никак меня не зовут ингеборга меня зовут ингеборга
Никак меня не зовут ингеборга меня зовут ингеборга
Понурые знакомства запись закреплена
приветствую всех, кто это читает.
меня зовут ингеборга, мне 22 года и я алкоголик.
шучу. алкоголь я никак не воспринимаю, к слову, просто терпеть не могу.
стоит немного рассказать о себе; имею юридическое и педагогическое образование (учитель русского и литературы), очень много читаю, поэтому собеседник из меня довольно начитанный и интересный. я всесторонне развитая личность и в принципе могу поддержать любую тему. с чувством юмора и нестандартным взглядом на какие-либо вещи и ситуации. у меня очень вредный и противный характер, но тем не менее, я та ещё булочка с корицей. (:
меня не легко обидеть и вообще как-то задеть, но если я вдруг обижусь, я об этом не скажу. я не умею правильно выражать свои чувства и эмоции и для меня это всегда было проблемой. я не умею говорить такие элементарные вещи как: извини или ты мне очень дорог. я росла с людьми, у которых эмоциональный диапазон равен зубочистке, поэтому я теперь и сама как зубочистка.
что я ищу тут. в первую очередь друзей. друзей, с которыми я смогу выходить куда-то гулять, пить кофе, обсуждать все на свете. важный пунктик: именно выходить и гулять. общение и переписки в интернете это, конечно, классно и я не против этого, но мне хочется живого общения, я соскучилась по этому. моя понурая жизнь мне порядком надоела, поэтому, если ты уверен или уверена, что у нас найдётся общий язык (шутка про то, что чтобы найти общий язык, надо поцеловаться, хотя я и этому буду не против), смело пиши мне.
Ингеборга Дапкунайте: «Меня и сейчас зовут Гагой»
Актриса Ингеборга Дапкунайте на вечере «ACTION! 2017», Москва, 3 декабря 2017.
На благотворительном вечере «Action! 2017» Ингеборга Дапкунайте появилась в лаконичной черной блузке и такого же цвета юбке с цветочным принтом. На фотографии рядом с ней Светлана Бондарчук.
У Дапкунайте красивое литовское имя, которое, однако, не так-то просто произнести. Поэтому в детстве ее звали Гагой.
Попробуйте постоянно выговаривать «Ингеборга».
Такое же прозвище, Гага, было и у матери звезды.
— Маме в честь моего рождения прислали телеграмму, — продолжила рассказ Дапкунайте. — Моя мама тоже Ингеборга, а тексты в телеграммах вечно коверкали. Так и написали: «Гага, поздравляю тебя рождением дочери».
Предыдущие фото
Ваше мнение 0
Подпишись на журнал Kleo.ru в социальных сетях:
Партнерам
конкурсы
Для тебя
Все права на материалы, размещенные в женском интернет-журнале «Клео.ру», защищены законодательством об авторском праве и смежных правах. Материалы женского портала не могут быть использованы без активной ссылки на источник «Клео.ру». За содержание рекламных материалов на женском сайте редакция ответственности не несет. Пользователь сайта kleo.ru гарантирует, что размещение представленных им материалов не нарушает права третьих лиц (включая, но не ограничиваясь авторскими правами), не наносит ущерба их чести и достоинству. Пользователь сайта kleo.ru, отправляя материалы, тем самым заинтересован в их публикации на сайте и выражает свое согласие на их дальнейшее использование владельцами сайта kleo.ru.
Сетевое издание «KLEO.RU» (Клео.РУ) Регистрационный номер серии № ФС 77-74583, выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 14 декабря 2018 года. 18+
Учредитель: Исмагилов Евгений Рамильевич
Главный редактор: Исмагилов Евгений Рамильевич
Контактные данные редакции для государственных органов (в том числе, для Роскомнадзора): [email protected], +79677638370
Адрес редакции: г.Самара, ул пер.Тургенева дом 7 квартира 74.
Ингеборга Дапкунайте: «Из-за дурацкой вежливости мою фамилию произносят неправильно»
Российские поклонники Ингеборги Дапкунайте неверно произносят ее литовскую фамилию — правильно говорить с ударением на второй слог. Сама актриса давно привыкла к этому, поэтому даже никого не поправляет.
