лучше уехать, поручик Голицын!
Ведь наша Россия… Чужая страна.
О Русское Солнце, казачее Солнце!
Корабль «Император», летит, как стрела
Пора нам в Россию, поручик Голицын!
Корнет Оболенский, зовёт нас страна.
Нам лучше вернуться, поручик Голицын!
Споём, чтоб воспряла родная земля.
Краткое вступительное слово хочется закончить отрывком из поэмы иеромонаха Романа «Радость моя»
Радость моя, наступает пора покаянная,
Радость моя, запожарилась осень вокруг.
Нет ничего на земле постоянного,
Радость моя, мой единственный друг!
Звон колокольный летит сквозь столетия.
Встретим же в храме молитвенный час.
Радость моя, мы с тобой не заметили:
Осень уже за порогом у нас…
Жёлтое, красное – всё разноцветное.
Золотом, золотом устланы рвы…
Прямо в лицо роднику безответному
Ветер повыбросил мелочь листвы.
Затосковали деревья бесправные,
В ризах растерзанных гибели ждут.
Лишь золотые кресты Православные,
Радость моя, нас в бессмертье зовут.
ЗАПЕВАЮ КАЗАЧЬЕМУ КРАЮ.
ТИХИМ ДОНОМ, ТИХИМ ДОНОМ, НА ПРИМЕТУ.
Всякий раз, с тобой прощаясь, край родимый,
В сердце глубже «прижигаются» следы.
Тихий Дон мой, Тихий Дон необоримый,
Сердцу ведомо предчувствие беды.
На тихом Дону, само сердце вскричало,
С Придонья откликнулся нам птичий гам…
Казачья ль любовь лебединым причалом
Для песен пристала к Донским берегам?!
Не здесь ли, бежавшим, сулились сполОхи?
И воля – посланникам северных стуж;
Здесь вскормлены щедро, униженных вздохи,
Изгоев и ссыльных – в Сибирскую глушь…
Теперь моя радость причалила к устью,
Не высказать, что мне на сердце легло…
Весёлостью песен, и песенной грустью –
Я здесь обретаю жар птичье перо…
Казачья ль любовь лебединым причалом
Для песен пристала к Донским берегам?!
На тихом Дону само сердце вскричало,
С Придонья откликнулся нам птичий гам…
Я ПОЮ ДРУЗЬЯМ С ОХОТОЙ
Я пою друзьям с охотой,
Песня в сердце бьётся звоном:
Оттого стал Дон-Кихотом,
Что отмечен Тихим Доном!
Соловьи поют в России
У родимого порога;
Нет мелодии красивей,
Чем мелодия от Бога!
Ах, ты, Русь моя Родная!
И врагов, как деток малых,
Ясным солнышком играя,
Искупай в рассветах алых!
Песен петь Руси со звоном –
Мне не отобью охоту.
Коль отмечен Тихим Доном,
Так и буду – Дон-Кихотом.
Тихо падает снежок на берег Дона
И на шаль казачки молодой;
Проводи меня, красивая, до клёна,
Где встречались, мы расстанемся с тобой.
Юный месяц загляделся на звезду,
Серебрит станицу чистым серебром.
Кто накликал к Дону чёрную беду?
Кто задумал «расказачить» Тихий Дон?
Как могли мы защищали степи Дона,
Насмерть бились с новоявленной ордой,
Но приходится у молодого клёна
Расставаться, синеокая, с тобой.
Улыбается Восток,
Ветки зацветают,
По зеркалью тихих вод –
Рыбицы играют…
КАЗАЧЬЯ АРФА ЗОЛОТАЯ
Осталась лет опальных череда,
И возродилось вновь казачье племя.
Нас породнила общая беда,
Но возрождает к вольной жизни время!
НА ПЕСЕННОМ ПРИИСКЕ ТИХОГО ДОНА
Багряницей восход на небе –
Окрасил заревом стожар…
Вот выплывает Солнце-лебедь
Над Доном, и поёт душа.
