неслась под водой рыба сама
Неслась под водой рыба сама
СОЛНЕЧНЫЙ МАЛЬЧИК. Повесть
— Очередной мой мучитель! Первый рассказ свой принёс. И как это люди ухитряются так плохо писать свои первые рассказы?
Мне чуть неловко: моряк всё-таки, мундир, орденские планки. Но моряк не смущается. Это хорошо. Значит, он не думал поразить мир первым же своим рассказом. Понимает, к кому пришёл и зачем. Виталий Бианки писатель старый и опытный. К советам его многие прислушиваются.
Сахарнов рассказал, как однажды торпедный катер, которым он командовал, повредил винты. Вместо водолаза к винтам опустился он сам. Опустился и ахнул: чудеса кругом! В сухопутном мире, в котором мы с вами живём, звери и птицы движутся головой вперёд. А под водой? Морской конёк головой вверх движется, камбала на боку плывёт, а десятирукий кальмарчик тот и вовсе хвостом вперёд норовит! Сказочный мир. Даже тени ни у кого нет!
Очень он удивился. Вылез и написал свой первый рассказ. От удивления.
Через год мы встретились снова. И опять у В. В. Бианки.
На этот раз Святослав Владимирович вернулся с Чёрного моря. Читал нам повесть о том, как с маской и ластами опускался на дно. Называлась повесть «Разноцветное море». Очень она нам понравилась.
Так Святослав Сахарнов стал писателем.
Книжки этой Виталий Валентинович так и не дождался. Она вышла уже после его смерти.
Сейчас у С. В. Сахарнова уже несколько десятков книг.
— Удивляюсь! Все спасаются кто куда, а вы на месте стоите и только головами по сторонам крутите.
— Да нет, я художник, а он писатель.
Из поездок Святослав Владимирович привозит рукописи, иногда толстые, иногда тонкие, но все про море, про моряков.
Книжки Сахарнова читают не только наши ребята, их читают в Японии, Индии, Польше, Испании, читают юные немцы и французы, англичане и чехи. Читают и узнают нашу страну, наших людей, узнают про Мировой океан и про моряков: про знаменитых мореплавателей и простых матросов.
Неслась под водой рыба сама
Плывёт акула за кораблём, кухонные отбросы подбирает.
Мешок из-под мяса. В пасть.
Бутылка. И её туда же.
Кусок сала на крючке. Опасно глотать, да уж больно наживка хороша!
Охнуть не успела, очутилась на палубе.
Лёд. Во льду промоина. В промоине рыба ходит. Забрался мишка в промоину. Шумит, лапищами воду толчет: бум! — по воде — бум!
Это он так рыбу ловит. Оглушит рыбину, зацепит когтями и — в рот.
Белуха — полярный дельфин
Плавает в полынье белуха — белый полярный дельфин, тяжело дышит.
— Что, белуха, вздыхаешь?
— Жизнь нелегка. Пока за рыбой гоняешься, того и гляди полынью лёд закроет, дышать нечем будет. Полынью караулить начнёшь, рыба уйдёт. Уф-фф-ф!
Летела над водой муха. Видит — всплывает из глубины небольшая полосатая рыбка. Не успела муха улететь, рыба воды в рот набрала, прицелилась да как брызнет водой в муху. Сбила её.
Пока муха падала, только и успела сказать: «Ж-жж-жуть!»
Рыба-брызгун её — хоп! — и проглотила.
Полно около затонувшего корабля водолазов. Одни по дну ходят, ноги в медных калошах переставляют, другие, как рыбы, в воде плавают.
Это тяжёлые и лёгкие водолазы встретились. Работа у них сегодня общая — корабль поднимать надо.
Гремит порт — урчат грузовики, кричат матросы. Только краны молчат. Замерли на причалах. Удивительное дело: груз на судно сам своим ходом, на своих колёсах въезжает.
Кончили погрузку. Грузовики внутри корабля закрепили.
Качается на волнах корабль. Около борта дельфин крутится, чего-то ждёт. Вышел на палубу человек, перегнулся через борт, приладил на спину дельфину железную коробку, шлёпнул по спине — нырнул дельфин.
— Куда, приятель, плывёшь?
— Недалеко. Тут в подводном доме водолазы живут. Я к ним.
— То-то люди обрадуются. Торопись, почтальон!
Стоит под водой на якорях дом. Каждый день выплывают из него лёгкие водолазы. Изучают морское дно, ищут руду, фотографируют, ловят рыб.
— Ну как живётся под водой? Не скучно, а?
— Какое там скучно! Вчера китовая акула о дом боком потёрлась, так чуть весь дом не опрокинула.
Лежат рядом два камня. Оба щербатые, оба в зелёных пятнах.
Плыла мимо акула. Один камень носом ткнула, перевернула, поплыла дальше. Нет здесь поживы.
А пожива совсем рядом была. Только акулёнок уплыл, второй камень зашевелился, рот раскрыл, вздохнул тяжело: «Ох!»
А это и не камень. Рыба ёрш. Колюч, в пасть не возьмёшь, да кто их, зубастых врагов, знает.
Полз по дну колючий морской ёжик. Остановился, осмотрелся, плохо дело — отовсюду здесь его видно. Собрался с силами, взгромоздил себе на спину осколок морской раковины.
— Теперь хорошо. Теперь я как под щитом.
Плывёт в чёрной глубине рыба, огоньки на боках светятся. Заметила добычу, метнулась к ней.
— Ого! Да ты, никак, на того, кто больше тебя, позарилась?
— Ничего. У меня живот, как мешок. Растянется!
Высыпали рыбаки на палубу улов из невода. Шевелится, извивается среди серебряных рыб тонкий зелёный ремень — змея с плоским хвостом.
— Ещё как. Надень перчатки, выброси её за борт. Выпусти, жалко её.
Замерла в морской траве тонкая длинная рыбка. Стоймя стоит. Трава покачивается — и рыбка покачивается.
А ещё есть у неё и такое умение: в коричневой траве она коричневая, в зелёной — зелёная.
— Меня и не разглядеть!
Вот так лес! Корни у деревьев в воздухе висят, по стволам крабы бегают, на ветвях рыбы сидят.
Летела мимо стрекоза. Рыба с ветки — прыг! Схватила стрекозу — ив воду, на дно. Закопалась в ил.
Удивительная рыба! Так ведь и лес удивительный — мангровый. Из моря растёт!
Капитан на судне — всему голова. Он ведёт корабль, отвечает за груз, в беде покидает палубу последним.
Стоит судно в порту.
— Что-то вашего капитана не видно. Небось отдыхает?
— Ещё бы. Штормило, так он трое суток с мостика не сходил, с рулевым рядом стоял. Кто за людей и за судно в ответе? Капитан.
Шёл краб по дну, колючие ноги переставлял, не заметил ямку с илом и — бух! — свалился в неё. Запорошило илом жабры, дышать стало трудно. Поднатужился: