мать земля сыра обними меня
Ведические сказы: Мать — cыра Земля и Макошь
(Аз есьм на сайте «Велемудр» и в телеграм-канале https://t.me/welemudr1 )
По народному календарю 23 мая славяне празднуют — день Матери-сырой Земли (а староверы-инглинги в 2021 году празднуют этот праздник 18 мая).
Суть его – в чествовании Земли, которая, по поверьям, была сотворена Божьим Родом именно в этот день. И это прекрасный праздник! Но в некоторых местах в этот день почитают и Богиню Макошь! Не могу молчать! Нельзя путать: славянская Макошь это не Мать-сыра Земля! Это разные ипостаси Великого Женского Начала! Совершенно разные! Сейчас докажу!
Великая Богиня Мать — сыра Земля. Основа мироздания
Живая, мыслящая, первозданная, источник жизни, первичная стихия мироздания — это она! «Гой еси земля матерая, сырая! Всех еси нас породила, матерь нам родная». Щедрая Мать Урожаев, Покровительница женского плодородия, Великая повитуха Беременных, Хозяйка Природы, Подательница Богатства и Изобилия, Сама Мидгард — Земля! Все рождается и проживает на Земле, кормится от нее же!
Мать русского народа
Всю жизнь Мать-сыра Земля растит-питает на благо народное хлеб насущный, унимает полунощные ветры с тучами, сдерживает «морозы со метелями», силу нечистую поглощает. Остается она всегда матерью для живущего ею на и на ней народа.
Святыня Мать-сыра земля
Мать-сыру Землю славяне неустанно благодарили каждый месяц, особенно в день рождения, 23 мая, пели в честь нее песни, вышивали ее изображение виде лосих – Роженец, в виде фигурки с «рогами», или просто женской фигурки в окружении оленей и уточек, почитали и благодарили, в обмен на материнскую любовь Земли – Матушки.
Вот такая она, Великая Богиня Мать — сыра Земля!
Попробуйте теперь плюнуть на Землю-Матушку!
Великая Богиня матерь Макошь славянская
— Макошь, Макешь, Мокошь, Мокуша, Макешь, Макуша, Мокуша, Макуша, Де Метра,Ма-Дивия, Ма-Кошь,Де Метра, Ма-Кошь, Богиня магии и волшебства, колдовства,Богиня Судьбы, Хозяйка Перехода из этого мира в мир Иной, Богиня магии и волшебства, колдовства, Держательница Покутных Нитей, Обладающая тайной Прави и тайной Коло Сварога, Пряха судеб, Матерь Макошь славянская – это все о ней. Славяне всегда считали, что именно она определяла Судьбу человека.
Славянская Макошь, Богиня, обращаясь к которой, проводят все гадания на желания.
Первая Богиня, культ которой держался даже тогда, перестали возводить капище Велесу, когда забыли самогоСварога, когда низвергли кумир Перуна, и он поплыл по Великой реке, и уже не обращались к Переплуту с просьбой помочь вернуться домой, на берег, когда уже просто Солнце катилось по небосводу, а не Хорс на своих горячих конях.
Изменилось все, но культ Матери Богини Макошь держался! Во времена христианства она пряталась под именем Параскевы Пятницы, и все тайные крещенские гадания, которые так не любит РПЦ, проходят под невидимым благословением Макошь, Небесной Матери, обладающей тайной Прави и тайной Коло Сварога. Знаете об этом?
Изменяющая Судьбы Макошь Богиня славянская
Считали, что в основе жизни – божественная нить Макоши, из которой день за днём человек сплетает именно своё кружево. Что, в конечном счёте, получится, зависит только от самого человека. День за днём, сутки за сутками мы сами плетём кружево нашей жизни. В старославянском языке мера времени «сутки» звучало как «соткать», что отражало отношение к жизни как к ткачеству. Жить – это значит ткать кружево своей жизни. Именно к Макошь обращались наши предки, сплетая наузы, изменяя течение своей жизни.
