нет итачи тебе не поймать меня в гендзюцу
Нет итачи тебе не поймать меня в гендзюцу
locus s×n запись закреплена
Давайте максимально объективно, но немного эмоционально рассмотрим такого персонажа как Итачи Учиха и пару связанных с ним стереотипов.
1. Итачи всегда любил Саске.
2. Итачи всё делал на благо Саске, он обещал родителям позаботиться о младшем брате и посвятил этому всю жизнь.
3. Итачи всегда защищал Саске.
4. В возрасте семи лет его аналитические способности и мудрость не уступали Хокаге.
Здесь будет нелогичным утверждение типа «но он был просто ребёнком, ему было 14!», потому что само утверждение о его мудрости уровня Каге в 7 лет перечёркивают это. Итак, если он был так умён, то что же он не сумел найти другой выход из сложившейся ситуации? Почему принял самое глупое из всех возможных решений и уничтожил своей клан, когда было как минимум два, если не больше, возможных выходов из ситуации, которые привели бы к сохранению жизней невинных и вместе с тем изменению мятежных настроений и ситуации в деревне, которая эти мятежные настроения и вызывала? Потому что эту сопливую историю Кишимото придумал уже в конце манги, а над оправданием поступков Итачи до этого долго не думал — это он из любви, как вы могли этого не видеть.
Если отсутствие попыток решить проблему иначе, чем предложено верхами, и есть разум как у Хокаге, то жителям Конохи должно быть страшно жить в такой деревне. Смысл тогда в главной должности, если все решения старейшин теперь закон, а другие идеи быстро отбрасываются за ненужностью? И смысл вообще в деревне, где единственное правило — убийство меньшинства решит все проблемы?
5. Итачи пожертвовал собой как настоящий герой.
6. Но ведь это Наруто заставил Саске подчиниться Конохе, мешая получить справедливость, это он плохой!
Ну да, ведь очевидно обещание от человека, который никогда не берёт свои слова обратно (и давайте не будем приплетать сюда невразумительный фанфик, коим есть Боруто) вместе решить проблему, в том числе привлечь к ответственности голосовавших за UCM старейшин и изменить систему шиноби, это подчинение Конохе. А зомбирование программой «защищай Коноху» — это защита и понимание от старшего братика. Опять же — бред.
Если бы Итачи действительно был любящим братом, которым его пытаются выставить в течение второй части, а не бессердечным убийцей, которым он являлся в первой части и что было его изначальной задумкой до радикального изменения планов — даже этого обещания от Наруто было бы не нужно. Потому что Итачи больше всех (даже больше Второго Хокаге и Данзо) ответственен за то, что проблема уничтожения клана Учиха и ужасного детства Саске существует в принципе. А самое ужасное, что Саске-таки подчинился Итачи и без котоамацуками — простив его за всё и якобы поняв его действия. Персонаж Саске был сведён до уровня Сакуры и её «Саске-кун», в данном случае «нии-сан». Вопрос: у Саске амнезия, он окончательно сошёл с ума после стольких пыток в цукиёми и жизни в доме, где убили его семью, или всё вместе?
Учиха Итачи — один из самых непродуманных и ужасно реализованных персонажей, который своим подобием на развитие создаёт такое количество дыр в сюжете, что может посоперничать с The Last.
Нет итачи тебе не поймать меня в гендзюцу
— А где Суйгецу? — удивлённо спросил Итачи.
— Сбежал куда-то, прихватив мой кошелёк, — буркнул мечник, и Итачи с лёгкой досадой отметил про себя, что, по-видимому, общая хмурость напарника связана с этим событием. А мальчишка из клана Хозуки слишком долго скитался один и перестал кому-либо доверять.
А затем, на выходе из города, Кисаме, не сказав ни слова, ничем не выдав себя, напал, рубанув мгновенно ощетинившейся Самехадой. Итачи не ожидал подобного, но звериная реакция спасла его от мгновенной смерти. Ткань чёрного плаща с красными облаками намокла от крови, было чертовски больно, но он не позволил себе даже поморщиться.
— В чём дело, Кисаме-сан? — ровным голосом спросил он, снимая маску. — Я что, чем-то обидел вас?
— Извините Итачи-сан, но… — слегка растерялся Хошигаки. — Я принял решение вернуться в Киригакуре.
— Так в чём же дело? — приподнял бровь Итачи, выказывая всю степень своего недоумения. — Возвращайтесь. Вам есть куда вернуться. Я сам вам об этом говорил пару дней назад. И, кстати, я почувствовал тебя, Суйгецу, можешь выходить.
Паренёк, который прятался в обледеневшей по краям лужице, вылез с недовольным выражением на лице.
— Вы отпускаете меня? Нас? — удивлённо переспросил Кисаме, словно не мог в такое поверить.
Напарник не нападал, но это было скорее потому, что сейчас Итачи уже был готов к любой атаке и мог воспользоваться своим гендзюцу. Впрочем, Хошигаки прекрасно это знал и смотрел ему под ноги, избегая взгляда в лицо.
Итачи усмехнулся. Он никогда не раскрывал напарнику всех своих секретов и не показывал большинства возможностей. Тем более того, что он может поместить человека в гендзюцу и без заглядывания кому-то в глаза. В мире мало дураков, кто будет пялиться в шаринганы. Но на каждую хитрую гайку с левой резьбой всегда найдётся мудрый болт. Для таких вот случаев и было в клане Учиха придумано «Карасу-но-гендзюцу», и именно для того, чтобы в дальнейшем его использовать, они с детства учились создавать теневых вороньих клонов. Такой относительно маленький клон потребляет в разы меньше чакры, и можно сделать восемь ворон вместо одного теневого двойника.
Чёрные неактивированные шаринганы выглядят как обычные птичьи глаза. Стая клонов нападает на противника, который думает, что это для отвлечения внимания. За счёт крыльев и небольшого размера вороны весьма манёвренны. Долетевшие до врага рассеиваются, затрачивая на активацию додзюцу всю свою чакру. И противник, заглянувший на короткий миг в красную радужку с чёрными запятыми, пойман в гендзюцу.
— Не вижу смысла в драке, — ответил Итачи.
— Но… Я же предаю «Акацуки», — с сомнением ответил Кисаме, всё же чуть расслабившись и опустив свою недовольно заворчавшую Самехаду.
— Деревня важнее, тем более ни я, ни вы не давали клятв в вечной верности организации. А те кольца, которые невозможно снять и по которым за нами следят, уже говорят о том, что нам не доверяют.
— А про кольцо это вы мне вовремя напомнили, — осклабился мечник, шевельнув безымянным на левой. — Придётся отрезать палец.
— Вернуть его тебе? — спросил напарник, после того, как не моргнув круглым глазом, отрезал перстень.
— А палец отрастёт? — спросил он с любопытством, зная о потрясающей живучести и просто невероятной регенерации мечника. И это даже если бы Хошигаки не восстанавливал его меч.
— Куда он денется, конечно, отрастёт, — самодовольно хмыкнул напарник, оставляя кунай и кольцо с иероглифом «юг» на земле. И, как показалось Итачи, обеспокоенно посмотрел на его рану, кровь из которой, стекая по ноге, заливала ботинки. — Извините, Итачи-сан. Вот. Это — бинты. Новые. Вчера только купил для моей деточки.
Итачи поймал плотный моток.
— Суйгецу! Мы уходим, — коротко бросил замершему мальчику Хошигаки. И они довольно быстро побежали на юго-восток, в сторону Страны Воды.
— Чёрт, — прошипел Итачи, когда остался один. — Больно-то как…
Он смыл кровь в луже, в которой ещё недавно хоронился водный мальчик, перебинтовал рану и вздохнул, размышляя. Страна Мороза находилась совсем недалеко от Страны Рисовых Полей: там располагалось их убежище. Сейчас, с рваной раной на половину правого бока и после потери такого количества крови, использовать призыв или обратный призыв было опасно. Рьючидо — это не заповедник для безобидных хомячков, там и сожрать могут, если будешь слишком приятно пахнуть кровью.
— Шисуи мне голову оторвёт, если я так глупо умру, — пробормотал Итачи, направляя всю чакру к ране и радуясь, что печень не задета и у него просто большая кровопотеря. Как рассказал ему Кисаме, его Самехада была дополнительным желудком-чакронакопителем трёххвостой черепахи — Исобу. Поэтому от полуразумного меча можно было ожидать и всяких пакостей, вроде какого-то парализующего яда или другой подобной дряни.