К полудню зноен, душен сад,
И птицы песен не заводят…
Но, как благоговейно рад,
Кто в этот час на Дон приводит
Донских коней на водопой;
Их, растреножив, к Дону сводит…
Одежды прочь. С разбегу в Дон,
Лишь только брызги водяные.
От счастья разве же помрём?!
Резвитесь, други молодые.
Я далеко заплыть могу…
На берег выйду, бодр и весел…
И вот уже на берегу,
Царит огонь казачьих песен.
От песен, словно молодею,
И гордый вспыхивает взгляд!
Здесь братским дружеством овеян!
Здесь чувства вольные кипят.
И есть ли где на свете краше,
Раздольных песен казаков?!
Где Дон волнАми, полной чашей –
Кипит у вольных берегов.
Дон отражает блеск зарницы,
Орлы и коршуны парят…
Въезжают в хутор вереницы
С полей повозки хуторян…
И вот уже блеснул вдали
На склоне неба месяц светлый…
И тучи, словно корабли,
Как парусники гонит ветром…
Приятно на Дону побыть,
Забыться от тревог поэту…
И песней новой наградить –
В борьбе, потраченные лета.
ПОБЕГ КАЗАКА С ЧЁРНОЙ ДОСКИ ХУТОРА «КАМЕННЫЙ» *
Моему отцу Сигачёву Александру Фёдоровичу, Донскому казаку-изгою посвящается
Вой во мгле,
Ближе ко мне,
Жмётся к земле,
Замрёт в стороне;
Оскалясь, рычит,
Злобой кипит…
Тороплю коня:
Выручай меня…
Ветер свиреп,
Словно грозит,
Воет, тоскуя,
Не разберу я…
Шепчет мне: «Спи,
Тепло в степи…»
Странно: усну ль я?
Или помру я?
Тороплю коня:
Выручай меня…
Конь изнемог
И я не могу…
Тонем в снегу,
Верно, помру,
Господи, жуть:
Волки сожрут…
То огонёк?
Или же волк.
Слава Те, Бог!
За огонёк.
* Хутора, одни за другими ставили на «Чёрную доску» после продразвёрстки, сплошь оцепляли стрелки, с целью: продукты полностью изъять, никого не выпускать и ни впускать, всех заморить голодом.
КАЗАЧЬЯ ПЕСНЯ (шуточная)
Споём на мотивы казачьей земли:
Ой, ладо, ой, ладушки ладо!
Сегодня в Кремле принародно сожгли
Шпиона – жука Колорадо.
Научу я дочку на коня садиться,
По степям Придонья – любо им резвиться.
Вороным резвиться, людям любоваться,
Как моей Наташе радостно кататься.
— Знаешь ли, Наташа, как горька полынь?
Знаешь, как волнует по-над степью синь?
Как там жарким летом зноен ветерок?
Дон, как полноводен, глУбок и широк?
ПУСТЬ БЕЗУМСТВУЕТ МОРЕ
(Из поэмы «Казачье царство на колёсах»)
Пусть безумствует море, волны хлещут,
Поднимаясь к самим небесам,
Моё сердце не затрепещет
Не сверну паруса.
У меня неслабые руки,
Я не трус, уверенный взгляд,
Боже, за что эти муки?
Перед кем я в жизни виноват?
Я не ел, не пил; теперь вот снова,
Не предвидится всё это для меня.
Что ж, утешусь тихим Божьим словом,
И надежду буду сохранять.
Вокруг стеной стоит сосновый бор,
Шумит сердито, будто мне в укор.
Шуми, шуми, могучий, старый бор,
Веди со мной печальный разговор.
Шуми, шуми, могучий, старый бор,
Веди со мной печальный разговор.
Я защищу тебя, мой старый бор,
Как Дон-Кихот, вступлю в последний бой.
Как по Дону разгулялась
Острозубая коса,
Из ресниц цветов катилась,
Как слезиночка, роса!
Ровно строчки, мать честная,
Жало пишет – хоть куда.
Завела меня, родная
Степь, сюда, чтоб навсегда…
Разгулялась, расходилась,
Пела острая коса,
Из ресниц цветов катилась,
Как слезиночка, роса.