58-летняя Ингеборга Дапкунайте не делает замечания людям, которые неправильно произносят ее фамилию. По словам актрисы, ей попросту неловко кому-то указывать на ошибки, ведь многие уже привыкли к другому ударению. «Так вот вышло нечаянно. Наверное, в силу своей какой-то невинности и молодости мне было неудобно поправлять людей. Из-за этой дурацкой вежливости так вышло. Мама с папой думают: «Ну, раз люди не знают, как говорить, то не знают», — заявила артистка в беседе с журналисткой Аленой Долецкой.
К слову, актриса никогда ничего не высказывает и коллегам по сцене. «Я считаю, что не имею право приходить к актеру и говорить: «А знаешь, играй по-другому!» Все по простой причине: когда репетируешь спектакль, то договариваешься, что будешь так играть, а не иначе. Если будешь слушать людей, которых даже невероятно уважаешь, то в голове будет каша. Мне интересно знать, что думают о моей игре, но у меня должен быть фильтр, потому что у меня есть своя задача. Я знаю, что всем понравиться не могу», — подчеркнула Дапкунайте в проекте «Решайся!».
Сейчас артистка много работает — она играет в Театре Наций. По словам Дапкунайте, ей невероятно повезло с партнерами. «Мерка одна — талант. У меня были очень даже талантливые коллеги. Моя проблема, что я реактивная. Один раз попросила у Балабанова роль, и он мне ее дал. Мы разговаривали о чем-то, он писал сценарий, я спросила, о чем он пишет, ответил: «Там ноги отрезают, жуть, там так ужасно, жестко. Ты такого не выдержишь». В итоге он написал мне роль. Чтобы сняться у кого-то в кино, ты должен быть ему нужным. Для меня главное, чтобы я нужна была в проекте. Я не могу говорить: «Дайте, дайте роль!» Под какие-то роли я не подхожу, либо она мне не подходит. Одно из больших роскошей в профессии — это то, когда ты можешь выбирать роли, потому что очень многим актерам придется браться за все. Я позволяю себе эту роскошь», — призналась Ингеборга.
Дапкунайте отметила, что она старается не реагировать на злые высказывания в свой адрес. Актриса проходит мимо негатива. «Прессу не читаю, критику тоже, потому что меня так научили. Я хочу некую чистоту выхода на сцену, это может быть глупо… Если я забываю, что в театре, то это самая большая награда для меня», — заключила звезда.
«Я хочу освободить женщин»: как Ингеборга Моотц стала биржевым игроком в 75 лет
Бедное детство и бедная жизнь
Ингеборга родилась в 1922 году в небольшом немецком городе Гисен, в очень бедной многодетной семье. Когда Моотц рассказывает о себе журналистам, она постоянно подчёркивает этот факт: она слишком долго была бедной. Вначале, когда росла вместе со своими братьями и сёстрами, затем, когда вышла замуж.
Вышла замуж она рано, в 17 лет. И с мужем ей не очень повезло. Мало того, что он был крайне скуп, он ещё и был редким абьюзером. На все просьбы Ингеборги о деньгах, муж ей обычно отказывал, либо давал ей вдвое меньше, чем она просила, проигрывая, при этом, по 300 марок в лотереях. Попытки женщины устроиться на работу муж пресекал. Он говорил Ингеборге: «Ты же дура, ты никогда не сможешь зарабатывать деньги». Тогда, в споре, сгоряча, женщина сказала мужу, что пойдёт играть на бирже. Она даже не догадывалась тогда, что эти слова окажутся пророческими.
Новичок на бирже
Размеренная жизнь домохозяйки продолжалась до середины 90-х годов, вплоть до смерти мужа Ингеборги. Разбирая его бумаги, 75-летняя пенсионерка неожиданно обнаружила, что муж, перед своей смертью, купил ценные бумаги немецкой государственной энергетической компании VEBA. На тот момент оценочная стоимость этих бумаг составляла 40 тысяч немецких марок.
Позже Ингеборга рассказывала, что расценила эту находку как знак. У неё была маленькая социальная пенсия, других источников дохода не предвиделось. Что делать? Воплотить давнюю мечту. Играть на бирже. Акции концерна VEBA и стали стартовым капиталом для Моотц: «Я сказала себе: из этой тысячи акций ты должна сделать миллион», — вспоминала Ингеборга.
