острогой берется крупная рыба как то щуки сомы судаки

Правила русской орфографии и пунктуации (1956 г.)

Двоеточие

Пунктуация

§ 159. Двоеточие ставится перед перечислением, которым заканчивается предложение:

1. Если перечислению предшествует обобщающее слово (а нередко, кроме того, еще слова например*, как-то*, а именно), например:

Отовсюду поднялись казаки: от Чигирина, от Переяслава, от Батурина, от Глухова, от низовой стороны днепровской и от всех его вepховий и островов.

Выступили знакомые подробности: оленьи рога, полки с книгами, зеркало, печь с отдушником, который давно надо было починить, отцовский диван, большой стол, на столе открытая книга, сломанная пепельница, тетрадь с его почерком.

Острогою бьется крупная рыба, как-то: щуки, сомы, жерехи, судаки*.

2. Если перед перечислением нет обобщающего слова, но необходимо предупредить читателя, что далее следует какой-либо перечень, например:

Из-под сена виднелись: самовар, кадка с мороженной формой и еще кой-какие привлекательные узелки и коробочки.

§ 160. Двоеточие ставится перед перечислением, находящимся в середине предложения, если перечислению предшествует обобщающее слово или слова как-то*, например*, а именно, например:

И все это: и река, и прутья верболоза, и этот мальчишка – напомнило мне далекие дни детства.

Я посетил крупнейшие города СССР, а именно: Москву, Ленинград, Баку, Киев – и возвратился на Урал.

О тире после перечисления, стоящего в середине предложения после двоеточия, см. § 174, п. 3, примечание.

§ 161. Двоеточие ставится после предложения, за которым следует одно или несколько предложений, не соединенных с первым посредством cоюзов и заключающих в себе:

а) разъяснение или раскрытие содержания того, о чем говорится в первом предложении, например:

Я не ошибся: старик не отказался от предлагаемого стакана.

Сверх того, заботы большого семейства беспрестанно мучили ее: то кормление грудного ребенка не шло, то нянька ушла, то, как теперь, заболел один из детей.

Тут открылась картина довольно занимательная: широкая сакля, которой крыша опиралась на два законченных столба, была полна народа.

б) основание, причина того, о чем говорится в первом предложении, например:

Не нагнать тебе бешеной тройки: кони сыты, и крепки, и бойки.

Недаром боги греческие признавали над собою неотразимую власть судьбы: судьба – это была та темная граница, за которую не пepecтупало сознание древних.

§ 162. Двоеточие ставится между двумя предложениями, не соединенными посредством союзов, если в первом предложении такими глаголами, как видеть, смотреть, слышать, знать, чувствовать и т. п., делается предупреждение, что далее последует изложение какого-нибудь факта или какое-нибудь описание, например:

И вот бакенщик и помощник-киргиз видят: плывут по реке две лодки.

Пополз я по густой траве вдоль по оврагу, смотрю: лес кончился, несколько казаков выезжают из него на поляну, и вот выскакивает прямо к ним мой Карагез.

Вот наконец, мы взобрались на Гуд-гору, остановились и оглянулись: на ней висело серое облако, и его холодное дыхание грозило близкой бурею.

Я знаю: в вашем сердце есть и гордость, и прямая честь.

Павел чувствует: чьи-то пальцы дотрагиваются до его руки выше локтя.

Но (без оттенка предупреждения):

§ 163. Двоеточие ставится после предложения, вводящего прямую речь, в частности – прямой вопрос или восклицание, например:

Минуты две они молчали, но к ней Онегин подошел и молвил: «Вы ко мне писали, не отпирайтесь».

По окончании работы Петр спросил Ибрагима: «Нравится ли тебе девушка, с которой ты танцевал менуэт на прошедшей ассамблее?»

А я думал: «Какой это тяжелый и ленивый малый!»

Примечание. Группу предложений, в составе которых есть прямая речь, следует отличать от сложных предложений с придаточным: перед придаточным ставится, как обычно, запятая, а в конце его – знак, требуемый характером всего сложного предложения, например:

Я думал о том, какой это тяжелый и ленивый малый.

Я старался вспомнить, где был я в этот день ровно год тому назад.

Неужели опять он напомнит о том, что было год тому назад?