Какаши попал в Генджутсу Итачи
Идзуми падает в самое красивое гендзюцу Итачи в аниме Наруто
Куренай использует Генджутсу на Итачи
Почему ИТАЧИ УЧИХА использует ВОРОНОВ Аниме Наруто
Все техники Итачи Учиха из аниме Наруто
Итачи используя Цукуёми где показывает убийство их родителей
Итачи Использует Глаз Шисуи Итачи Просит Наруто Спасти Саске
Асума Куренай Какаши и Гай против Итачи и Кисаме
Итачи использует изанами против Кабуто
Итачи отправляет Наруто в гендзюцу
Данзо Я Забираю Глаз Шисуи Саске Использует Гендзюцу На Данзо Саске Против Данзо Полный Бой
Итачи передает глаз Шисуи Наруто
Наруто Превращает Реальность В Гендзюцу Используя Способность Шарингана Шисуи Учиха Аниме Наруто
Учиха Итачи против Кисаме
Обито показывает почему боится Итачи в аниме Наруто
Весь ПОТЕНЦИАЛ Итачи Сильнейший УЧИХА
Итачи узнает о смерти Саске Итачи плачет
Наруто попал в гендзюцу Итачи Аниме Наруто
Саске использует Чибаку тенсей Использует гендзюцу на Сакуре
Не может быть Итачи узнает о Мангёке Какаши
Учиха Итачи показывает свою силу в Акацуки Итачи вербует Дейдару Итачи и Джузо против Мизукаге
Артефакты Сусано Итачи Откуда Меч Тоцука и Зеркало Ята
Тебе не хватает ненависти Итачи издевается и использует Гендзюцу на Саске Итачи против Саске
Саске Учиха Возвращется Из Измерения Камуи Обито Для Сражения Против Данзо Аниме Наруто
Шаринган Итачи против Нагато в аниме Наруто
ИТАЧИ ГОТОВИТЬ ЯИЧНИЦУ ДЛЯ САСКЕ
Саске использует Генджутсу на Какаши
Сила Учиха Изанами Итачи и Саске Учиха против Кабуто Якуши История Итачи Кабуто Изанами
Какузу и Хидан Попадают В Скопированное Гендзюцу Итачи Учиха и Боятся Чёрного Клинка Аниме Наруто
Ао обнаруживает у Данзо шаринган Шисуи на совете Каге
Итачи активирует Мангёкё Шаринган Итачи говорит о клане Учиха
Итачи использует Котоамацуками против контроля Эдо Тенсей Наруто и Би против Итачи и Нагато
Саске Учиха Использует Гендзюцу На Какаши Шиноби Конохи Формируют Поисковой Отряд Аниме Наруто
Саске против Итачи
Если ты хоть пальцем тронешь Саске Итачи Угрожает Данзо Итачи Перерезал Свой Клан
Мадара хвалит Итачи за отмену техники Эдо Тенсей
Рок ли вступает в Акацуки Итачи использует гендзюцу Чиби Наруто
Итачи против Членов Акацуки Итачи против Орочимару Дейдары Кисаме Жизнь Итачи в Акацуки
Итачи против Орочимару
ИТАЧИ ИСПОЛЬЗУЕТ ИЗАНАМИ ИГРАТЬ С ОДНИМ ГЛАЗОМ
ЧТО ТАКОЕ ГЕНДЖУТСУ ОБЪЯСНЕНИЕ GENJUTSU ИЛЛЮЗИЯ ОБМАНА
КАК и ПОЧЕМУ Итачи смог бы ОДОЛЕТЬ Мадару Itachi Vs Madara Сравнение Naruto Boruto
Весь ПОТЕНЦИАЛ Шисуи Учиха Сильнейшие Глаза Истинный МАСТЕР Гендзюцу
Самое сильное гендзюцу Итачи Shorts
ШИСУИ АКТИВИРУЕТ СУСАНО ОДНИМ ГЛАЗОМ Шисуи против Данзо
Итачи и Орачимару гениальный нинзя итачи взял в гендзюцу орачимару
Смерть Джузо Итачи впервые использует Аматерасу
Фугаку показывает свой Мангекё Итачи Бескровная Революция
Здесь Вы можете прослушать и скачать песни по запросу Итачи Использует Гендзюцу в высоком качестве. Для того чтобы прослушать песню нажмите на кнопку «Слушать», если Вы хотите скачать песню или посмотреть клип нажмите на кнопку «Скачать» и Вы попадете на страницу с возможностью скачать песню, прослушать ее и посмотреть клип. Рекомендуем прослушать первую композицию Какаши попал в Генджутсу Итачи длительностью 5 мин и 41 сек, размер файла 7.48 MB.
Итачи Использует Гендзюцу
Canzonette Amorose Spirituali Che La Colpa E Pur Mia Bruno Gini Nuova Musica Di Crema
Under The Sand Daphne Oram Andrea Parker Daz Quayle
Ай Доля Воровская Как Не Людская Bass
Vampires Outside My Window Gzc Seito Slime
Too Good To Be Strange Two Sandwiches Short Of A Lunch Box
Three Places In New Rochelle I Bombay Express
Hymn For The Weekend Slowed Reverd Coldplay
Красные Розы По Лунной Тропе В Мир Грезд Я Уйду
Cotto Candy White Day
Ax Mazali Mazali Mp3
K G Markose Swargeeya
Ой Нана Гойна Барная
小林美恵 Sonata For Violin And Piano No 1 In A Major Op 13 4 Allegro
Chidolmadi Dil Yana Yana Mp3 Skachat
Dj Leonardo Rafael Negro Anjo
Сборник Стаса Михайлова
Rain And Chaos Dj Leonardo Rafael Di60
Não Tem Adeus Quando Se Ama Eduardo Costa
Philippe Saisse Land Of The Flying Funk
Olhos Apaixonados Eduardo Costa
Back 2 Love Intelligent Manners
Amor De Violeiro Eduardo Costa
Martin The French Guy
Messa Agnus Dei I Concertanti Roberto Solci Bruno Gini Alessandro Bares
История Итачи. Глава 5
Панель быстрого перехода к эпизодам этой главы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
— Как я и думал… — пробормотал Какаши.
Итачи, стоявший рядом с ним, затаил дыхание. Мгновение спустя капитан, нижняя часть лица которого была закрыта черной маской, исчез.
Итачи спрыгнул с холма следом за ним.
В низине лежали трупы их товарищей, погибших от вражеских шиноби Страны Мороза.
Это случилось в период обсуждения заключения союза, решение по которому должно было быть принято уже через десять дней.
В разгар миссии, целью которой был обмен документами с окончательными условиями для формирования альянса, шиноби Страны Мороза внезапно обнажили свои клыки.
Страна Мороза изначально не собиралась заключать союз.
Четверо шиноби Конохи пришлось столкнуться с десятью вражескими ниндзя.
Они были в меньшинстве и погибли в мгновение ока.
Уничтожение противников по факту срыва переговоров.
Такова была миссия команды Итачи.
Таким образом, они оставались в тени, пока все окончательно не встало на свои места. Вот почему им не удалось избежать гибели своих товарищей.
В тот момент, когда шиноби Страны Мороза появились в количестве десяти человек, уже можно было почуять что-то неладное. Если бы Анбу сразу вмешались, их товарищи, возможно, все еще были бы живы. Однако, даже будь Итачи на месте Какаши, скорее всего, он бы не стал вмешиваться, пока четверо шиноби Конохи не погибли.
Какаши приземлился в гущу врагов. Его правая рука, окутанная синим потоком молний, уже пронзила одного противника.
Сильнейшая техника Какаши.
В тот момент, когда Какаши выдернул руку из ниндзя Страны Мороза, Итачи также приземлился в рядах противника.
С ним были еще два члена Анбу.
Одним из них был Сугару. Вторым — юный шиноби по имени Тензо. Он был моложе Какаши, однако уже давно являлся членом Анбу.
Это был Тензо, использовавший стихию дерева, которой помимо него владел лишь первый Хокаге, Хаширама.
— Коноха изначально не планировала заключать с нами альянс, — сказал один из врагов Какаши.
— Вы первыми напали на нас.
Не дожидаясь ответа, Какаши пронзил грудь противника чидори.
Итачи услышал позади пронзительный вопль.
Он оглянулся и увидел вражеского шиноби с занесенным над головой мечом.
Итачи повернулся всем телом.
Длинный меч уже был прямо над его макушкой.
Он схватил противника за запястье, сжимавшее рукоять меча.
— Сдавайся! — сказал ему Итачи, продолжая сжимать его запястье.
Не в состоянии продолжить атаку на Итачи, противник сердито уставился на него. На его лбу проступил холодный пот.
Тело шиноби Страны Мороза с силой задрожало, он начал падать, лишившись сил.
В тот момент, когда он должен был как марионетка, у которой обрезали веревки, свалиться на землю, его голова на глазах Итачи взлетела в воздух.
За спиной противника сверкнул меч.
— Миссия Хокаге заключается в полном уничтожении врага, — сказал Сугару так, что его мог услышать только Итачи.
Он догадался о его тайном намерении с помощью гендзюцу шарингана вырубить противника.
— Я понимаю, — сказал Итачи в спину Сугару, который уже направлялся к другому вражескому шиноби.
Итачи выбрал себе следующую цель.
Меч Сугару метнулся в сторону упавшего и в панике умоляющего сохранить ему жизнь противника. Острая ветвь, созданная Тензо с помощью стихии дерева, пронзила спину пытающейся убежать куноичи.
— После этого Страна Мороза и Коноха станут врагами!
— Ваши жизни предотвратят это, — тихо произнес Какаши, и его рука пронзила солнечное сплетение противника.
Это был голос Тензо.
Итачи заметил врага, который, стиснув зубы, надвигался на него с явной готовностью умереть. Противнику, крепко сжимавшему в обеих руках кунаи, на вид был менее десяти лет.
Страна Мороза была маленькой. Хотя она больше не сталкивалась с серьезными конфликтами, в стране было так мало квалифицированных шиноби и ее военная мощь была настолько незначительна, что даже десятилетний мальчик вроде этого считался достаточно взрослым, чтобы присоединиться к ее военным силам.
Кунай мальчика пронзил грудь Итачи. Острая боль охватила его тело. Хотя он смог ранить Итачи, его руки все еще дрожали. Мальчик был в таком ужасе, что из его глаз потекли слезы.