От 40 тысяч до 3 миллионов
Через полтора года женщина продала эти акции, увеличив своё состояние вдвое. На вырученные средства она приобрела акции банков IKB и Commerzbank. Так, постепенно, Ингеборга вошла в этот большой мир. За восемь лет она увеличила число принадлежавших ей акций с 1 тысячи до 25 тысяч, стоимость которых превышала 500 тысяч евро, сейчас её состояние оценивается в 3 миллиона евро.
Ингеборга Дапкунайте: «Я подсознательно чувствую, что мой чемодан всегда открыт»
АЛЕКСАНДР ЦЫПКИН: Ты чувствуешь себя человеком, который родился в Советском Союзе?
ИНГЕБОРГА ДАПКУНАЙТЕ: Да.
АЛЕКСАНДР: То есть ты советский человек?
ИНГЕБОРГА: Нет. Я человек больших перемен.
АЛЕКСАНДР: Если тебя за границей спрашивают: Where you are from, ты что говоришь?
ИНГЕБОРГА: Из Литвы, но в данный момент живу в Москве.
АЛЕКСАНДР: Логично, хотел тебя про «Оскар» спросить, ты же ездила на награждение…
ИНГЕБОРГА: Нет.
АЛЕКСАНДР: Не ездила?
ИНГЕБОРГА: Нет.
АЛЕКСАНДР: Почему? Тебя не взяли?
ИНГЕБОРГА: Все проще. Я в это время снималась.
АЛЕКСАНДР: То есть ты человек, который вместо того, чтобы поехать на вручение «Оскара», снимался в другом фильме?
ИНГЕБОРГА: Да, это я.
АЛЕКСАНДР: Мне кажется, на этом заканчивать интервью надо — разговаривать с тобой не о чем абсолютно. А тебе не хотелось попасть туда? Хотя понимаю, «Оскар» — это так скучно.
ИНГЕБОРГА: Я была тогда с агентом, который мне сказал: «Знаешь, твой фильм ничего не получит. Что тебе мотаться туда?» Времена были другие.
АЛЕКСАНДР: Товарищи, обратите внимание! Каждый день по улицам Москвы ходит актриса, которая не поехала получать «Оскар», потому что снималась в «Миссия невыполнима». Это же был первый фильм с Крузом в этой серии?
ИНГЕБОРГА: Да. Съемки проходили в Праге. Наутро после церемонии я гримировалась, я сидела рядом с Томом Крузом, и все радовались, что муж гримерши, оператор, получил «Оскар». И я тихо своей гримерше сказала:
«А мой фильм тоже получил». Сначала она замолчала, потом просто заорала. «Смотрите, смотрите, она же в этом фильме снималась!» Потом мне Круз сказал: «Ты что, с ума сошла? Почему ты не поехала?»
АЛЕКСАНДР: А ты ему: «Том, ради тебя отказалась от «Оскара».
ИНГЕБОРГА: Не догадалась так сказать.
АЛЕКСАНДР: Как считаешь, Том Круз крутой?
ИНГЕБОРГА: Да, был очень.
АЛЕКСАНДР: То есть настолько?
ИНГЕБОРГА: Это было очень давно. Но тогда, наверное, он был как бы воплощением реальной звезды. При этом он был очень заботливым, вежливым, человечным, вообще команда замечательная подобралась.
АЛЕКСАНДР: Кто там только не играл.
ИНГЕБОРГА: Эммануэль Беар, Кристин Скотт Томас, Эмилио Эстевес.
АЛЕКСАНДР: Отец Анджелины Джоли.
ИНГЕБОРГА: Джон Войт. Он был тогда известен как Джон Войт, а не как отец Джоли.
АЛЕКСАНДР: Да, это смешно. Вот так постепенно мы и теряем имена. А теперь вот отец Анджелины Джоли.
ИНГЕБОРГА: Все было замечательно, кроме того, что меня взорвали в первую секунду фильма.
АЛЕКСАНДР: Кто теперь это помнит. Ты бы смогла работать разведчицей?