Как тяжело вспоминать о том, что было в этот ужасный день!

* Комментарий редакции портала

Как-то. Дефисное написание составного союза как-т о (в значении ‘а именно’) следует считать устаревшим. В своде «Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник» (под ред. В. В. Лопатина. М., 2006 и последующие издания) в § 142 союз как то включен в список служебных слов, которые пишутся раздельно.

Еще в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова в статье КАК указывалось: «Как то – то же, что а именно. Все предприятия, как то: строительные, текстильные, полиграфические — работают нормально».

Раздельное написание составного союза как т о позволяет отличить его на письме от местоименного наречия к а к-то.

Например. О других случаях пунктуации при слове см. §§ 154, 155.

Источник

Сергей Аксаков
«ОХОТА С ОСТРОГОЮ»

«ОХОТА С ОСТРОГОЮ»

Охота с острогою может доставить много удовольствия особенно потому, что производится в позднюю осень, когда рыба уже перестала клевать, следственно первой, лучшей из рыболовных охот, уже не существует, да и другими способами в это время года ловить рыбу неудобно. Неменьшее преимущество этой охоты состоит в том, что острогою бьется крупная рыба, как-то: щуки, сомы, жерихи, судаки и проч., достигающие иногда такой величины, что обыкновенные рыболовные снасти их не удержат: я разумею бредни, небольшие невода, сети и вятели. Надобно еще прибавить, что эта охота бывает ночью и весь короткий осенний день остается свободным для охотника и он может заниматься всякими другими охотами, существующими в позднее, осеннее время года. Охота с острогою имеет в себе даже много поэтического, и хотя люди, занимающиеся ею, по-видимому, не способны принимать поэтических впечатлений, но тем не менее они чувствуют, понимают их бессознательно, говоря только, что «ездить с острогою весело!».

Длинны, темны становились осенние ночи; морозы прохватили, остудили воду, осадили на дно водяные травы: шмару, плесень и всякую плавающую на поверхности дрянь; отстоялась и светла стала вода в полоях и заливах нашего широкого пруда. Уже несколько времени поговаривали охотники, что «пора ездить с острогою», собирались и, наконец, собрались; взяли и меня с собою. Время стояло самое благоприятное, то есть было темно, слегка морозно и совершенно тихо. Развели огонь на решетке, уложили в лодку все нужное, уселись без шума, оттолкнулись от берега и поплыли по полоям. Огонь ярко освещал только небольшое кругловатое пространство около решетки; даже нос лодки освещался уже слабо; круг света скоро поглощался мраком, и еще темнее, чернее казалась ночь, охватившая нас со всех сторон. Казалось, безграничное пространство воды окружало нас; в густом мраке не видно было ни камышей, ни плотины, ни берегов, одна лодка плыла в светлом круге. Я сидел спиною к огню; лицо и весь образ рыбака с острогою, молодого и крепкого человека, сидящего против меня, были ярко освещены. Когда же я оглядывался на старого рыбака с веслом, освещаемого и даже подогреваемого сзади, то он представлялся черною фигурою, образом без лица, рисовавшимся на огненном круге; при всяком повороте лодки или движении гребца свет обливал его то слева, то справа и, казалось, заглядывал ему в лицо. Вид с берега на плавающую с огнем лодку по воде также очень живописен. Как очарованная, до половины ярко освещенная, как будто предводимая пламенем, двигалась лодка без шума и, по-видимому, без движения, без участия сидящих в ней каких-то призраков.

Щуку рассмотрел я подробно на другой день. Мерою она была с лишком полтора аршина без хвостового пера и очень толста. Всех удивляла необыкновенная ширина ее лба, на котором были расположены какие-то узоры серого цвета, казавшиеся выпуклыми и седыми. Рыбаки говорили, что она очень стара и что у ней лоб ; когда разевали ей пасть, то поистине страшно было смотреть на ее двойные острые зубы, крупные и мелкие; горло у ней было так широко, что она без всякого затруднения могла проглотить старую утку. Уже много лет замечали ее присутствие в нашем пруду, и, конечно, много утят, и диких и домашних, переглотала она на своем веку. К сожалению, эта редкая щука не была взвешена, и я не могу сказать определительно об ее тяжести, но, судя по сравнению со щукой в один пуд и пятнадцать фунтов, которую я видел несколько лет после,

[Я упомянул об этом в моих «Записках об уженье рыбы», стр. 393. Эта щука попала в хвостушу весною, в полую воду.]