— Итачи! — крикнул Какаши.
— Я в порядке, — спокойно ответил Итачи.
Дрожащий мальчик медленно поднял свое лицо. Его мокрые от слез глаза смотрели на Итачи.
В его голосе слышался страх.
— Ты уже полноправный шиноби. Возьми себя в руки, — мягко сказал он своему противнику.
Растерянный и потрясенный мальчик не понимал, что происходит. Тряся головой, он отчаянно пытался уйти от реальности.
— Ты, не отступая, бежал на меня. Вот почему я хочу выразить тебе уважение, как настоящему шиноби.
Итачи схватил кунай и занес его за спиной мальчика, чтобы тот его не увидел. Он вонзил лезвие в затылок продолжающего плакать противника.
Осторожно вытащив кунай из своей груди, Итачи отступил назад.
Из затылка мальчика брызнула кровь.
Ни капли крови не попало на Итачи.
Тело ребенка перекатилось через гору трупов, которые не были ни друзьями, ни врагами.
— И это поле битвы… — произнес Итачи голосом, который никто не мог расслышать.
Действительно ли я приближаюсь к своей мечте? — мысленно спросил себя Итачи.
Погребенное медленным течением времени, его тело неумолимо становилось все тяжелее. Его детство, когда он мечтал стать лучшим ниндзя всех времен, давно прошло, и он чувствовал, как его сковали кандалы, удерживающие Итачи в рамках «обычного шиноби».
Он хотел освободиться от них. Оставить клан, Анбу, деревню…
Но он знал, что это было невозможно.
Глаза мальчика, лишившиеся своего сияния, неотрывно смотрели на беспокойного Итачи.
— Мне нужен список всех причастных, маршруты вторжений, назначенное для атак время и их цели. И я подумал, что на следующем собрании хочу определиться с решающий днем начала действий. До собрания соберите мнения каждого. Если есть какие-то идеи, вы можете высказать их в любое время. Однако будьте осторожны и не попадитесь на этом жителям деревни.
Когда Фугаку закончил свою речь, присутствующие в храме Нака Учихи на мгновенье расслабились, полагая, что собрание закончилось. Но спокойствие нарушил голос Яширо, заставив всех напрячься.
Услышав голос, окликнувший его, Итачи почувствовал отвращение. Он не ответил.
— Итачи, — сердитый голос снова позвал его.
Он поднялся. Даже не осудив поведение Итачи, Яширо лишь бросил на него холодный взгляд.
— Ты ведь тоже был там, когда переговоры между Конохой и Страной Мороза были сорваны, верно?
— Я не могу обсуждать миссии Анбу с посторонними.
— Ты сейчас серьезно?
Между бровями Яширо образовалась глубокая складка. Итачи молча смотрел в узкие глаза мужчины, стоящего напротив него.
— Для чего ты присоединился к Анбу?
— Чтобы добывать информацию из организации, приближенной к центру Конохи, и передавать ее нам!
— Яширо, — окликнул своего друга Фугаку, придя на помощь сыну, погрузившемуся в молчание.
Не удосужившись ответить Фугаку, Яширо продолжил пристально смотреть на Итачи.
— Что мы получили от тебя с тех пор, как ты вступил в Анбу? Мы ни разу не услышали от тебя никакой секретной информации о деревне!
— Я ничего не рассказываю, потому что ничего не знаю.
— Что вы имеете в виду?
В глазах Итачи промелькнуло возмущение. Мужчина с длинными волосами встал рядом с Яширо.
Это был еще один верный друг его отца, Учиха Инаби.
— Если ты нас предашь…
— Прекратите! — крикнул отец.
Услышав непривычно грозный тон Фугаку, Инаби и Яширо замолчали.
— Вы тоже должны понимать, какое сейчас время для клана. Мы ничего не добьемся, если будем ссориться с товарищами.
Яширо сел с недовольным лицом. Инаби сел рядом с ним.
— И ты сядь, Итачи, — сказал отец и сердито посмотрел на него, — Итачи… — тихо прошептал Фугаку сыну, продолжавшему стоять.
Его голос звучал как мольба.
Боль в его груди вырывалась наружу.
Его отец отчаянно старался сплотить всех.
Почему его отец пытался все уладить мирным путем, ведя себя столь услужливо? Неужели
клан настолько важен ему?
Для Итачи все выглядело так, словно он плясал под дудочку пылкой молодежи.
— В любом случае, следующее собрание клана будет посвящено нашему курсу действий. Это будет очень важное собрание. Присутствовать должны все. Имейте это в виду.
Собрание закончилось на неспокойной ноте, и Итачи, не встречаясь ни с кем взглядом, в одиночестве отправился домой.
Он даже не заметил фигур Шисуи и Изуми.
Данзо посмотрел на сидящего перед ним Хирузена, прижимающего к своим губам мундштук трубки. Они находились в кабинете Хокаге, в котором не было никого кроме них двоих.
— Полгода назад он вступил в Анбу… — сказал Хирузен, выдыхая дым.
— Не прикидывайся дураком. Я говорю о парне, которого ты приметил.
У Хирузена была привычка заходить издалека.
— Он усердно выполняет все свои миссии.
— Разве ты пришел сюда не для того, чтобы поговорить о нем?
Он видел его насквозь. Данзо больше чем кто-либо другой ненавидел, когда люди заглядывали ему в душу. Он с трудом выносил подобное.
— Судя по всему, в клане Учиха есть человек, находящийся под твоим непосредственным руководством, Хирузен, — ответил ему Данзо.
С таким видом, будто его ударили по больному, Хирузен приложил трубку к губам.
Данзо невозмутимо продолжил:
— Ты освободил Учиху Шисуи от обычных миссий и позволил ему действовать по своему усмотрению, не так ли? Кроме того, ты еще и позволил другому Учихе вступить в Анбу.
— Шисуи хотел иметь возможность свободно передвигаться. Лишь по этой причине я пошел на это.
— Так даже Хокаге исполняет прихоти обычного шиноби?
— Я лишь принял во внимание чувства парня, который беспокоится за клан Учиха.
— Деревне конец, если она будет считаться с чувствами каждого, как это делаешь ты.
— Хватит ходить вокруг да около! Говори прямо! Зачем ты пришел сюда, Данзо? — раздраженно крикнул Хирузен.
«Хорошо, хватит с тебя.»
Данзо мысленно хихикнул и начал разговор о том, над чем раздумывал в последнее время.
— Так как в клане Учиха есть тот, кто находится под твоим прямым контролем, я хочу, чтобы ты и мне предоставил такого человека.
Как только он произнес «под твоим прямым контролем», на лице Хирузена отразилась неприязнь. Он посмотрел на Данзо, слегка приподняв уголки губ.
— Ты хочешь взять Итачи под свое крыло в Корень?
— Я и не думал ни о чем подобном.
— Не прикидывайся дураком.
— Я и не прикидываюсь, — заявил Данзо.
Хирузен прищурился, пытаясь разгадать его истинные намерения. Бесчисленные морщинки в уголках его глаз стали глубже.
— Почему бы тебе не повысить Итачи до капитана?
— Ему всего одиннадцать лет.
— Конечно, есть правило, что командирами Анбу становятся только члены старше тринадцати лет… — сказал Данзо со слабой улыбкой.
Лицо Хирузена ясно выражало беспокойство.
— Анбу — это корень силы деревни. Капитаны Анбу должны быть способны принимать трудные решения. Поэтому и существует правило, гласящее, что капитаном можно стать лишь после тринадцати лет.
— Принимать трудные решения… У Итачи нет с этим проблем.
— Такая мелочь, как возраст — ничто перед истинной силой человека.
Под твердым взглядом Данзо Хирузен погрузился в молчание.
— Неужели правила так важны, Хирузен? Недовольства клана Учиха — весьма серьезная проблема. Чтобы разобраться с ней, нужен человек, который может эффективно использовать силу Корня. Если он будет обычным членом Анбу, он должен будет беспрекословно подчиняться командам капитана. Повышение Итачи до капитана даст ему большую свободу действий.
— Ты хочешь, чтобы он был под нашим с тобой совместным контролем, но при этом не вступал в Корень?
— Совершенно верно. В клане Учиха ни у кого нет такой силы, как у Итачи и Шисуи. Точно также, как ты наделил Шисуи особыми привилегиями, Итачи тоже нужно предоставить некоторую власть.
— Как насчет двенадцати лет?
Третий Хокаге не ответил.
— Сможем обойти правило, увеличив официальный возраст Итачи на один год?
— Дай мне немного подумать.
Данзо был абсолютно уверен в том, что Хирузен согласится.
— Как дела в школе? — спросил Итачи своего младшего брата, сидящего на скамейке и попивающего прохладный сок.
— Тренировки с тобой, старший братик, приносят больше пользы.
Крепко сжимая обеими руками банку, с которой стекали капли конденсата, Саске улыбнулся, глядя на старшего брата.
Тренировки с тобой, Шисуи, более эффективны…
Когда Итачи только поступил в Академию, он говорил то же самое Шисуи. Теперь он на личном опыте убедился, что братья похожи между собой. Он рано завершил свою миссию, и когда Саске вернулся с Академии домой, он решил составить ему компанию на тренировке. Поскольку у них было мало времени на совместное времяпрепровождение, они старались извлечь из него наибольшую пользу. Тот час, который он провел с Саске сегодня, принес ему большее успокоение, чем что-либо еще.