ИНГЕБОРГА: Нет. Я умею хранить тайны, если это тайны чужих людей. А разведчицей я бы боялась.
АЛЕКСАНДР: Ты испугалась?! В цирке ты летаешь под куполом.
ИНГЕБОРГА: Вот под куполом не страшно. Я вообще обожаю куда-нибудь залезть.
АЛЕКСАНДР: А без ролей остаться не боишься?
ИНГЕБОРГА: Остаться без ролей — это бессмысленный страх.
АЛЕКСАНДР: Почему?
ИНГЕБОРГА: Не могу тебе этого объяснить. Дело в том, что я хочу работать. И мне кажется, что, если я хочу…
АЛЕКСАНДР: То работа будет?
ИНГЕБОРГА: Ну как-то должна появиться.
АЛЕКСАНДР: Мне говорили, что ты такая холодная, высокомерная, держишь на расстоянии. Мы с тобой сдружились, ты для меня близкий человек, я знаю тебя как очень открытого и легкого в общении, кому можно позвонить ночью. Это все наговоры?
ИНГЕБОРГА: Нет, это ты такой прекрасный.
АЛЕКСАНДР: Сарказм то есть. Хорошо. Ты считаешь себя профессионалом, ты отточила свое мастерство?
ИНГЕБОРГА: Надеюсь, что да. Ты знаешь, я работала в Англии, там к актеру есть определенные требования. Он должен прийти вовремя, знать текст, быть трезвым, не совершать уголовных преступлений. Всему этому я соответствую.
АЛЕКСАНДР: Уважаю! То есть в Англии уволить за плохую игру нельзя?
ИНГЕБОРГА: Нет.
АЛЕКСАНДР: Переезжаю.
ИНГЕБОРГА: Ты опоздаешь на первый же спектакль и выпьешь накануне.
АЛЕКСАНДР: Только не говори, что я что-нибудь украду.
ИНГЕБОРГА: Нет, ты честный.
АЛЕКСАНДР: Спасибо. То есть на спектакль ты не опаздывала?
ИНГЕБОРГА: На сам спектакль? Вот сейчас мне просто холодно стало, когда ты это сказал.
АЛЕКСАНДР: Вот. Нашли страх, нашли твой страх.
ИНГЕБОРГА: Просто дурно стало. Как страшный сон! Все сидят, ждут, а я прибегаю играть спектакль.
АЛЕКСАНДР: Такого не было ни разу?
ИНГЕБОРГА: Я даже не планирую перелетов в день спектакля.
АЛЕКСАНДР: Ты знаешь, почему тебе завидуют?
ИНГЕБОРГА: Мне завидуют?
АЛЕКСАНДР: Хорошо, я завидую.
ИНГЕБОРГА: Почему же?
АЛЕКСАНДР: Стоит только произнести твое имя, даже без фамилии, любой человек в этой стране все равно поймет, о ком речь.
ИНГЕБОРГА: Думаешь?
АЛЕКСАНДР: Уверен. А много в Литве еще Ингеборг?
ИНГЕБОРГА: Я и мама. Наверное, есть еще, но это и правда редкое имя.
ИНГЕБОРГА: Нет. Зачем?
АЛЕКСАНДР: Но тебе это не нравится?
ИНГЕБОРГА: Просто это не мое имя.
АЛЕКСАНДР: Вот ты общаешься с человеком, который тебя любит, с мужчиной. Он же не может каждый раз говорить «Ингеборга», это невозможно произнести. Должно же быть какое-то уменьшительное имя…
ИНГЕБОРГА: Ты имеешь в виду Зая?
АЛЕКСАНДР: Зая, да. Например, Зая. Зая Ингеборга.
ИНГЕБОРГА: Или Рыбка Моя, Котик.
АЛЕКСАНДР: Котик мы заняли.
ИНГЕБОРГА: Пусть это останется тайной.
АЛЕКСАНДР: Тайной? Хорошо, пусть останется тайной.
ИНГЕБОРГА: Ну, у близких людей есть…
АЛЕКСАНДР: Есть?
ИНГЕБОРГА: Да.
АЛЕКСАНДР: Хорошо, не будем говорить, какое. Вернемся к опозданиям. Текст хоть раз забывала?