щука, убитая острогою, должна была весить около двух пуд.

ОХОТА С ЯСТРЕБОМ ЗА ПЕРЕПЕЛКАМИ
Будите охочи, забавляйтеся, утешайтеся сею доброю потехою, зело потеш.

Источник

Пунктуация. Двоеточие

Обратимся к «Правилам русской орфографии и пунктуации»

Двоеточие — знак препинания в виде двух, расположенных одна над другой, точек (:), употребляемый для указания на то, что часть текста после него связана причинными, пояснительными и т. п. смысловыми отношениями с частью текста перед ним.

Двоеточие в русском языке:

— разделяет слова автора и прямую речь; оно предупреждает, что после слов автора последует прямая речь, и нам следует обратить внимание на это место в предложении (Я воскликнул: «До ближайшего хутора рукой подать!»).

— ставится после обобщающего слова в обобщении («Удивляло и восхищало в нём всё: его манера говорить, его отношение ко всем, всегдашняя приветливость…») или предложениях с большим количеством однородных членов;

— используется как символ, который вводит перечисление чего-либо (примером может служить данный список);

-ставится между двумя частями сложного бессоюзного предложения, когда вторая часть предложения УКАЗЫВАЕТ НА ПРИЧИНУ ТОГО, о чём говорится в первой, либо вторая часть ПОЯСНЯЕТ ПЕРВУЮ, либо вторая часть ДОПОЛНЯЕТ ОДНО ИЗ СЛОВ ИЛИ СЛОВОСОЧЕТАНИЙ ПЕРВОЙ.

А теперь еще раз об этом же, но поподробнее:

Правила постановки двоеточия в русском языке

1. Двоеточие ставится перед перечислением, которым заканчивается предложение:

а) Если перечислению предшествует обобщающее слово (а нередко, кроме того, ещё слова НАПРИМЕР, КАК-ТО, А ИМЕННО), например:

Отовсюду поднялись казаки: от Чигирина, от Переяслава, от Батурина, от Глухова, от низовой стороны днепровской и от всех его вepховий и островов.
Н.В. Гоголь

Выступили знакомые подробности: оленьи рога, полки с книгами, зеркало, печь с отдушником, который давно надо было починить, отцовский диван, большой стол, на столе открытая книга, сломанная пепельница, тетрадь с его почерком.
Л.Н. Толстой

Острогою бьётся крупная рыба, как-то: щуки, сомы, жерехи, судаки.
С.Т. Аксаков

б) Если перед перечислением нет обобщающего слова, но необходимо предупредить читателя, что далее следует какой-либо перечень, например:

Из-под сена виднелись: самовар, кадка с мороженной формой и ещё кой-какие привлекательные узелки и коробочки.
Л.Н. Толстой

в) Двоеточие ставится перед перечислением, находящимся в середине предложения, если перечислению предшествует обобщающее слово или слова КАК-ТО, НАПРИМЕР, А ИМЕННО, например:

И всё это: и река, и прутья верболоза, и этот мальчишка — напомнило мне далёкие дни детства.
А.А Первенцев.

Я посетил крупнейшие города СССР, а именно: Москву, Ленинград, Баку, Киев — и возвратился на Урал.

2. Двоеточие ставится после предложения, за которым следует одно или несколько предложений, не соединённых с первым посредством cоюзов и заключающих в себе:

а) разъяснение или раскрытие содержания того, о чём говорится в первом предложении, например:

Я не ошибся: старик не отказался от предлагаемого стакана.
А.С. Пушкин

Сверх того, заботы большого семейства беспрестанно мучили её: то кормление грудного ребёнка не шло, то нянька ушла, то, как теперь, заболел один из детей.
Л.Н. Толстой

Тут открылась картина довольно занимательная: широкая сакля, которой крыша опиралась на два законченных столба, была полна народа.
М.Ю. Лермонтов

б) основание, причина того, о чём говорится в первом предложении, например:

Не нагнать тебе бешеной тройки: кони сыты, и крепки, и бойки.
А.Н. Некрасов

Недаром боги греческие признавали над собою неотразимую власть судьбы: судьба — это была та тёмная граница, за которую не пepecтупало сознание древних.
В.Г. Белинский

3. Двоеточие ставится между двумя предложениями, не соединёнными посредством союзов, если в первом предложении такими глаголами, как ВИДЕТЬ, СМОТРЕТЬ, СЛЫШАТЬ, ЗНАТЬ, ЧУВСТВОВАТЬ и т. п., делается предупреждение, что далее последует изложение какого-нибудь факта или какое-нибудь описание, например:

И вот бакенщик и помощник-киргиз видят: плывут по реке две лодки.
А. Н. Толстой

Пополз я по густой траве вдоль по оврагу, смотрю: лес кончился, несколько казаков выезжают из него на поляну, и вот выскакивает прямо к ним мой Карагёз…
М.Ю. Лермонтов

Вот наконец, мы взобрались на Гуд-гору, остановились и оглянулись: на ней висело серое облако, и его холодное дыхание грозило близкой бурею…
М.Ю. Лермонтов

Я знаю: в вашем сердце есть и гордость, и прямая честь.
А.С. Пушкин

Павел чувствует: чьи-то пальцы дотрагиваются до его руки выше локтя.
Н.А. Островский

. Но (без оттенка предупреждения): «Слышу, земля задрожала».

4. Двоеточие ставится после предложения, вводящего прямую речь, в частности — прямой вопрос или восклицание, например:

Минуты две они молчали, но к ней Онегин подошёл и молвил: «Вы ко мне писали, не отпирайтесь».
А.С. Пушкин

По окончании работы Пётр спросил Ибрагима: «Нравится ли тебе девушка, с которой ты танцевал менуэт на прошедшей ассамблее?»
А.С. Пушкин

А я думал: «Какой это тяжёлый и ленивый малый!»
А.П. Чехов

Примечание. Группу предложений, в составе которых есть прямая речь, следует отличать от сложных предложений с придаточным: перед придаточным ставится, как обычно, запятая, а в конце его — знак, требуемый характером всего сложного предложения, например:

Я думал о том, какой это тяжёлый и ленивый малый.
Я старался вспомнить, где был я в этот день ровно год тому назад.
Неужели опять он напомнит о том, что было год тому назад?
Как тяжело вспоминать о том, что было в этот ужасный день!

Источник

Острогой берется крупная рыба как то щуки сомы судаки

Правила пунктуации в русском языке. Ч.5 Двоеточие

Двоеточие, мигая,
Закричало: «Нет, постой!
Я важней, чем запятая
Или точка с запятой,
Потому что я в два раза
Больше точки одноглазой».

«Мигающее» в стихах Маршака двоеточие — знак пояснения: оно указывает на то, что часть текста после него связана пояснительными или причинными отношениями с частью текста, что находится перед ним.

Как разделительный знак оно употребляется с конца XVI века и упоминается в первых книжках по грамматике, к примеру в «Грамматике» Мелетия Смотрицкого.
До середины XIX века двоеточие использовалось в русском и в других европейских языках как знак сокращения. Экономные финны употребляют его для этой цели до сих пор, причем даже в середине слова: к примеру, вместо Helsinki они часто пишут H: ki.

1. Двоеточие ставится перед перечислением, находящимся в середине предложения, если перечислению предшествует обобщающее слово или слова «как-то», «например», а именно, например:
И все это: и река, и прутья верболоза, и этот мальчишка — напомнило мне далекие дни детства.
Острогою бьётся крупная рыба, как-то: щуки, сомы, жерехи, судаки.
Он за всю жизнь прочитал всего три книги: букварь, вторую и синюю.

2. Двоеточие ставится после предложения, за которым следует одно или несколько предложений, не соединенных с первым посредством cоюзов и заключающих в себе:
а) разъяснение или раскрытие содержания того, о чем говорится в первом предложении, например:
Я не ошибся: старик не отказался от предлагаемого стакана.
Из-под сена виднелись: самовар, кадка с мороженной формой и ещё кой-какие привлекательные узелки и коробочки.
Ее опасения подтвердились: этот онлайн-курс оказался пустышкой, деньги были потрачены зря.