Благодаря тренировкам с младшим братом он мог избавиться от уже привычного гнетущего чувства на сердце.
Но с каких пор оно преследует его?
В последнее время, когда он виделся с Шисуи, они говорили только о судьбе клана. Их совместные тренировки начались много лет назад. И даже когда он общался с Изуми, ему не удавалось избавиться от навязчивых мыслей о будущем. Он ничего не мог с собой поделать.
В конце концов, только во время тренировок со своим младшим братом он мог быть самим собой, ни о чем не думая.
— Не в этом дело, просто…
Саске замолчал, уставившись на отверстие в банке.
По какой-то причине Итачи понял, что хотел сказать его брат.
— Поскольку твой талант и тип мышления сильно отличаются от других, ты не очень-то ладишь с ребятами, да?
Ведь Итачи и сам был таким. Он был способнее остальных, из-за чего его сверстники и товарищи казались ему малышней. Их склад ума и образ мышления были такими инфантильными, что он не мог даже разговаривать с ними на равных. Он предположил, что Саске, возможно, столкнулся с тем же.
У него было предчувствие, что Саске, как и он, был не очень хорош в общении со сверстниками.
— Не думаю, что у меня получится поладить с остальными. В конце концов, эти ребята совершенно безнадежны как в учебе, так и в ниндзюцу…
Когда это имя вдруг слетело с губ Итачи, Саске широко раскрыл глаза. Он удивленно посмотрел на своего старшего брата.
Итачи и сам был удивлен. Он не знал, почему произнес имя Наруто. Однако по какой-то причине ему на ум пришел тот золотоволосый мальчик, который как раз был одного возраста с Саске.
— Он плох во всем, за что бы ни брался. Ко всему прочему, он вечно цепляется ко мне. Неприятный тип.
— Наруто цепляется к тебе?
— Мне нет до него дела, но он постоянно меня достает.
Итачи думал, что если у Саске такое же положение в Академии, как когда-то у него, то другие одноклассники сторонятся его. Из-за его выдающейся силы у него не будет лучшего друга.
Однако, Наруто достает Саске.
Итачи снова вспомнил момент, когда Наруто хвастался, что станет Хокаге. Несчастный ребенок, в котором запечатан Девятихвостый и которого никто не воспринимал всерьез. И все же он не сомневался в том, что добьется этой великой цели.
Его внешность, манера речи. Все в Наруто было полной противоположностью Саске.
Когда он представлял этих двоих рядом друг с другом, они выглядели по-странному гармонично.
— То, что он достает тебя, означает, что ты ему небезразличен. Подружись с ним.
— Я не смогу подружиться с таким, как он.
— Будет здорово, если когда-нибудь у тебя это получится, — сказал Итачи и положил ладонь на голову своего младшего брата.
— Это абсолютно невозможно!
Саске сильно зажмурился, поморщился и стиснул зубы. При виде его комичного выражения лица Итачи невольно рассмеялся.
Саске тоже засмеялся, и выражение его лица смягчилось.
Это был спокойный и теплый вечер.
Фугаку, сидевший в своей комнате с закрытыми глазами и со сложенными на груди руками, услышал звук открывающейся бумажной раздвижной двери.
Он сидел, скрестив ноги, и, открыв глаза, перевел взгляд на альков, где спинкой к правой стене его комнаты стояло большое кресло. Тем, кто открыл бумажную дверь, выходившую в коридор, был его сын.
— В чем дело, отец? — спросил его чрезмерно идеальный сын, даже не входя в комнату.
Тон его голоса был ужасно холодным.
Когда Фугаку пригласил его внутрь, он немного замешкался в пороге. Закрыв за собой бумажную дверь, мальчик сел напротив своего отца.
— Похоже, ты ходил в парк с Саске.
Он заметил, что оба вернулись домой заляпанные потом, и ещё раз позвал Итачи, когда тот закончил принимать ванну. Саске в это время разговаривал с матерью за обеденным столом.
— Мне нужно готовиться к завтрашней миссии, поэтому, пожалуйста, будь краток, — безэмоционально произнес Итачи.
Он был явно настороже. И понятно, почему.
В последнее время они могли услышать голоса друг друга только на собраниях клана. Но он не мог показать свои родительские чувства, когда все взгляды были устремлены на него. Фугаку был исключительно формален со своим сыном, поэтому естественно, что пропасть между ними становилась все шире.
— Не будь так холоден, — сказал Фугаку и улыбнулся.
Это была лучшая улыбка, на которую он был способен.
Как правило, Фугаку редко улыбался. Будучи капитаном Военной Полиции и человеком, объединившим молодых людей клана, он считал, что не может без причины давать волю своим эмоциям.
Если подумать, он с самого детства почти никогда не улыбался.
И видел ли он, чтобы улыбался его сын?
Он и его сын были так похожи…
Странное чувство радости поднялось у него в груди.
Это была не типичная радость родителя по поводу того, что его ребенок пошел в него.
Его сына называли самым талантливым учеником Академии, он в одиночку прошел экзамен на чунина и был первым Учихой, которого приняли в Анбу.
Фугаку радовал тот факт, что столь легендарный шиноби похож на него. Для него, как для отца, было странно воспринимать собственного сына как объект восхищения. Но ему было прекрасно знакомо это чувство. Вот почему иногда Фугаку злился на сына.
Не как отцу, а как мужчине ему было трудно признать тот факт, что он сильно уступал своему сыну. По этой причине он неосознанно был груб с Итачи. Он понимал, что для родителя слишком глупо вести себя так, однако гордость шиноби не позволяла ему искренне радоваться за сына.
А затем Итачи сам начал отдаляться от него…
— Как продвигается твоя работа в Анбу? — спросил отец, не переставая улыбаться, и Итачи уставился на него настороженным взглядом.
— Применяю на практике все знания, которые накапливал каждый день со дня выпуска из Академии. Ничего особенного.
Слишком образцовый ответ. Словно это его сын является начальником, контролирующим молодежь клана, а не сам Фугаку.
— Здесь нет ни Яширо, ни Инаби, никого другого, — он говорил как можно мягче, — Я твой отец, а ты — мой сын. В этой комнате только ты и я.
Итачи был умным ребенком. Он быстро понял, о чем думал его отец. Тем не менее, он не стал вести себя более открыто, как когда ему было всего пять-шесть лет. Но по какой-то причине его настороженность быстро рассеялась. Он позволил себе слегка расслабиться. Взгляд Итачи стал намного мягче, чем раньше.
— С тех пор, как я вступил в Анбу, мало что изменилось…
— Разве ты не выполняешь сложных заданий?
— Конечно, выполняю… — Итачи заколебался.
Он на мгновенье опустил взгляд и снова направил его на отца.
— С тех пор, как я присоединился к Анбу, я не могу позволить себе полагаться на других…
— Как и ожидалось от моего сына.
Он всегда произносил эти слова, хваля Итачи. Но сейчас, говоря «мой сын», он словно пытался связать своего гениального сына с собой.
Эта фраза уже вошла ему в привычку. Когда он чувствовал, что хочет похвалить своего сына, она слетала с языка быстрее, чем он мог подумать. Вот почему после того, как он сказал «как и ожидалось от моего сына», Фугаку почувствовал боль в груди.
Чтобы избавиться от охватившего его волнения, он произнес:
— Не беспокойся насчет собраний.
Услышав слова отца, Итачи удивленно посмотрел на него. Вероятно, он ожидал, что его упрекнут за то, как он разговаривал с Яширо на собрании, но столь неожиданной поворот озадачил Итачи.
— Не у все члены нашего клана мыслят одинаково. У меня нет намерения навязывать кому-то мнение большинства. Я думаю, ты хочешь быть скалой, которая способна выстоять против течения, а не камушком, который уносит сильное течение.
— Ты не обязан отказываться от своего мнения. Если ты не согласен с тем, что говорят Яширо и остальные, ты можешь с честью отстаивать свои убеждения.
— Атмосфера, которая царит на наших собраниях, не потерпит этого.
Фугаку непроизвольно вздохнул.
— Безусловно, ты прав. Молодежь охвачена страстью. Они продвигают в массы свои взгляды, которые считают единственно верными, отвергая тех, кто с ними не согласны.
— Да, — решительнее заговорил Итачи, — Отец, твои взгляды отличаются от взглядов остальных?
— Нет, — ответил Фугаку, — Но хоть я и разделяю их взгляды, я не настолько юн, чтобы игнорировать мнения других.
Разочарование его сына было настолько очевидно, что Фугаку почти мог прикоснуться к нему.
Процесс уже был запущен. Дороги назад не было. Нет, он не собирался отступать. Единственное, что оставалось клану — начать действовать.
Он не хотел заставлять сына идти против собственной воли.
— Это нормально — быть верным собственным убеждениям. Ты должен найти свой ответ, несмотря на все сомненья. И затем, когда ты найдешь его, наберись решимости и твердо отстаивай его.
— Да. В этом мире мало кто принимает собственные решения в своей жизни. Все они живут, опираясь на кого-то другого и сбегая от ответственности. Никогда не живи так. Живи своей жизнью и принимай собственные решения.
Глаза Фугаку стало жечь. Он отчаянно пытался подавить беспокойство в груди, чтобы его сын ничего не заметил.
Тихо вздохнув, Итачи одарил его теплым взглядом.
— Я никому не позволю принимать решения за меня.