ИНГЕБОРГА: Да.
АЛЕКСАНДР: Да?
ИНГЕБОРГА: Я хорошо помню, что это было один раз.
АЛЕКСАНДР: И что делала?
ИНГЕБОРГА: Что-то говорила.
АЛЕКСАНДР: Что-то другое говорила?
ИНГЕБОРГА: Да.
АЛЕКСАНДР: На каком языке тебе проще играть — на английском, русском, литовском?
ИНГЕБОРГА: Нет разницы. Переключаюсь автоматически.
АЛЕКСАНДР: А говорить? Тоже нет разницы?
ИНГЕБОРГА: Нет разницы.
АЛЕКСАНДР: Ты английский знаешь так же, как русский?
ИНГЕБОРГА: Да.
АЛЕКСАНДР: Русский, судя по тому, как ты пытаешься вносить правки в мои рассказы, ты знаешь хорошо. Завтра тебе предлагают годовой проект, сериал в Америке. Уедешь сниматься на год в Америку? Или не в Америку, в Европу? У тебя есть ощущение, что здесь твой дом?
ИНГЕБОРГА: На год… Ну зависит от того… Я же ездила в Норвегию сниматься.
АЛЕКСАНДР: Нет, ты летаешь туда. А вот жить там?
ИНГЕБОРГА: Жить? Ну это эксперимент, почему нет?
АЛЕКСАНДР: А в Англии ты сколько жила?
ИНГЕБОРГА: Очень долго, 15 лет.
АЛЕКСАНДР: 15 лет.
ИНГЕБОРГА: Как минимум, но я летала. Моя жизнь не привязана к одному месту.
АЛЕКСАНДР: У тебя нет такого понятия, как постоянный дом?
ИНГЕБОРГА: Я подсознательно чувствую, что мой чемодан всегда открыт.
АЛЕКСАНДР: Если бы ты писала завещание, где бы завещала себя похоронить?
ИНГЕБОРГА: Я не хочу, чтобы у меня была могила.
АЛЕКСАНДР: Не хочешь?
ИНГЕБОРГА: Нет.
АЛЕКСАНДР: Ну а если я тебя переживу, куда я буду приходить?
ИНГЕБОРГА: А ты будешь обо мне думать? Мне этого хватит. Я хочу, чтобы меня сожгли и развеяли. Мне не важно, что будет с моим телом.
АЛЕКСАНДР: Неплохое тело, кстати, надо сказать.
ИНГЕБОРГА: Спасибо.
АЛЕКСАНДР: А что ты делаешь, чтобы оно было такое неплохое?
ИНГЕБОРГА: Хожу на спорт.
АЛЕКСАНДР: Как часто?
ИНГЕБОРГА: Так часто, как могу, но не каждый день.
АЛЕКСАНДР: Но в неделю два-три раза ходишь?
ИНГЕБОРГА: Да, стараюсь. Ну и потом у меня спектакли с нагрузками.
АЛЕКСАНДР: Вот и весь секрет, так и я могу. С нагрузками.
ИНГЕБОРГА: Возьму тебя на репетицию.
АЛЕКСАНДР: Не надо — меня полностью устраивает мой вес. Лишний, но родной. А тебя когда-нибудь вырезали из уже снятого фильма?
ИНГЕБОРГА: Да. Западный проект, много звезд. Назывался, по‑моему, «Тень вампира». И у меня была большая роль. Причем это шло вторым сюжетом. То есть был главный сюжет и, как бывает, параллельный сюжет. И вот этот весь параллельный сюжет решили убрать. Я играла вампиршу, жену Уиллема Дефо. Жду премьеры, и вдруг звонит режиссер, я его сразу спросила: «Хочешь сказать, что меня вырезали?»
АЛЕКСАНДР: То есть убрали всю линию.
ИНГЕБОРГА: Ага.
АЛЕКСАНДР: Плакала?
ИНГЕБОРГА: Нет, ну расстроилась немного.
АЛЕКСАНДР: Том Круз, Дефо, Малкович, Хелен Миррен. Список твоих партнеров — как красная дорожка «Оскара», легко было с ними общий язык найти?
ИНГЕБОРГА: С некоторыми мы даже подружились.