б) основание, причина того, о чем говорится в первом предложении, например:
Не нагнать тебе бешеной тройки: кони сыты, и крепки, и бойки.
Недаром боги греческие признавали над собою неотразимую власть судьбы: судьба — это была та тёмная граница, за которую не переступало сознание древних.
Мы стали свидетелями интересного разговора: мама рассказывала сыну, что такое радуга.

4. Двоеточие ставится после предложения, вводящего прямую речь, в частности — прямой вопрос или восклицание, например:
Минуты две они молчали, но к ней Онегин подошел и молвил: «Вы ко мне писали, не отпирайтесь».
По окончании работы Пётр спросил Ибрагима: «Нравится ли тебе девушка, с которой ты танцевал менуэт на прошедшей ассамблее?»
Он сказал: «Я никогда не думал, что можно сделать профессиональный сайт за копейки».

*
Группу предложений, в составе которых есть прямая речь, следует отличать от сложных предложений с придаточным: перед придаточным ставится, как обычно, запятая, а в конце его — знак, требуемый характером всего сложного предложения, например:
Я думал о том, какой это тяжелый и ленивый малый.

Двоеточие, особенно вместо тире — это знак людей сдержанных. Там, где любитель тире летит, сторонник двоеточий передвигается медленно, осмотрительно и с остановками, с ярко выраженным желанием во всем разобраться.

Источник

Онлайн чтение книги Записки ружейного охотника Оренбургской губернии
ОХОТА С ОСТРОГОЮ

Охота с острогою может доставить много удовольствия особенно потому, что производится в позднюю осень, когда рыба уже перестала клевать, следственно первой, лучшей из рыболовных охот, уже не существует, да и другими способами в это время года ловить рыбу неудобно. Не меньшее преимущество этой охоты состоит в том, что острогою бьется крупная рыба, как-то: щуки, сомы, жерихи, судаки и проч., достигающие иногда такой величины, что обыкновенные рыболовные снасти их не удержат: я разумею бредни, небольшие невода, сети и вятели. Надобно еще прибавить, что эта охота бывает ночью и весь короткий осенний день остается свободным для охотника и он может заниматься всякими другими охотами, существующими в позднее, осеннее время года. Охота с острогою имеет в себе даже много поэтического, и хотя люди, занимающиеся ею, по-видимому, не способны принимать поэтических впечатлений, но тем не менее они чувствуют, понимают их бессознательно, говоря только, что «ездить с острогою весело!»

Охота с острогою требует трех условий: темной ночи, светлой воды и совершенно тихой погоды; первым двум условиям всегда удовлетворяет осень, то есть ночи делаются длинны и темны, а вода от морозов становится совершенно прозрачною; третьего условия – тишины – надо выжидать. Охота производится на лодке не большой, но и не маленькой, лодка должна быть легка, ходка, но не качка и не вертлява и довольно глубока. К корме ее, на прочной, железной рукоятке, приделывается железная же четвероугольная решетка, около аршина в квадрате, на которой должен гореть постоянный огонь, яркий, но спокойный, для чего нужно иметь в лодке порядочный запас мелко наколотых, сухих березовых дров. Решетка, посредством изогнутой кверху рукоятки, должна быть выше кормы, чтобы хорошо освещать воду до дна.

Длинны, темны становились осенние ночи; морозы прохватили, остудили воду, осадили на дно водяные травы: шмару, плесень и всякую плавающую на поверхности дрянь; отстоялась и светла стала вода в полоях и заливах нашего широкого пруда. Уже несколько времени поговаривали охотники, что «пора ездить с острогою», собирались и, наконец, собрались; взяли и меня с собою.