— Как и ожидалось от моего сына, — впервые за долгое время Фугаку искренне произнес эту фразу.
И боль в его груди отступила.
От взгляда Данзо не ускользнуло то, как брови Хирузена слегка дрогнули.
Они находились в верхнем конференц-зале резиденции Хокаге.
Это был кабинет, в котором распределялся бюджет Деревни Скрытого Листа. Кроме Хирузена и Данзо в нем было еще две фигуры в лице почетных советников Кохару и Хомуры. На этом собрании они определят основной план действий, на основе которого Хирузен отберет людей, ответственных за управление деревней и официальным бюджетом.
— Это бюджет Военной Полиции, но…
Подняв взгляд с документов, Хирузен посмотрел на остальных троих. В руках он держал письменное предложение от Данзо и остальных.
— Вы предлагаете так сильно сократить их финансирование, что это значит, Кохару?
Кохару задремала, и когда ее окликнули, она посмотрела на Хирузена, слегка приоткрыв свои узенькие глаза.
— С момента окончания военных действий прошло уже семь лет. Кроме того, в деревне едва ли нарушается общественный порядок. И уже стало нормой привлекать Анбу к расследованиям по серьезным делам. В настоящее время роль Военной Полиции сильно ограничена. Им уже не нужен такой большой бюджет, как раньше, разве нет?
— Тем не менее, внезапное сокращение бюджета на сорок процентов — слишком радикально. Это может привести к негативным последствиям для некоторых служащих.
Изучая лицо Хирузена, выглядящее так, будто он проглотил кусачего жука, Митокадо Хомура заговорил:
— Процесс восстановления деревни после нападения Девятихвостого почти завершен. В приоритете стоит строительство новой широкой дороги и новых зданий. Кроме того, Академия отменила программу ускоренного обучения и планируется ее расширение. Мы не можем позволить себе тратить деньги на организацию, склонную к сокращениям штата.
— Я понимаю, понимаю, но с таким подходом мы еще сильнее настроим Военную Полицию против деревни.
— Это вызовет недовольства с их стороны, да? — произнес Данзо, который ждал подходящего момента, чтобы сделать свой ход, и продолжил, — В таком случае, я хочу спросить: есть ли в нашей деревне государственные организации, которые также сильно, как Военная Полиция, склонны к сокращениям штата? Причина этих сокращения тоже весьма очевидна — Анбу все чаще занимаются поддержанием общественного порядка в деревне. А это единственная обязанность Военной Полиции. Не кажется ли тебе, что, выделяя им бОльший бюджет, ты просто балуешь их?
— Я их не балую. Я их защищаю.
— Защищаешь? Почему ты защищать людей, которым и так никто не вставляет палки в колеса?
— Из-за таких людей, как ты, у которых предвзятое мнение против целого клана. Из-за того, что место, в котором они могут проявить себя, обесценивают!
Хирузен встал и ударил кулаком по столу. Хомура и Кохару невозмутимо взирали на него.
Не сдерживая улыбки, Данзо бросил в сторону Хирузена, с которым его связывала давняя дружба, несколько слов:
— Ты защищаешь их, потому что у меня есть предубеждения против них… Но разве этим ты не дискриминируешь их, не изолируешь?
— У клана есть Военная Полиция, которая получает более, чем достаточное финансирование, из-за чего Учихи отказываются поддерживать связь с деревней. Под предлогом их защиты ты лишь больше изолируешь их, удерживая в пределах Военной Полиции. Поэтому вполне возможно, что так росток ненависти в их сердцах лишь сильнее разрастаться, разве нет?
— Основание Военной Полиции и передача ее управления клану Учиха — предсмертное желание почившего Второго.
— Тебе на кажется, что такой образ мышления устарел? Мне кажется, что теперь, когда шрамы от Великой Войны и нападения Девятихвостого начинают затягиваться, настало время перемен? Что думают остальные?
— Никаких возражения — согласилась Кохару.
Хомура тоже молча кивнул в знак своего согласия. Данзо уже успел склонить этих двоих на свою сторону, и теперь все втроем настаивали на урезании бюджета Военной Полиции.
Осталось лишь убедить Хирузена.
— Что мы будем делать, если терпение клана Учиха лопнет?
— Ты используешь Шисуи, чтобы предотвратить мятеж до его начала, нет?
Данзо ударил по больному.
— Ты отстранил юного шиноби, который беспокоится за свой клан, от обычных миссий и даже дал ему свободу действий, разве нет?
— Тридцать процентов… — хрипло проговорил Хирузен.
Он попался на наживку.
Все шло по плану. Данзо и не думал, что ему удастся добиться сокращения бюджета Военной Полиции на сорок процентов. Тридцать процентов было для него идеальным исходом.
— Если мы урежем бюджет Военной Полиции более, чем на тридцать процентов, нам не удастся избежать восстания.
— Я уважаю решение Хокаге.
Лицо Хирузена, уловившего неискренность в словах Данзо, скривилось.
Шисуи позвал Итачи на утес, на котором они обычно встречались.
Уже наступила полночь. Жители деревни и квартала Учих спали. Однако глаза Анбу, смотревших за окрестностью, оставались широко открыты.
Во время миссии по наблюдению за кланом он запомнил все углы обзора камер видеонаблюдения. Используя небольшие слепые пятна между ними, он выстроил маршрут для свободного передвижения по кварталу клана.
О том, что Учихи находятся под постоянным наблюдением Анбу и о слепых зонах камер он рассказал лишь Шисуи. Шисуи был единственным, кому он мог доверять. Итачи никогда не расскажет об этом кому-либо другому. К тому же, Шисуи должен был добраться до утеса по маршруту, который выстроил Итачи.
Никто не знал об их встрече.
Итачи покинул квартал Учих и добрался до места встречи, не попадаясь в объективы камер видеонаблюдения. Последняя четверть Луны почти достигла зенита. Под звездами, что мерцали так, словно вот-вот упадут с неба, он был ничем иным, как тень.
Вот лес уже оказался позади, и он увидел утес, который и являлся его целью.
На вершине безлюдного утеса виднелась человеческая фигура, которая, стоя к нему спиной, смотрела на течение широкой реки, видневшейся под утесом. Итачи немедленно ринулся к стоявшему там человеку и, остановившись прямо за ним, произнес:
— Я заставил тебя ждать.
— Я тоже только что пришел, — сказал Шисуи, оборачиваясь, и его лицо выглядело явно изможденным.
Под его глазами виднелись легкие синяки, а щеки слегка впали.
На его подбородке, который и в прежнее время был довольно заостренным, было больше следов переутомления, чем у любого взрослого.
— У тебя очень измученный вид.
— На это есть несколько причин…
Шисуи не мог скрыть мрачную тень, лежавшей на его лице. Он опустил глаза.
Итачи, выражая сочувствие своему лучшему другу, сказал:
— Хоть я и говорил, что мы будем действовать вместе, я все свалил на тебя, прости.
— Ты не мог бросить свои миссии. Я тоже член Анбу, но господин Хокаге дал мне свободу передвижений. Вполне закономерно, что наше дело легло на мои плечи. Не стоит беспокоиться за меня.
Несмотря на то, что его друг сказал ему эти слова, Итачи полностью осознавал свою слабость. Хотя предотвращение мятежа клана до того, как он произойдет, и было их общей целью, что, черт возьми, он сделал для этого? Шисуи получил право действовать на свое усмотрение, чтобы днем и ночью исследовать все планы и действия клана. Сам же Итачи был завален ежедневными поручениями и до конца оттягивал проблему с кланом.
И все же Шисуи относился к Итачи как к товарищу. Вот почему даже сейчас он встретился с ним за пределами деревни, скрываясь от лишних взглядов.
— Переходя к делу, я хочу кое-что сказать тебе.
Взгляд Шисуи был необычайно пронзительным.
— Клан подозревает тебя.
— Я знал это, хоть ты мне ничего и не говорил.
— Шиноби клана приказано наблюдать за тобой.
Клан шпионил за Итачи. Более того, Шисуи сказал, что ответственным за это назначили одного конкретного человека.
Кто из Учих мог отдавать приказы остальным членам клана?
— Ничего мне не говори…
— Это правда, Итачи. И в этом нет никаких сомнений, потому что я сам был свидетелем.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что именно мне поручено следить за тобой. Пользуясь тем, что я твой друг, три высокопоставленных офицера Военной Полиции приказали мне шпионить за тобой, — ответил Шисуи.
Три высокопоставленных офицера…
— Яширо, Инаби и Текка. Они подозревают тебя. Потому что ты так отчаянно спорил с Яширо во время собрания.
Шисуи косвенно намекал ему на то, что это не его отец.
Но его отец имел статус, который позволял ему отдавать распоряжения этим троим. Даже если приказ Шисуи поступил от Яширо и остальных, было неясно, откуда именно идут его корни. В груди Итачи поднялся темный росток недоверия, кардинально отличавшегося от чувства любви, которое он испытывал к последним добрым словам отца.
Что, черт возьми, на самом деле у отца на уме?
— Нет нужды говорить это, но расслабься, потому что я доложу им искаженные факты.
Он не сомневался в Шисуи.
— Но радикальная фракция наверняка будет следить за тобой.
— Эта решимость — твое достоинство и твоя слабость, — сказал Шисуи, смеясь, — Именно это мне в тебе и нравится.
Взгляд его друга, смотрящего в небо, следил за Луной, плывущей в темной ночи.