АЛЕКСАНДР: Тебе становится грустно, когда проекты заканчиваются?
ИНГЕБОРГА: Иногда очень. Я очень скучала по съемкам сериала «Мост». У нас был фантастический коллектив. Утром хотелось бежать на работу. Потом скучала по всем.
АЛЕКСАНДР: То есть у прибалток все-таки есть что-то живое внутри. А то имидж-то абсолютно каменных.
ИНГЕБОРГА: Каменные, но переживающие. Не все потеряно.
АЛЕКСАНДР: Личный вопрос. Вырос Алекс, красивый парень. И ты понимаешь, что у него одна девушка, через день другая, потом третья. Начнешь ему говорить: «Слушай, ну так нехорошо. Нужно остепениться», или «Хватит сердца разбивать»? Ты вообще начнешь влезать?
ИНГЕБОРГА: Я пока не думаю. Я буду переходить те мосты, которые передо мной возникнут.
АЛЕКСАНДР: Мне просто интересно, какая ты будешь свекровь?
ИНГЕБОРГА: Свекровь?
АЛЕКСАНДР: Ну ты же свекровью будешь.
ИНГЕБОРГА: Вот теперь буду об этом все время думать. Задай лучше какой-нибудь другой вопрос.
АЛЕКСАНДР: Талантливым людям позволено больше, чем обычным?
ИНГЕБОРГА: (Вздыхает.)
АЛЕКСАНДР: Пушкин мог быть негодяем, условно говоря? Просто потому, что он Пушкин?
ИНГЕБОРГА: Это сейчас Пушкин — легенда. А когда он жил, он был просто человек. Ну да, такой суперпопулярный. Толпы на похоронах и все такое.
АЛЕКСАНДР: Хорошо, сегодняшнему, не Пушкину, но сопоставимому по таланту человеку, ты больше разрешишь?
ИНГЕБОРГА: Нет.
АЛЕКСАНДР: А ты готова работать с неприятным, но талантливым человеком? Ты знаешь, что режиссер просто сволочь, но он талантливый. И он зовет тебя сниматься. Пойдешь?
ИНГЕБОРГА: Подумаю.
АЛЕКСАНДР: Подумаешь?
ИНГЕБОРГА: Я подумаю. Очень серьезно. Потому что с годами все меньше хочется работать с неприятными людьми. На это ты тоже тратишь свою жизнь. И если человек открытый подонок… Получается, теперь нам нужно определить, кто такой открытый подонок.
АЛЕКСАНДР: Вот, например, твоя героиня в «Утомленных солнцем» узнает о предательстве своего мужа, точнее, о том, что он лишил ее человека, которого она любила, и тем не менее она занимается с ним любовью. Ты ее оправдываешь?
ИНГЕБОРГА: Раз сыграла, значит, оправдываю. Или хотя бы понимаю.
АЛЕКСАНДР: Без этого нельзя?
ИНГЕБОРГА: Нужно понять, почему человек это совершил, мы все себя оправдываем.
АЛЕКСАНДР: То есть на время роли ты полностью становишься этим человеком?
ИНГЕБОРГА: По‑другому нельзя.
АЛЕКСАНДР: А если ты будешь играть убийцу, войдешь в его образ, оправдаешь и потом, закончив играть, оставишь это оправдание внутри себя?
ИНГЕБОРГА: Настолько маска не прилипает… Я надеюсь. Бывало, я играла роль с сильным акцентом и потом так еще какое-то время разговаривала в жизни. Но это не поступки.
АЛЕКСАНДР: Ты совершала подлые поступки?
ИНГЕБОРГА: Я делала что-то, что доставляло боль другим.
АЛЕКСАНДР: Кто-то из великих сказал, что лучше бы актер был не очень умным и особо не анализировал роль, а просто делал то, что говорит режиссер.
ИНГЕБОРГА: Не соглашусь. Есть умные актеры и есть глупые — к их профессионализму это не имеет отношения.
АЛЕКСАНДР: Как ты считаешь, сетевое общение — зло?