Время стояло самое благоприятное, то есть было темно, слегка морозно и совершенно тихо. Развели огонь на решетке, уложили в лодку все нужное, уселись без шума, оттолкнулись от берега и поплыли по полоям. Огонь ярко освещал только небольшое кругловатое пространство около решетки; даже нос лодки освещался уже слабо; круг света скоро поглощался мраком, и еще темнее, чернее казалась ночь, охватившая нас со всех сторон. Казалось, безграничное пространство воды окружало нас; в густом мраке не видно было ни камышей, ни плотины, ни берегов, одна лодка плыла в светлом круге. Я сидел спиною к огню; лицо и весь образ рыбака с острогою, молодого и крепкого человека, сидящего против меня, были ярко освещены. Когда же я оглядывался на старого рыбака с веслом, освещаемого и даже подогреваемого сзади, то он представлялся черною фигурою, образом без лица, рисовавшимся на огненном круге; при всяком повороте лодки или движении гребца свет обливал его то слева, то справа и, казалось, заглядывал ему в лицо. Вид с берега на плавающую с огнем лодку по воде также очень живописен. Как очарованная, до половины ярко освещенная, как будто предводимая пламенем, двигалась лодка без шума и, по-видимому, без движения, без участия сидящих в ней каких-то призраков.

Скоро стала попадаться нам спящая мелкая рыба, стоявшая, или, лучше сказать, лежавшая, на дне, по маленьким ямкам и впадинам; охотники не обращали на нее внимания, меня же очень занимало рассматриванье тинистого прудового дна, освещенного огнем. Вдруг снималась пелена с другого, неизвестного мира, с его разными почвами, неровностями, растениями и спящими обитателями. Мне заранее приказано было сидеть смирно и громко не говорить, и я только шепотом или пальцем указывал на рыбу, мимо которой мы проезжали и которая казалась мне довольно большою и стоющею удара остроги. Я ошибался, потому что рыба в воде, особенно ночью, при огненном освещении, кажется гораздо крупнее, чем она есть на самом деле. Молодой рыбак, державший в руке острогу, положа ее поперек лодки, не слушал меня и только трясением головы или отрывистым шепотом: «Это все дрянь, сидите смирно», – отвечал на мои знаки и слова. Наконец, поплыли мы по протоку: так называлось извилистое, длинное протяжение, пересекавшее диагонально почти весь пруд, никогда не зараставшее травою; вероятно, это был когда-нибудь материк реки, старица, как его называют, если он не затоплен водою; может быть также, что это был овражек, по которому некогда бежал ручей. Глубина протока иногда достигала сажени, но большею частию простиралась от полутора до двух аршин и, несмотря на то, была вдвое глубже окружавших его полоев. Проток имел под водою свои собственные берега, обраставшие густыми водяными травами в летнее время, расстилавшимися по водяной поверхности; теперь, побитые сверху морозами, они опустились и лежали по дну грядами, наклонясь в одну сторону.

В этом-то протоке начала попадаться нам крупная рыба. «Придержи», – шепнул главный рыбак; лодка приостановилась, острога скользнула в воду, шла сначала медленно, потом быстро вонзилась, и через несколько секунд был осторожно вытащен огромный язь, по крайней мере фунтов в шесть, увязший в зубьях остроги; зазубрины так въелись в тело язя, что даже руками не вдруг его сняли. Вторая добыча попалась – окунь, такой величины, какого в нашем пруду ни прежде, ни после не лавливали. К сожалению, тогда не взвешивали, рыбу и я не могу положительно сказать, сколько весил этот окунь, но, конечно, в нем было более пяти фунтов. Потом стали попадаться средние язи и окуни, которых набили десятка полтора. Вытащили также несколько очень крупных плотиц.

Изредка наезжали на щук, от трех до семи и до десяти фунтов (говоря примерно), которых также убили штук пять, не считая мелких: щукам не давали пощады и били всякого щуренка, которого только могли зацепить зубья остроги.

Такое озлобление на щук происходило оттого, что они слишком развелись и, без сомнения, поедали множество мелкой рыбы. Щуки стали попадаться нам чаще по заливам, около камышей и предпочтительно в озерках, кругом обросших камышами, и также в отлогих впадинах, которые оканчивались материком реки.