— Ты обладаешь стойкостью, которая ничем не уступает твоему уму. До тех пор, пока она помогает тебе осуществить задуманное, несмотря на то, какая мощная сила встала у тебя на пути, ты без колебаний противостоишь ей. Вот почему я доверяю тебе. И…
Шисуи отвел глаза от убывающей Луны. Немного подумав, он опустил взгляд и посмотрел прямо на Итачи.
— Я могу откровенно рассказать тебе о своем решении.
— Ты знаешь, какой завтра день?
Итачи молча кивнул.
Речь шла о собрании клана.
В прошлый раз Фугаку сказал, что главной темой этого собрания будет вопрос о том, когда именно они воплотят план государственного переворота в жизнь.
— Если завтрашнее собрание пройдет в том же духе, мы уже не сможем их остановить.
— Что ты собираешься предпринять?
— Я думаю напасть на твоего отца по дороге в храм Нака.
Сердцебиение Итачи бесконтрольно ускорилось.
— Расслабься, я не убью господина Фугаку. Я лишь поймаю его в гендзюцу.
— Шаринганом, который ты использовал на Мукае?
Глаза Шисуи алым блеском сверкнули в темноте. Затем узор из трех томоэ, возникший на их поверхности, стал расширяться.
Итачи вгляделся в его глаза.
О существовании мангекё шарингана говорилось лишь в старых документах клана Учиха, и их сила, как было написано, намного превосходила обычный шаринган. Также в документах говорилось, что людей, которые смогли пробудить его, было немного, и что многие его техники были неизвестны даже клану.
— Даже господин Фугаку, известный как Свирепый Глаз, не сможет защититься от этого шарингана.
— Предположим, ты поймаешь его в гендзюцу, но для чего?
— Пробудив этот шаринган, я овладел техникой, которая называется котоамацуками.
Произнеся это слово, Итачи ощутил необъяснимое чувство.
— В состоянии, когда противник, попавшийся в гендзюцу, полностью лишается самосознания, я могу манипулировать им.
Итачи знал, что это и была основа глазных техник их клана.
Наличие или отсутствие самосознания противника определялось намерениями шиноби, использующего шаринган. Одно из двух: либо он заставляет противника сомневаться в реальности того, что его окружает, давая понять, что он пойман в гендзюцу; либо он незаметно вводит противника в гендзюцу, и когда противник замечает это, ничего с этим сделать уже не может.
Котоамацуками попадает как раз под тот случай, когда жертва не осознает, что попала в гендзюцу.
— Сильная сторона этой техники заключается в скорости ее действия и эффектах, которые усиливаются силой мангекё шарингана, — добавил Шисуи.
Итачи продолжил молча смотреть на невероятный шаринган своего друга, прося его пояснить сказанное.
— Техника обычного шарингана требует прямого вливания чакры во время встречи ваших с жертвой взглядов. Но благодаря мангекё шарингану можно обойтись без этого. Ты можешь вливать свою чакру в противника, просто смотря в его глаза, даже если ваши взгляды не пересекаются. Более того, количество вливаемой чакры намного больше, чем при использовании обычного шарингана. Поэтому мишень мгновенно попадает под действие техники, и жертва не осознает этого.
— Ты хочешь сказать, что к тому моменту, как враг увидит тебя, он уже будет под действием техники?
— Ты используешь ее на моем отце?
Шисуи уверенно кивнул.
— Если я смогу поймать его в котоамацуками, устами господина Фугаку я прикажу всем забыть о государственном перевороте. Более того, под действием техники господина Фугаку будет считать, что это его собственное желание, идущее от самого сердца.
— Хочешь сказать, ты сможешь изменить взгляды главы клана?
— Единственное, что останавливает меня, — это тот факт, что он твой отец.
— Не беспокойся о подобном, — сказал Итачи.
Пока речь идет о предотвращении государственного переворота, Итачи пойдет на все, даже если придется повлиять на сознание его отца. Но только Шисуи сможет воплотить план в реальность.
— Не приходи на завтрашнюю встречу, Итачи.
— Тебя подозревают члены радикальной фракции. Если господин Фугаку вдруг начнет вести себя непривычным образом, ты будешь первым, кто попадет под подозрения. Если тебя по какой-то причине не будет на собрании, они будут сбиты с толку.
— Хочешь сказать, они могут напасть на меня?
За годы, прошедшие с тех пор, как он стал шиноби, он понял, что иногда не избежать маленькой битвы, чтобы предотвратить крупное сражение. Чтобы избавить весь мир от войн, необходима бесценная жертва.
— Если они нападут на меня, я просто сражусь с ними.
— Яширо и остальные тебе не ровня. Но мы не должны допустить, чтобы они отменили важное собрание из-за этой стычки.
Шисуи положил руки на плечи Итачи.
— Если все пройдет хорошо, стремление клана учинить государственный переворот ослабнет. Я поймаю на крючок господина Фугаку и для начала постепенно увеличу количество членов клана, которые настроены против войны.
— Неужели я не могу ничего сделать?
— Жди меня здесь после окончания собрания.
— Я обязательно справлюсь, — Шисуи широко улыбнулся ему, — Встретимся здесь, и я расскажу тебе обо всем, что произошло на собрании. А пока жди. Следующая наша с тобой встреча произойдет, когда клан сделает шаг в сторону мира. Тогда мне понадобится твоя сила. Такой человек, как ты, превосходящий способности всех остальных членов клана, несомненно, позже сыграет важную роль. А пока это так, неважно, что произойдет. Поэтому оставь завтрашний день мне. Прошу тебя.
Шисуи низко склонил голову.
— Мне жаль, что я не смогу помочь тебе в таком важном деле.
Итачи тоже склонил голову.
Хватка рук друга на его плечах усилилась.
— Итачи… С завтрашнего дня начинается наша битва.
— Я уже давно был к этому готов.
— Что? Ты знаешь, какой завтра день. — громкий голос отца разнесся по дому глубокой ночью.
Чувство, которое испытал Итачи, не было ни страхом перед отцом, ни боязнью его ярости.
Он беспокоился, не разбудит ли громкий голос отца его младшего брата.
Завтра Саске нужно будет идти в Академию. Не зная о беспокойной тьме, окутавшей клан, он каждый день прикладывал все свои усилия к тренировкам и самосовершенствованию. Итачи не хотел, чтобы гневный голос его отца нарушил драгоценный сон брата, которому нужно было набраться сил к завтрашнему дню.
Они находились в комнате отца.
Оба родителя сидели напротив Итачи. Уголки губ его матери, сидевшей рядом с отцом, скрестившим руки на груди и свирепо взиравшим на сына, были опущены вниз, а ее тонкие брови чуть приподняты. Глядя на нее, Итачи впервые осознал, что она поддерживает отца.
Он никогда не говорил с матерью об опасениях за клан и о содержании собраний, а она никогда не спрашивала его ни о чем таком.
Но теперь он все понял.
Его мать, сидевшая рядом с отцом с явно выраженным гневом, относилась к числу тех членов клана, которые поддерживали идею государственного переворота.
Думая об этом сейчас, это казалось логичным.
Она не была женой, которая могла бы быть не согласной с планом, главную роль в котором играл ее муж. Даже если можно было так подумать исходя из ее мягкого характера, она просто не могла пойти против его отца.
И хотя он понимал это, когда все подтвердилось прямо на его глазах, это все еще шокировало его.
Итачи повернулся к отцу, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону матери.
За бумажной раздвижной дверью за ним мелькнула чья-то тень…
Как он и думал, его разбудил громкий голос отца.
В сердце Итачи вспыхнуло пламя гнева.
Отец не проявлял достаточного внимания по отношению к своему младшему сыну.
Как и в день вступительной церемонии Саске в Академию, когда он пытался присоединиться к миссии Итачи, полностью позабыв о Саске, так и сейчас он разбудил его своим сердитым голосом. Даже когда он смотрел на табели успеваемости младшего сына, полные отличных оценок, он не утруждался сказать что-нибудь существенное. Когда Итачи услышал от матери, что Саске это огорчает, он не мог не расстроиться за брата.
Позже Саске начал испытывать смешанные чувства по отношению к своему старшему брату…
Предполагая, что отец не видит никого, кроме Итачи, он почувствовал, как в нем зарождается зерно зависти.
Итачи хотелось кричать, что он все неправильно понял и это не так.
Их отец не видел в Итачи сына. Итачи был лишь ценным инструментом, в котором он нуждался для осуществления государственного переворота.
Между ним и отцом не было отношений, которые себе представлял Саске.
Собственно, из-за чего на Итачи сейчас кричали? Дело было не в том, что он ослушался своего отца как сын, и даже не потому, что Итачи сделал что-то неправильное. Отец злился только из-за того, что он не примет участие в самом важном для его честолюбия собрании.
Заглушив отвращение к собственному отцу, Итачи решительно заговорил.
— Завтра я приступаю к миссии!
Этот нелепый вопрос заставил Итачи почувствовать себя измученным. Его отец должен знать, что Итачи обязан держать в тайне миссии Анбу. Это был не тот вопрос, на который Итачи мог ответить просто потому, что он спросил.
— Я не могу сказать тебе этого… Это абсолютно секретная миссия…
По мере того, как он отвечал, его раздражение все усиливалось.
Он был в ярости не только из-за того, что отец задал ему глупый вопрос, но и из-за безрассудства родителей, которые не заметили присутствия младшего сына, потому что были слишком увлечены этим разговором.
