не сметь срывать с меня гвардейские погоны
Романс Колчака
Кусок земли, исхлёстанный ветрами,
Сухою веткой где-то хрустнет вдруг наган…
Заиндевелыми еловыми бровями
Глаза очертит где-то белая тайга…
Прошу, будь ласков с теми, Бог, кого оставлю
На этой милой, столь забывчивой Земле.
Прошу, войди в мой дом, прикрой плотнее ставни,
Чтоб из окон не виден был кровавый след.
А теперь я готов, господа, или, как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Не сметь срывать с меня гвардейские погоны,
Не сметь касаться лапой русских орденов.
Оставьте институткам этот бред ваш революционный
И отпустите к матерям мальчишек-юнкеров.
Позволю извинить себе убогость мыслей ваших чёрных,
Но не могу простить нечищеный наган,
Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме,
Небритость ваших щёк и этот жуткий перегар.
А теперь я готов, господа, или, как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Я принимаю свой парад последний,
Идут полки мои под царственный венец…
Святой отец, души предсмертный собеседник,
Уже лежит, лицом разбитым ткнувшись в снег.
Земля вас не возьмёт, и море вас не примет…
Да, можно научиться убивать врагов…
Но верьте мне, тысячелетие отринет
Тех, кто решился разменять его на год.
Александр Розенбаум Романс Колчака
Кусок земли, исхлестанный ветрами,
Сухою веткой где-то хрустнет вдруг наган.
Заиндивелыми еловыми бровями
Глаза очертит где-то белая тайга.
Прошу, будь ласков с теми, Бог, кого оставлю
На этой милой, столь забывчивой земле.
Прошу, войди в мой дом, прикрой плотнее ставни,
Чтоб из окон не виден был кровавый след.
А теперь я готов,
Господа или как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Не сметь срывать с меня гвардейские погоны,
Не сметь касаться лапой русских орденов.
Оставьте институткам этот бред ваш революционный
И отпустите к матерям мальчишек-юнкеров.
Позволю извинить себе убогость мыслей ваших черных,
Но не могу простить нечищенный наган,
Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме,
Небритость ваших щек и этот жуткий перегар.
А теперь я готов,
Господа или как вас там.
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
А теперь я готов,
Господа или как вас там.
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Александр Розенбаум
Текст песни Романс Колчака
Добавьте этот текст песни в ваш персональный список песен.
Текст от А.Овсеенко.
Кусок земли, исхлестанный ветрами,
Сухою веткой где-то хрустнет вдруг наган.
Заиндивелыми еловыми бровями
Глаза очертит где-то белая тайга.
Прошу, будь ласков с теми, Бог, кого оставлю
На этой милой, столь забывчивой земле.
Прошу, войди в мой дом, прикрой плотнее ставни,
Чтоб из окон не виден был кровавый след.
А теперь я готов,
Господа или как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Не сметь срывать с меня гвардейские погоны,
Не сметь касаться лапой русских орденов.
Оставьте институткам этот бред ваш революционный
И отпустите к матерям мальчишек-юнкеров.
Позволю извинить себе убогость мыслей ваших черных,
Но не могу простить нечищенный наган,
Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме,
Небритость ваших щек и этот жуткий перегар.
А теперь я готов,
Господа или как вас там.
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
А теперь я готов,
Господа или как вас там.
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Александр Розембаум Кусок Земли (Романс Колчака)
Текст песни «Александр Розембаум — Кусок Земли (Романс Колчака)»
Кусок земли, исхлёстанный ветрами,
Сухою веткой где-то хрустнет вдруг наган.
Заиндевелыми еловыми бровями
Глаза очертит где-то белая тайга.
Прошу, будь ласков с теми, Бог, кого оставлю
На этой милой, столь забывчивой Земле.
Войди в мой дом, Господь, прикрой плотнее ставни,
Чтоб из окон не виден был кровавый след.
А теперь я готов,
Господа, или, как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Не сметь срывать с меня гвардейские погоны,
Не сметь касаться лапой русских орденов,
Оставьте институткам этот бред ваш революционный
И отпустите к матерям мальчишек-юнкеров.
Позволю извинить себе убогость мыслей ваших чёрных,
Но не могу простить нечищенный наган,
Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме,
Небритость ваших щёк и этот жуткий перегар.
А теперь я готов,
Господа, или, как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Я принимаю свой парад последний.
Идут полки мои под царственный венец.
Святой отец, души предсмертной собеседник,
Уже лежит, лицом разбитым ткнувшись в снег.
Земля вас не возьмёт и море вас не примет.
Да, можно научиться убивать врагов.
Но верьте мне, тысячелетие отринет
Тех, кто решился разменять его на год.
А теперь я готов,
Господа, или, как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Александр Розенбаум Не сметь срывать с меня гвардейские погоны, Не сметь касаться лапой русских орденов, Оставьте инстит
Текст песни «Александр Розенбаум — Не сметь срывать с меня гвардейские погоны, Не сметь касаться лапой русских орденов, Оставьте инстит»
Кусок земли, исхлёстанный ветрами,
Сухою веткой где-то хрустнет вдруг наган.
Заиндевелыми еловыми бровями
Глаза очертит где-то белая тайга.
Прошу, будь ласков с теми, Бог, кого оставлю
На этой милой, столь забывчивой Земле.
Войди в мой дом, Господь, прикрой плотнее ставни,
Чтоб из окон не виден был кровавый след.
А теперь я готов,
Господа, или, как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Не сметь срывать с меня гвардейские погоны,
Не сметь касаться лапой русских орденов,
Оставьте институткам этот бред ваш революционный
И отпустите к матерям мальчишек-юнкеров.
Позволю извинить себе убогость мыслей ваших чёрных,
Но не могу простить нечищенный наган,
Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме,
Небритость ваших щёк и этот жуткий перегар.
А теперь я готов,
Господа, или, как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Я принимаю свой парад последний.
Идут полки мои под царственный венец.
Святой отец, души предсмертной собеседник,
Уже лежит, лицом разбитым ткнувшись в снег.
Земля вас не возьмёт и море вас не примет.
Да, можно научиться убивать врагов.
Но верьте мне, тысячелетие отринет
Тех, кто решился разменять его на год.
А теперь я готов,
Господа, или, как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажёг над страной.