Не должно думать, что рыбак убивал всякую рыбу, которая нам попадалась: напротив, некоторые были так чутки, что уходили при одном приближении лодки, а другие уходили по большей части в то время, когда направлялась в них острога. Надобно также заметить, что при вытаскивании порядочной рыбы нельзя было обойтись без некоторого шума и движения воды, и потому много уходило рыб, которые стояли и спали поблизости. Наконец, выплыли мы на материк и, поднявшись довольно далеко вверх, поворотили узким, но глубоким заливом опять в камыш и только стали входить в круглое широкое озеро, как рыбак подозрил щуку огромной величины, стоявшую между двумя затопленными кочками, невдалеке от сплошной гряды камыша. Сердце у меня замерло, когда он, положа свою острогу, взял из лодки самую большую. Я понял, что это значит. Шепотом и знаками указал он своему товарищу место; на которое должна была направиться лодка. Тихо наплыли мы на спящую рыбу, которая показалась мне толстою и длинною деревянною плахою или вершиной бревна, лежащего на дне. С удвоенною осторожностью направил рыбак свой трезубец, или, правильнее сказать, семизубец, долго наводил и метил и, наконец, ударил изо всех сил, проворно приподнялся на ноги, придавил что есть мочи острогу и оттолкнул от себя… Вода точно закипела под нами, лодка зашаталась от толчка и волнения, и я очень испугался, хотя глубина была не больше двух аршин и хотя тогда я боялся воды менее, чем впоследствии. Повернувшись и сильно взволновав воду, щука бросилась сначала как стрела, но потом пошла тише; шест в наклоненном положении до половины торчал из воды: собственная тяжесть и крепкая бечевка, привязанная к верхнему концу, склоняли его набок. Щука шла прямо из озера в материк реки. Держа в руках конец бечевки, молодой рыбак уже громким и веселым голосом сказал: «Попалась, утятница! давно я до тебя добирался!» – но другой рыбак отвечал почти сердито: «Ну, ну, погоди радоваться. Веревку-то не выпусти из рук». В самом деле, веревка стала натягиваться; рыбак замотал ее за руку, и мы поплыли вслед за щукою, увлекаемые ею. Сойдя в материк, она сначала не один раз погружала в воду весь с лишком четырехаршинный шест, но потом начала утомляться: металась, всплывала наверх, пыталась бросаться в камыш, чтобы вырвать из себя острогу, но напрасно; рыба видимо изнемогала. Рыбак через несколько времени, не менее как через полчаса, подтащил к себе за бечевку верхний конец шеста, взял его в обе руки, встал на ноги и опять притиснул; но щука уже не бросилась так быстро, как в первый раз, а сделала небольшое движение сажен на шесть вперед, побилась, остановилась и совершенно затихла. Протащив щуку сажен пять на бечевке, рыбаки решились поднять ее и положить в лодку. Мы вошли в известный уже читателям проток, устье которого было от нас в нескольких саженях. Оба рыбака не без труда, общими силами вытащили страшно огромную рыбу и ввалили ее в лодку, не вынимая остроги; она была еще жива, разевала рот, но не шевелилась. Шест положили ко мне на плечо; я придерживал его обеими руками, чтобы он не свалился в воду и не мешал плыть. Молодой рыбак также взял весло, сел на нос лодки, и мы полетели как стрела к мельничному каузу. Там мы позвали мельника и, с помощию его и засыпки, выгрузились на плотину. Между тем набежали помольщики из мельничного амбара, разглядели, при свете зажженной лучины, славную добычу, и раздались громкие восклицания удовольствия и удивления. Между помольцами случился один очень малого роста, и сейчас посыпались на него шутки. «Ну, Гришка, – говорил один, очень высокий ростом, – хорошо, что щука-то тебя не видала. Ты летось ведь купался здесь: зглонула бы она тебя, как утенка, и поминай как звали – пропал бы ты без вести!» – «Нет, нет, подавилась бы, – возразил другой, – всё ноги бы остались видны! Что ты на него больно нападаешь, он все покрупнее утенка…»

И громкий хохот заглушал на время шум падающей воды и мельничных колес.

Между тем вытащили острогу из уснувшей щуки, и мы с торжеством понесли всю рыбу домой. Мне сказывал на другой день мельник, что помольщики долго не спали, дивились, смеялись и толковали о диковинной щуке, которая, при горящей лучине, показалась им просто чудовищем. Что касается до меня, то с самой ток минуты, как началась возня со щукой, я был в каком-то забытьи, смешанном (должно признаться) с некоторым страхом. Только дома, когда внесли щуку в комнату, положили на рогожу и окружили свечами, чтобы лучше разглядеть, – я опомнился и вполне предался шумной радости молодого рыбака.