Его отец, стоило ему только услышать, что миссия секретная, закрыл глаза, все еще сидя со скрещенными на груди руками. Он погрузился в молчание, еще сильнее сжав свои вечно поджатые губы. Мать посмотрела на отца, раздражительность которого не могла быть незамечена, и на ее лице отразилось волнение.
На их лицах проступили капельки пота.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Переживая за Саске, не в силах вынести столь напряженную атмосферу, Итачи сосредоточился на человеке позади.
— Итачи… — произнес его имя отец и, не останавливаясь, продолжил: — Ты — мост, соединяющий наш клан и центр деревни.
Глаза его отца немного покраснели, но узор шарингана все же не появился на их поверхности.
Мост, соединяющий наш клан и центр деревни…
Проще говоря, отцу было важно лишь то, что он был шпионом. Итачи мысленно спросил себя, стоило ли повторять это, раз уж он уже навязал сыну роль злодея. Естественно, ответа не последовало. Лишь острый взгляд отца пронзил сердце Итачи, разорвав его.
Это все, что Итачи смог ответить.
Если бы он действовал, исходя из желаний Яширо и остальной молодежи деревни, как того хотел отец, как, черт возьми, поступила бы деревня?
Круглосуточное наблюдение за кланом со стороны Анбу.
Предоставление информации о делах клана Данзо.
Только этого было бы более чем достаточно, чтобы вывести из себя отца и остальных.
Воплощение государственного переворота в жизнь ускорилось и уже дошло до стадии выбора решающего дня. Негодование клана деревней достигло своего пика.
Что бы их ждало в будущем?
С поражением клана репрессии по отношению к Учихам были бы еще хуже, чем сейчас.
О том, что деревня Скрытого Листа никогда не была чиста и непорочна, Итачи уже был прекрасно осведомлен как шиноби. И дело не только в дискриминации клана Учиха. Деревня запечатала Девятихвостого в новорожденном ребенке, сделав его изгоем, и даже не позволила ему узнать правды. Даже Анбу. Хокаге создал организацию, которая несла на своих плечах всю тьму деревни и самостоятельно разгребала темные делишки.
Таким образом, деревня сваливала на других проблемы, о которых не хотела знать, и делала вид, словно действительно не знает о них. Может ли клан, поверженный в государственном перевороте такой деревней, продолжить привычную жизнь?
Путь, который выбрали его отец и остальные, был дорогой к краху.
Ход мыслей Итачи прервал голос отца.
Что он имел в виду? Итачи, дрейфуя в океане своих мыслей, на мгновенье перестал слышать отца. Затем он вспомнил, что слова отца были связаны с тем, что он — ‘мост, соединяющий наш клан и центр деревни’.
Его отец продолжил:
— Так что приходи на завтрашнее собрание.
Тем не менее, сейчас он не осмелился заявить о том, что не придет. Если он сделает это, его отец придет в еще большую ярость. И если это случится, его речи станут еще длиннее. Терпение Итачи итак уже подходило к концу.
Прости, Саске… — он мысленно извинился перед младшим братом.
Отвернувшись от отца, он перевел взгляд на человека, стоявшим за дверьми.
— Саске, если ты сходил в туалет, то скорее возвращайся в кровать.
Только в этот момент отец и мать заметили присутствие своего младшего сына. Бумажные раздвижные двери за Итачи слегка приоткрылись, и Саске виновато посмотрел на него.
Отец, вставая, посмотрел на Саске, наконец переведя взгляд с Итачи.
— Почему ты шатаешься тут так поздно? Иди в кровать, быстро! — выплюнул отец голосом, в котором слышался упрек.
Гнев отца был направлен не только против проснувшегося среди ночи Саске. Скорее всего, дело было в том, что он прервал важный разговор. Точнее, это было единственной причиной.
— Да… — кратко ответил Саске.
Он выглядел совершенно опустошенным, видимо, быстро поняв душевное состояние отца.
Саске, стоявший с опущенной головой, посмотрел на Итачи.
Судя по его взгляду, он словно обвинял его в чем-то…
Но в чем же он мог его обвинять?
Не в том ли, что Итачи выдал его присутствие?
Или он думал, что из-за старшего брата его отец пребывал в таком состоянии?
Или он ревновал своих родителей к Итачи, всецело переключившему на себя их внимание?
Взгляд Саске был наполнен множеством чувств. И в нем была глубина, которая не давала ему понять их истинной причины. Даже если бы он использовал шаринган, поддавшись импульсу желания понять сердце своего младшего брата, это бы не изменило ситуацию.
Итачи обуревало чувство раскаяния за то, что он использовал Саске, чтобы прервать разговор с отцом.
Увидев юношу, стоящего перед ним, Данзо подумал, что в нем недостаточно тьмы.
Он сравнил его с шиноби его же клана… Итачи.
— Я слышал, что завтра в храме Нака состоится собрание?
— Учитывая, что вы находитесь в тени деревни, неудивительно, что вы знаете об этом… И все же я ошеломлен тем фактом, что вам известны даже такие секреты.
— Таковы реалии деревни.
— Значит, мы вынуждены ходить по краю этой пропасти?
— Ты очень сообразительный, Учиха Шисуи.
Они стояли перед вратами резиденции Корня.
Кроме них двоих больше не было никого.
— Есть кое-что, о чем я хочу спросить столь сообразительного шиноби.
— У меня мало времени, поэтому будьте кратки…
— Да, будет плохо, если ты упустишь свой шанс атаковать Фугаку.
Между бровями Шисуи образовалась складка.
— Не пойми меня неправильно. Я узнал это не от Хирузена и тем более не от Итачи. Об этом разузнали мои люди.
По лбу юноши скатилась капелька пота.
— Не сказал бы, что остановить государственный переворот, взяв контроль над Фугаку с помощью глазной техники — хороший план.
Данзо посмотрел на юного шиноби, подперев рукой подбородок.
— Большая часть клана поддерживает идею государственного переворота. Если Фугаку, глава клана, пойдет на попятную, это лишь подольет масла в огонь.
— Если мы не попытаемся…
— Уверяю тебя. Я дважды прошел через Великую Войну. Ваш план провалится.
Шисуи потерял дар речи.
— Даже если тебе удастся взять контроль над Фугаку своей глазной техникой и отложить осуществление плана на сегодняшнем собрании, ничего не изменится. Радикальная фракция просто подумает, что Фугаку передумал, потому что он старый и трусливый. Тогда они тут же выберут нового лидера и перейдут к дальнейшим действиям. Послушай, Шисуи…
Взгляд Данзо стал более серьезен.
— Лидера всегда можно заменить.
— Не говорите так, будто все уже произошло!
Чистая ярость юноши казалась Данзо ничем иным, как истерикой.
— Этот мангекё шаринган… Я мог бы использовать его более эффективно, чем ты.
Шисуи отскочил назад и пытался прикинуть расстояние между ними.
Только когда его ноги перестали подчиняться его воле, он понял.
— Насекомые — интересные существа, — сказал Данзо, делая два шага вперед, — Когда человека кусает комар, он не чувствует боли, тем более не чувствует укуса. Он начинает чесаться только после того, как комар улетел…
Он сделал еще один шаг, приблизившись к Шисуи.
Внезапно картина позади Шисуи замерцала, и за ним появился человек.
На нем была белая тигровая маска.
Лицо Шисуи, дрожавшего всем телом, медленно повернулось, и он посмотрел на мужчину через плечо. Данзо бросил человеку в белой тигриной маске несколько слов.
— Каково теперь твое имя?
Сделав еще несколько шагов, он еще больше сократил расстояние между собой и Шисуи.
— Этот человек из клана Абураме. Раз уж ты такой умный, думаю, после этого тебе не требуется дальнейших объяснений.
Пытаясь пошевелиться, Шисуи стиснул зубы. Его храбрость выглядела настолько жалко, что губы Данзо искривились в непроизвольной улыбке.
Он был уже близок к Шисуи. Стоит ему протянуть руку, и он коснется его лица.
— К ним быстрее приспосабливаешься, если вырывать их у еще живого человека, а не у трупа.
На этом он вытянул левую руку.
Данзо коснулся правого глаза Шисуи. На его верхнее веко он надавил указательным и средним пальцами, а на нижнее — большим. Его скользкий и поблескивающий глаз постепенно обнажался. Без малейшего колебания Данзо сунул палицы в глазницу.
Он почувствовал тепло на ладони, исходящее от глазного яблока.
Наконец он получил мангекё шаринган.
Сердце Данзо было готово пуститься в пляс от непередаваемой радости.
— Теперь второй, — пробормотал он.
Стоило ему подумать о левом глазе Шисуи, как юноша внезапно пропал из поля его зрения.
— Телесное Мерцание! — проворчал Сугару.
— Быстро, за ним! — взревел Данзо, и Сугару тут же приступил к погоне, а вместе с ним и другие подчиненные, ожидавшие приказа, — Нельзя оставлять этого парня в живых!
Тем, кто должен воплотить давнее желание Данзо в жизнь, был Итачи. Шисуи же — лишь помеха. Не будь у него столь ценной способности, как мангекё шаринган, Данзо бы даже не обратил на него внимания.
— Убейте его… Немедленно убейте его!
Подчиненные, которые уже исчезли из виду, не услышали его голоса, однако он все равно не мог не отдать приказ.
Независимо от исхода операции, Шисуи должен прийти сюда.