Я РОДИЛСЯ И ВЫРОС В ЗЕМЛЯНКЕ
Я родился и вырос в землянке,
Рано хлеб свой и соль добывал,
На базаре в толпе под тальянку
Песни пел и чечётку плясал.
Было: пел во весь голос на рынке
И такого давал трепака.
Мне чинили бесплатно ботинки
И давали испить молока…
Было: ездил на крышах вагонов,
Ночевал у далёких костров;
По сараям крутил патефоны,
Танцевал модный танец – фокстрот…
Что для счастья, подумаешь, надо?
Жизнь богата – лишь только бери.
И я брал, как из рук конокрада
Золотую уздечку зари.
Казак, взирай на вожаков по праву,
Очами не раба – узри свою Державу!
В веках ты сотрясал тиранов трон!
Казачий вольный круг для нас закон!
Мне здесь любезно жить, при тишине свободной,
Дух Дона тихого здесь гений благородный,
Здесь не унизимся нерабскою душой,
Не смутное пора восстановить нам время,
МНЕ ЗОЛОТЫХ ОКОВ НЕ НАДО
Не связанный ни с чьей судьбою,
Я обнимаю целый свет.
Станицы птиц над головою
Курлычут праздничный привет.
И песня в сердце просветлела,
Как эта солнечная даль.
И долго, не смолкая, пела,
Венчая с радостью печаль.
Припев:
Конь, мой конь, конь вороной,
Скоро ль, конь, встречусь с тобой?
Друг мой конь, слышишь меня,
Как без тебя жить стану я.
Что косы расплетаешь, грусть,
В висках седые ковыли.
Ты мне мила, казачья Русь,
Как небу милы журавли.
Степные кони мне – друзья,
А тихий Дон – мой отчий дом,
И даже высказать нельзя,
Как дорог сердцу батька-Дон.
КАЗАЧЬЯ КОРОНА
Сестрице Таисии посвящаю.
Гордятся короли короной,
С алмазами в короне той.
Казак, своей папахой скромной
Гордиться вправе, как герой!
* Одна из героинь спартанцев
** Из казачьих преданий
В толпе давно, уж много дней подряд,
Ко мне приветствия, как кандалы звенят;
Мой, всяк по-своему, портрет обрисовал,
На площадной выносят пьедестал.
Здесь никуда от соглядатаев не скрыться,
Душа моя, как раненая птица;
Куда б уйти, хотя б на день один,
Где мне не вспомнят всяких годовщин?
Плыви, ладья при щебетанье птиц,
Плыви, плыви – здесь нет душе границ…
Забыть ли Дон? – вовеки не забуду,
Любви моей пылать ему повсюду.
Тепло Свободы солнечных лучей,
Касается лучом груди моей;
В лучах твоих, вот вишня зацвела,
И в парусе играешь, весела.
Как сладок пир в час тихой зорьки ранней!
Вокруг цветы сверкают – без названий;
Вот одуванчики, как солнышки зажглись,
Подняли высоко головки ввысь!
Почувствовав себя, запел я о свободе,
Потоком нежных собственных мелодий;
Здесь всю листву и трав ковёр несмятый –
В душе запечатлел той незабвенной датой.
Казачку стройную приметил вдалеке,
Что за водой пришла с ведёрками к реке;
Вдали заколыхался синий лён,
Цветистой музыкой, лаская небосклон.
Предстал мне Дон, был весь в огне заката,
Люблю его возвышенно и свято!
И пусть любовь меня переживёт,
Живи, мой край, и процветай народ!
Забыть ли Дон, вовеки не забуду
Любви моей пылать ему повсюду.
Плыви, ладья при щебетанье птиц,
Плыви, плыви – здесь нет душе границ…
ВОЗРОЖДЕНИЕ КАЗАЧЬИХ ПЕСЕН.
(Новый казачий фольклор.)
ОТПУСТИ МОЁ СТРЕМЯ, КРАСАВИЦА.
Отпусти моё стремя, красавица;
Не могу я остаться с тобой.
Наша сотня в поход собирается,
И сигнал уже подан трубой.
Дуют ветры свинцовою силою,
И негоже сидеть по тылам.