ИНГЕБОРГА: Как ты заметил, мы с тобой регулярно созваниваемся, значит, мы хотим личного общения, а кто-то не хочет — появляется сетевое. Так что это не зло и не добро, это просто альтернатива. Я считаю, что сеть — это выдуманный мир, а моя работа — это создание достоверного выдуманного мира, поэтому в целом я к иллюзиям отношусь философски.
АЛЕКСАНДР: Когда ты видишь фильм с участием твоих друзей, ты можешь абстрагироваться от того, что актер твой друг.
ИНГЕБОРГА: Если он играет хорошо, то я забуду, что это близкий мне человек, а если плохо — я просто расстроюсь.
АЛЕКСАНДР: Ты с самой юности звезда, тебя не напрягает, что ты мужчинам интересна прежде всего как кинодива, а уже потом как красивая женщина? Ну ты понимаешь, о чем я.
ИНГЕБОРГА: Понимаю, и мне есть что сказать. Я часто бывала в странах, где меня вообще никто не знает, и…
АЛЕКСАНДР: И все в порядке?
ИНГЕБОРГА: Нормально.
АЛЕКСАНДР: Ну нормально так нормально. Давай о языке. Ты выбираешь мои рассказы, в которых много мата, и читаешь именно эти слова особенно выразительно. Ты иностранка, но ты так чувствуешь язык, это удивительно.
ИНГЕБОРГА: Для меня это просто лингвистические конструкции, и они мне нравятся. Для тех, кому русский язык родной, думаю, они звучат грубее.
АЛЕКСАНДР: У тебя есть предубеждение, что чужой человек хороший, или, наоборот, плохой?
ИНГЕБОРГА: Я изначально думаю, что человек хороший, и ему нужно доказать это.
АЛЕКСАНДР: Что ты подумала, когда меня увидела впервые?
ИНГЕБОРГА: Что тебя в пространстве очень много. Ну прости. (Смеется.)
АЛЕКСАНДР: Понял, заканчиваем интервью, меня, оказывается, слишком много.
ИНГЕБОРГА: Было тогда. Сейчас уже не так много.
АЛЕКСАНДР: Не надо вот этих оправданий. Последний вопрос. Может ли мужчина заслужить любовь? Женскую. То есть сначала тебе человек не очень интересен, а потом он так начинает заботиться, что ты незаметно в него влюбляешься. Бывало такое?
ИНГЕБОРГА: (Молчит.)
АЛЕКСАНДР: Ты чего молчишь?
ИНГЕБОРГА: Перебираю ситуации.
АЛЕКСАНДР: А ты вообще помнишь, сколько их у тебя было?
ИНГЕБОРГА: Давай оставим ответ на этот восхитительный вопрос за пределами интервью.
АЛЕКСАНДР: Провокация не удалась. Тогда скучный вопрос. Я много пишу о лжи. Допустим, у тебя был какой-то атомный роман, разнес тебя на куски, еле собрали, он закончился, и ты решила начать отношения с обычным парнем, к которому ты просто хорошо относишься. И тут он тебя спрашивает: «Ингеборга, а я самая большая любовь твоей жизни?» Скажешь правду?
ИНГЕБОРГА: Не знаю… Конечно, по идее, надо быть в отношениях, в которых ты готова сказать, что он лучший, или убедить себя в этом. У меня так с режиссерами. Тот, с кем я работаю, для меня самый лучший.
АЛЕКСАНДР: Какая сила убеждения! Надеюсь, ты так же и про меня думаешь в данный момент. Что я сейчас твой лучший писатель.
ИНГЕБОРГА: Следующий вопрос.
АЛЕКСАНДР: Могла бы и соврать!
ИНГЕБОРГА: Цыпкин, как тебе не стыдно, я тебя один раз чуть ли не с Шекспиром сравнила, а ты еще что-то требуешь!
АЛЕКСАНДР: Ладно. Ты верующая?
ИНГЕБОРГА: Интересный переход от тебя к Богу, в твоем стиле. Если серьезно, то… сложный вопрос, я верю в то, что мир не ограничивается материальным. Есть какая-то энергия, а может, мы вообще игра в чьей-то голове.
АЛЕКСАНДР: Может, и так… Тогда я рад, что ты появилась в моей игре.
ИНГЕБОРГА: Это взаимно. Вот тут никаких сомнений. ¦