Стоя на утесе, где они должны встретиться, Итачи в одиночестве ожидал своего друга. Солнце начало клониться к западу, и очень скоро наступит ночь. До начала собрания осталось совсем немного. Шисуи прямо сейчас должен был взять под контроль сознание Фугаку силой мангекё шарингана. Даже если собрание будет коротким, до его начала оставалось два часа. Время еще оставалось. Итачи задумался.
Хотя предотвратить государственный переворот ради мира в деревне было их общей целью, все это время конкретные действия выполнял именно Шисуи. Получив разрешение Хокаге на свободу действий, он самостоятельно изучал каждый ход клана. Даже план, согласно которому они сейчас действуют, был разработан им. Все это дело рук Шисуи. Итачи не имел к этому никакого отношения.
Шисуи сказал, что все изменится, как только он заставит Фугаку отказаться от идеи государственного переворота. Вряд ли пылкая молодежь клана также изменит свое отношение к деревне с переменами сердца его отца. Вероятно, они смогут оттянуть время, но даже так молодежь клана не откажется от государственного переворота. И что они будут делать после того, как отстранят Фугаку?
Вот о чем нужно подумать в первую очередь. И поэтому он больше не мог полагаться только на Шисуи. Итачи сам должен подумать обо всем этом. Только тогда они смогут быть с Шисуи на равных.
Внезапно он почувствовал чье-то присутствие позади себя и повернулся.
— Шисуи… — произнес Итачи, ошеломленный ранним прибытием друга.
Из-под закрытого правого глаза Шисуи шла дорожка уже засохшей крови.
Его друг нетвердой походкой вышел вперед и остановился у края утеса, обойдя Итачи. Стало ясно, что случилось что-то плохое, и его друг явился рассказать обо всем. Итачи молча ждал.
— Что случилось с твоим правым глазом?
Шисуи не ответил. Он молча смотрел с края утеса. Итачи отчаянно пытался успокоить свое взволнованное сердце в ожидании, когда его друг продолжит свой рассказ.
— Я даже не успел встретиться с Фугаку-самой. Вероятно, собрание уже началось. Должно быть, сегодня укрепится фундамент государственного переворота. Наш план провалился.
— Это не значит, что все кончено.
Его друг был сломлен.
Сердце Итачи бешено заколотилось. В его памяти всплыло лицо этого коварного человека.
— Среди его подчиненных есть кто-то, кто использует насекомых, да?
Это был Сугару. Член клана Абураме.
Он использовал насекомых.
Голос Шисуи был настолько бессильным, что это удивило его. Его друг, стоявший сейчас перед ним, еще никогда за все их встречи не выглядел таким ослабленным. Аура смерти неотрывно следовала за этим человеком, который был ему словно старшим братом, всегда идущим впереди Итачи и борющимся с ним за судьбу клана.
— Теперь… Крайне маловероятно, что государственный переворот удастся предотвратить. Если в Конохе начнется гражданская война, несомненно, это привлечет и другие страны… Что в итоге перерастет в войну.
«Крайне маловероятно, что государственный переворот удастся предотвратить.»
Это были слова, которые он так не хотел услышать от Шисуи.
Шисуи посмотрел на Итачи через плечо.
— Я собирался использовать котоамацуками и остановить государственный переворот… Но Данзо украл у меня правый глаз. Он не доверял мне… Он намерен своими методами защищать деревню…
У Итачи было достаточно времени, чтобы понаблюдать за Данзо, так что он знал это. Данзо не доверял никому. Он относился с недоверием даже к Третьему, его давнему товарищу по оружию.
«Он намерен своими методами защищать деревню…»
Итачи почувствовал, как по спине пробежала дрожь.
— Вероятно, мой левый глаз тоже станет его мишенью…
Шисуи коснулся своего левого глаза рукой. Он провел кончиками пальцев под веком и вложил в них силу.
— Прежде чем это случилось, я отдам свой глаз тебе.
Он убрал руку от левого глаза. Веки сомкнулись, и по его лицу потекла свежая кровь. Шисуи раскрыл ладонь. На ней был глаз с мангекё шаринганом.
Доверить Итачи этот глаз означало передать ему силу, заключенную нем. Сердце Итачи сжалось от осознания, как сильно Шисуи доверяет ему.
Он не смог произнести имя друга. Если бы он произнес его, вероятно, слезы хлынули бы из его глаз. Он не мог позволить себе плакать перед другими. Тем более перед своим другом, который говорил с ним, находясь на краю смерти.
— Ты единственный друг, которому я доверяю… Эта деревня… Клан Учиха… Защити их…
Он посмотрел на свою протянутую ладонь, формируя чакру. Один ворон спустился с неба и остановился на руке Шисуи. На его раскрытой ладони был виден глаз. Он приложил его к левому глазу ворона, и они слились, словно он был поглощен птицей. Даже если Шисуи потерял оба глаза и не мог видеть, доверив Итачи свой глаз, он облегченно улыбнулся. Ворон выпрямил шею и взлетел в потемневшее небо.
— Есть еще кое-что, что я хочу тебе передать…
Шисуи снова повернулся к нему спиной.
— Но прежде я хочу, чтобы ты знал…
— Что же? — с большим трудом спросил Итачи.
Но на самом деле он хотел сказать совершенно другое.
Не умирай… Не сдавайся…
Но другу, который уже был готов умереть, это было говорить бессмысленно. Вот почему он промолчал. В глубине сердца же Итачи не переставал кричать.
Если ты сдашься, все будет кончено.
Шиноби должен сражаться до последнего.
Однако Шисуи не мог услышать его криков.
От такого внезапного признания поток мыслей Итачи прервался. Шисуи невозмутимо продолжил, оставляя своего лучшего друга позади.
— Это случилось незадолго до того, как я встретил тебя.
Итачи не мог рассмотреть выражение лица Шисуи, стоявшего к нему спиной.
Это произошло еще до того, как Итачи стал шиноби.
— К счастью, меня спасли товарищи, сбившиеся с пути. Они заметили меня, но мой друг сбежал слишком поздно. Если бы только я протянул ему руку, он бы не умер.
— Это была не твоя вина…
Он и не знал, что в сердце Шисуи дремлет подобная тьма.
Какую сторону его лучший друг показывал ему все это время?
У Итачи закружилась голова.
— Я несколько месяцев страдал из-за смерти своего друга. Это было тогда… Когда я встретил тебя.
Итачи даже сейчас отчетливо помнил день их знакомства.
Когда он пошел тренироваться в одиночку, готовясь к поступлению в Академию, внезапно появился Шисуи, который еще и предложил ему стать друзьями.
— Видя, как ты изо дня в день усердно тренируешься, я неосознанно окликнул тебя. Ты всегда бежал вперед, и проводя время с тобой, я мало-помалу приходил в себя. Я очень тебе благодарен.
Я благодарен тебе еще сильнее…
Но Итачи не успел произнести эти слова.
От множества неожиданных поворотов у Итачи голова шла круга.
У Итачи возникло неприятное предчувствие.
— Меня все равно не спасти. Будет лучше, если я умру, сумев помочь тебе обрести эту силу.
Итачи ощутил жжение в своих глазах. От растерянности он не мог хладнокровно проанализировать, слезы это или поток энергии, предчувствующий появление новой силы.
— Давай, сделай это! Итачи!
Слова старшего брата, подталкивающего младшего вперед…
Итачи, пошатываясь, шагнул вперед.
Что-то теплое, похожее на кровь, потекло по щекам Итачи.
Итачи продолжил идти вперед, сдерживая всхлипы, чтобы Шисуи, стоявший спиной к нему, не заметил, что он плачет.
— Ты со своими «способностями» не вписываешься в клан. Ты сможешь выйти за пределы судьбы клана. Нет…
— Я думаю, твои способности настолько значительны, что превосходят даже систему ценностей шиноби.
Итачи понял, что его голос дрожит, чего никогда прежде не случалось.
— Я рад, что встретил тебя.
Он протянул обе руки, дрожа всем телом, к спине Шисуи.
— Остальное оставляю на тебя, — слова, произнесенные его другом в последние секунды жизни.
Этой непроглядной ночью на небе не было ни Луны, не звезд.
Казалось, черные тучи, затянувшие небо, вот-вот разразятся слезами.
Он обеими руками вжался в то место, где только что стоял Шисуи, и опустил голову, не в силах пошевелиться. Его измученное тело казалось тяжелым, словно свинец, а израненный и истерзанный разум отказывался плести нить мыслей. Слезы текли из его глаз одна за другой, и он был не в силах их остановить.
Его тело и разум были полностью парализованы.
Где-то в теле Итачи, сливавшимся со тьмой, что-то начинало разгораться. На бескрайней мертвой земле, покрытой льдом, тускло мерцала маленькая искорка. Пытаясь ухватиться за это слабое тепло, Итачи впустил его в свое сердце.
Внутри его правого и левого глаз.
Он крепко удерживал это тепло в своем израненном и измученном серце.
В мгновение ока эти искры окутали все его тело, превратившись в огромные языки пламени. Его левый и правый глаза, ставшие их ядром, были массой горячей магмы.
— Я точно обрел его, Шисуи.
В глазах Итачи, из которых непрерывно текли слезы, вспыхнул глубокий красный свет.
— Я обещаю тебе, я остановлю клан.
Итачи выпустил голос своего сердца в темноту, надеясь, что он достигнет царства мертвых.