Настоящие виновники победы были неразговорчивы, хотя выпили по доброму стакану вина; но зато я за них рассказывал долго и громко все малейшие подробности только что совершившегося события, ссылаясь на них и заставляя подтверждать слова мои. Плохо спалось мне эту ночь! Впечатления были гак живы и противоположны, что произвели сильное волнение в моей крови. Щука, со всею обстановкою ее убиения, грезилась мне беспрестанно, да и в самом деле было от чего взволноваться! Если б это случилось со мной в поре зрелого возраста, когда охота к рыбной ловле была уже развита во мне вполне, если б это случилось даже теперь со мною – кажется, впечатление было бы еще сильнее. По молодости я не мог тогда достаточно оценить важность столь замечательного происшествия в истории рыболовства, особенно если взять в соображение, что щука, достигающая таких размеров многими десятками лет, а может быть, и сотнею годов, чрезвычайно редко попадается в столь незначительных водах, как наш пруд и река, и еще реже становится добычей рыбаков. У нас это был единственный случай, который до сих пор еще не повторился. Надобно только представить себе, каковы были первые движения и порывы этой страшной рыбы! Покуда она не вышла в материк, где могла погрузиться глубоко, она производила такое волнение, что, если б мы не находились от нее в нескольких саженях, то лодка могла бы опрокинуться.

Охотники знают по опыту, что в ночное время, даже стоя на берегу, невольно вздрогнешь, когда поворотится или плеснется вблизи обыкновенная крупная рыба, которая не может идти ни в какое сравнение с описываемою мною щукою.

Но на небольшой лодке, довольно тяжело нагруженной, на порядочной глубине, на кажущемся безграничном пространстве воды, в непроницаемой темноте, кроме небольшого освещенного круга, беспрестанно ожидая отчаянных порывов водяного чудища, которое возило и поворачивало нашу ладью во все, стороны…

признаюсь, сердце замирает от одного воспоминанья, и в старости отказаться от вторичного участия в такой поэтически рыбачьей сцене.

Щуку рассмотрел я подробно на другой день. Мерою она была с лишком полтора аршина без хвостового пера и очень толста. Всех удивляла необыкновенная ширина ее лба, на котором были расположены какие-то узоры серого цвета, казавшиеся выпуклыми и седыми. Рыбаки говорили, что она очень стара и что у ней лоб порос мохом; когда разевали ей пасть, то поистине страшно было смотреть на ее двойные острые зубы, крупные и мелкие; горло у ней было так широко, что она без всякого затруднения могла проглотить старую утку. Уже много лет замечали ее присутствие в нашем пруду, и, конечно, много утят, и диких и домашних, переглотала она на своем веку. К сожалению, эта редкая щука не была взвешена, и я не могу сказать определительно об ее тяжести, но, судя по сравнению со щукой в один пуд и пятнадцать фунтов, которую я видел несколько лет после [89] Я упомянул об этом в моих «Записках об уженье рыбы». Эта щука попала в хвостушу весною, в полую воду. («Записки об уженье рыбы» в настоящее издание не вошли. – Прим, ред. ), щука, убитая острогою, должна была весить около двух пуд.

Острогой бьют щук и другую крупную рыбу в то время, когда она мечет, бьет икру, выражаясь по-рыбачьи. В эту пору особенного своего состояния рыба ходит стаями и нередко поднимается так высоко, что верхние перья бывают видны на поверхности воды; рыбак, стоя неподвижно в камыше, по колени и даже по пояс в воде, или на берегу, притаясь у какого-нибудь куста, сторожит свою добычу и вонзает острогу в подплывающую близко рыбу. В глубоких ямах, под вешняками, крупная рыба любит идти против падающей воды, всплывает иногда довольно высоко и упорно держится в неподвижном положении, уткнув голову в хворост и всякий лес, которым обыкновенно бывает устлано дно спуска под деревянным его полом или помостом. Рыбак, по большей части мельник, потому что это ему сподручно, подкараулив или заметив высоко стоящую рыбу, подкрадывается с острогою и выхватывает иногда славного язя, головля, окуня или жериха. Все это бывает очень приятною, случайною добычею, но не может назваться настоящею охотою с острогою.

Источник