Отпусти же меня, моя милая,
Я взамен тебе сердце отдам.
Отпусти, мою руку, красавица,
Стременную полнее налей.
Пусть, чуток, по земле расплескается –
Казаку ляжет путь веселей.
Видишь – мой вороной беспокоится,
Ждёт, когда ему дам шенкеля,
Чтоб помчаться стрелой за околицу,
По дороге, намётом пыля.
Дуют ветры свинцовою силою,
И негоже сидеть по тылам.
Отпусти же меня, моя милая,
Я взамен тебе сердце отдам.
Отпусти мои думы, красавица;
Наша ночка была коротка.
А за Доном заря занимается,
И тебе не сдержать казака.
Чем закончится бой, я не ведаю,
Но и к смерти, и к славе готов.
Только, если вернёмся с победою,
Жди, красавица, вскоре сватов.
Дуют ветры свинцовою силою,
И негоже сидеть по тылам.
Отпусти же меня, моя милая,
Я взамен тебе сердце отдам.
Разверни меха, гармонь,
Не вздыхай так тяжко.
Кто в джигитке половчей – выходи вперёд!
Как серебряный огонь,
Засверкала шашка.
Эх, крути-верти, казак, зажигай народ.
Ой, судьба нас разметала
Лёгким ворохом листвы:
От Амура до Урала,
И от Волги до Невы.
Вот, последний бугорок, торопись, дружище!
Нам осталось проскакать, только полверсты.
Где знакомый хуторок? Всюду пепелища,
Лишь белеют кое-где новые кресты.
ТОРГ (шуточные стихи).
Пошли на ярмарку деды-отставники,
Когда-то бравые лихие казаки.
Конечно, выправка у них теперь не та,
Зато, ушла из жизни дурь и суета.
К кальсонам привязали гаманки*:
Под шароварами их скрыли дончаки,
Чтоб хитрый вор достать монеты не сумел,
И деньги вытащить украдкой не успел.
Торговля шумная на ярмарке идёт.
Снуёт, торопится вокруг честной народ.
Ведь торговаться с толком надобно уметь,
Иначе можно в одночасье прогореть.
Вот у обоза кругом встали казаки.
Купить семян решили новых дончаки;
Чтоб к атаману их в станицу привезти,
И новый сорт пшеницы славной развести.
Навроде, сладились, закончили торги.
Штаны спустили вниз на сапоги,
Чтоб отвязать с кальсон тугие кошельки:
Их на кальсонах держат крепкие шнурки.
Ну, а купцы, вдруг, стали цены набавлять,
Пошёл опять торг. Где штаны тут надевать?
И вот стоят в кругу отставники:
Чекмени задраны, видны исподники.
Ликует ярмарка, вдруг батюшка идёт.
Увидев срам такой, комок земли берёт,
И им бросает, прямо в казаков,
На путь достойный наставляя стариков.
А старики поправили портки,
Закрыли белые свои исподники.
Кто плюнул наземь, кто за ухом почесал,
Но торговаться всё ж с купцом не перестал.
***
Опушка леса. Дон широкий.
Знакомый хутор на бугре;
Паром причалил кособокий,
Коса речная в серебре.
Пою коня — вода родная,
Меж крепких плещется копыт;
Над Доном кружит чаек стая,
Заря то тухнет, то горит…
На берегу костёр, чуть тлеет.
От гумен слышен скрип телег…
Курень под ольхами белеет,
Табун промчался на ночлег…
Опять, как встарь, шумят майданы,
Опять кипит державный Круг;
И грозный голос Атамана
К себе приковывает слух;
На площадях ржут звонко кони,
И степь закуталася в пыль;
А по межам призывно стонет
Седой, задумчивый ковыль…
БОРИСУ КУНДРЮЦКОВУ, 24.11.1933
Он волен, как утренний ветер,
Как дикая песня хазар;
Как марево в пьяном рассвете,
Как в грозную бурю пожар.
Пройдут пепелящие годы
Мятежных и сумрачных бурь,
И снова в заветные воды,
Смеясь, отразится лазурь…
Я И МОЯ СОБАКА, (памяти Жако-Яшки).
Ты — не пьешь, собака. Я же — выпиваю.
Я принес сегодня хлеба и вина.
Хлеб порежем тонко, посолив покруче,
Разопьем бутылку красного до дна.
Тишина. Спокойно. Мы потушим лампу,
И отворим дверцу, подложить дрова.
По углам каморки зайчики запляшут,
А в душе воскреснут звуки и слова.
Так-то лучше будет. Дома-то, бывало,
Сумерки встречали, сидя в темноте.
Так и мы с тобою посидим у печки,
Отдадимся тихой, золотой мечте.
По-второму выпьем, чокнувшись с бутылкой.
За кого? Недурно выпить за друзей.
Из друзей-то, Яшка, ты, лишь подлым не был!
За твоё здоровье, куцый дуралей!
Пламя скачет, вьётся, пляшут свет и тени,
Пёс, зевнувши громко, спит, согревши бок.
Богу речь — не скажешь. просьбы — не напишешь,
Жалуясь на долгий в жизни болей срок.
Пёс, мой друг уснувший, ныть с тобой — не будем,
Не свернём, не станем посередь пути.
Нам — судьба такая, радостей не зная,
За огнём зовущим, выпивши, идти.
Заведу-сыграю, да про дом отцовский,
И про двор, заросший сорною травой.
О ушедшей были, о тоске безмерной,
О горячей вере — яркой и живой!
Дон!
Что благовест пасхальный.
Дон!
Что грохот канонады.
Ты в душе моей оставил
След божественной услады!
Кто ж тебя, борясь, оставил,
И в изгнанье жил, страдая.
Всяк, Тебя пред миром славил,
На земле считая раем.
Мне не жаль стихов сожженных,
Нет, не жаль их — пусть сгорают.
Жаль того, что с ними вместе
Безвозвратно умирает.
Как из пепла вновь не склеить,
Не собрать листков в тетрадку,
Так и чувств, навек ушедших,
Отгадать нельзя загадку.
Почему же так бесследно?
Неужели жадный пламень
Душу может заморозить,
А из сердца — вылить камень?
Опой мне, кот, свои кошачьи саги.
Ведь здесь тепло, а на дворе — метель.
Замело и долы, и овраги,
Под окошком запуржило ель.
И она, невестою уснувшей,
Золотые увидала сны.
Не твоей ли сказке простодушной
Мне, поверя, ожидать весны.
А когда распустятся берёзы,
Здесь и там, в Родном моём Краю;
Не дивись, что, не сдержавши слёзы,
О мечте я, о своей спою.
Пой же, кот. Умел я в жизни это:
От тоски «весёлую» играть,
И напрасно тёплого привета
Безнадёжно, до могилы, ждать.
Ни одной подруги я не знаю,
Только ты по-прежнему близка,
Бледная любовница немая,
Злая, синеокая тоска.
И с тобою не забыть мне ночи,
И твои, в звенящей тишине,
Жемчуга скрывающие очи, —
Слёзы, предназначенные мне.
И тобой смертельно околдован,
Всё, во что и верил, и любил,
Побеждён, разбит и очарован,
Я под звон стихов похоронил.
Все они, любимые не стали,
Что туман, что пена под волной,
И лишь ты, весталкою печали,
Навсегда останешься со мной.
А когда я жизнь свою растрачу,
Верность, мне ревниво сохраняя;
Радуясь, что умирая — плачу,
И в гробу обнимешь ты меня.
Стонет земля черноземная,
Жизнь тяжела подъяремная;
В степь схоронили широкую
Думу о Воле глубокую…
Вот она, Русь бесталанная!
Вот она, мать окаянная!
Господи, Иисусе Христе, —
Дон наш распят на кресте…
Это вы нашептали те светлые сказки,
Что творили Весну, окрыляя бойцов;
Но была в них всегда, как в участье и в ласке,
Затаенная грусть облетевших цветов.
И теперь, когда слиты все краски в узоре,
Когда жизнь обнажила все язвы свои;
За разбитое счастье, за новое горе
Отдаю вам я грустные песни мои!
На берегу костер, чуть тлеет.
От гумен слышен скрип телег.
Курень под ольхами белеет,
Табун промчался на ночлег.
Перелески, овраги, проталинки,
Ветряки на буграх у станиц,
Белый иней на каждой завалинке,
Над левадами полчища птиц.
Степь широкая, степь раздольная,
Как давно мы с тобой рассталися.
Жизнь казачья, жизнь привольная,
Мы давно с тобой распрощалися.
Но как помнится ширь родимая,
И ковыль-трава выше пояса…
Зорька вешняя, зорька милая,
Запах яблони и небес краса.
К тебе, моя Родина, долгая нежность,
Пройдя через бури, росла и росла;
Твою первозданную мощь и безбрежность,
Нигде и ни с кем я забыть не могла.
Увижу ль вновь, земля родная,
Твоих степей широкий взмах;
Былое счастье земного рая,
Джигитов удаль на полях.
До последней улыбки,
До последнего слова,
До последнего вздоха,
Молиться за тех,
Кто погиб от ударов
Холопов Молоха,
Кто, подстреленный, в Альпах
Свалился на снег.
ПЕСНИ НЕИЗВЕСТНОГО АВТОРА
Шел казак на побывку домой,
Шел он лесом, дорогой прямой.
Обломилась доска,
Подвела казака –
Искупался в воде ледяной. (2)
Он взошел на крутой бережок,
И костер над рекою разжег.
Мимо девушка шла,
И к нему подошла:
— Что случилось с тобою, дружок? (2)
Говорила дивчина ему:
— Не коптись ты, казак, на дыму.
Уходить не спеши,
Сапоги просуши,
Разведем мы костер на двоих. (2)
Казачий чуб, казачий чуб!
Густой, всклокоченный, кудрявый,
Куда под звон военных труб,
Ты не ходил за бранной славой?
Тихо падает снежок на берег Дона
И на шаль казачки молодой;
Проводи меня, красивая, до клёна,
Где встречались, мы расстанемся с тобой.
Юный месяц загляделся на звезду,
Серебрит станицу чистым серебром.
Кто накликал к Дону чёрную беду?
Кто задумал «расказачить» тихий Дон.
Как могли мы защищали степи Дона,
Насмерть бились с новоявленной ордой;
Но приходится, у молодого клёна
Расставаться, синеокая, с тобой.
Как по Дону разгулялась
Острозубая коса,
Из ресниц цветов катилась,
Как слезиночка, роса!
Ровно строчки, мать честная,
Жало пишет – хоть куда.
Завела меня, родная
Степь, сюда, чтоб навсегда…
Разгулялась, расходилась,
Пела острая коса;
Из ресниц цветов катилась,
Как слезиночка, роса.
Да, верить в чудеса нельзя,
Но вы поверьте, хоть с трудом:
Степные кони мне – друзья!
А тихий Дон – мой отчий дом.
Что косы расплетаешь, грусть,
В висках седые ковыли.
Ты мне мила, казачья Русь,
Как небу милы журавли.
Степные кони мне – друзья!
А тихий Дон – мой отчий дом.
И даже высказать нельзя,
Как дорог сердцу батька-Дон.
НА ПЕСЕННЫХ ПРИИСКАХ ТИХОГО ДОНА.
При собрании песен казачьего календаря.
К полудню зноен, душен сад,
И птицы песен не заводят…
Но, как благоговейно рад,
Кто в этот час на Дон приводит
Донских коней на водопой;
Их, растреножив, к Дону сводит…
Одежды прочь. С разбегу в Дон,
Лишь только брызги водяные.
От счастья разве же помрём?!
Резвитесь, други молодые.
Я далеко заплыть могу…
На берег выйду, бодр и весел…
И вот уже на берегу,
Царит огонь казачьих песен.
От песен, словно молодею,
И гордый вспыхивает взгляд!
Здесь братским дружеством овеян!
Здесь чувства вольные кипят.
И есть ли где на свете краше,
Раздольных песен казаков?!
Где Дон волнАми, полной чашей –
Кипит у вольных берегов.