Помогающая людям Макошь Богиня
Вот другая северная сказка из книги «Боги и Люди», где боги древних славян живут, попадают в разные истории, ведут себя почти как люди:
— Батюшки – светы! Да где ж это я? — всполошился Горюня.
Сидит он на скамье в богатых хоромах, все стены рукодельями увешаны, маками расшиты, узорами разными. На лавке кошка сидит, на Горюню кошачьими зелеными глазищами уставилась, только что не говорит вслух:
— Тебя кто сюда звал, парень?
Засмущался Горюня, совсем сник. Но все же глазами туда – сюда зыркает. Сморгнул, а прямо перед ним сидит уже не кошка, а женщина статная, красивая. Глаза же – зеленущие и смотрят, насквозь все видят. Женщина пряжу прядет, веретено крутится, что глазом не уследить, кругом клубки разноцветные, а две женщины, вроде как прислужницы, эти нити сматывают, какой клубок большой, яркий, а какой маленький, темный. За один миг Горюня все это обсмотрел и сразу понял, что перед ним великая Богиня Судьбы Макошь, которая знает все Прошлое, правит Настоящим и властна над Будущим. Его со скамьи, как ветром, снесло! Упал в ноги богине и молит о снисхожденье. Понимает, рассказывать ей про свое житье – бытье незачем, она и так все знает.
— Поднимись, сядь и слушай,— голос у Макошь строгий, но не гневливый. — Своей недоли ты нахлебался вволю, но ты не опустился, не разуверился, не предал мечту о счастье, и не махнул на все рукой – мол, Кривая вывезет, поэтому я помогу тебе. Сделать же все ты должен сам, должен, ступив на этот путь, пройти его до конца. Но не отвергай помощь друзей и сам не замыкайся в своей недоле.
Вот такая она, Великая Богиня Макошь! Так что к ней обращаются, если требуется исполнение желаний, И именно к ней обращают гадание на желание!
Попробуйте теперь сказать, что Судьбы не существует!
Две Богини
Вот и получается, что у женщин есть Божественные Покровительницы, разные, но творящие Добро вместе.
И не надо делать таких грубых ошибок, смешивая земное и небесное, творящее жизнь и творящее его будущее, соль земли Мать Сыру Землю и небесную Пряху Судеб, Макошь.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Мать Сыра Земля – великая кормилица всего живого
В славянском фольклоре, всевозможных песнях, преданиях, даже заговорах, можно нередко встретить именование “Земля-Матушка”. Именно так называли могущественную и ласковую богиню – Мать Сыру Землю. Одно только её имя указывает на трепетное отношение людей к этой великой прародительнице.
В понимании наших предков она отождествлялась с силами плодородия и всем, что есть в явной, земной жизни. Мать Сыра Земля действительно считалась матерью всего живого, что растёт или живёт на ней. Её культ был распространён практически среди всех славянских народов. Впрочем, встречался он и у других этносов, где богиню именовали иначе. Какая же она – Мать Сыра Земля? Что рассказывают предания о ней и солнечном боге Яриле?
Богиня-кормилица – Мать Сыра Земля
Образ Матери-Земли – один из самых древних в истории мировой мифологии. Сказать точно, когда он зародился, попросту невозможно. В славянской традиции земля считалась основой жизни, её источником для всех существ. Это – центр средоточия плодородия и жизненных сил.
Славяне верили, что Мать Сыра Земля является всеобщей кормилицей и, конечно, это было именно так. Она питала растений, животных и людей, жизнь которых зависела от урожаев и плодородия. Славяне отождествляли землю с женским началом. Принимая семена, она даёт начало новой жизни, превращая ростки в своих детей.
«Мать сыра земля » / © Xuan Hy UNG / xuanhyung.artstation.com
Неслучайно в старину женщины обращались к Матери Сырой Земле с просьбой послать им много красивых и здоровых детей. Начиная посевные работы, крестьяне обращались к богам, прося их “напоить Мать Сыру Землю студёной росой, чтобы принесла она зерно, всколыхала его, возвратила его большим колосом”.
Когда же появилась эта богиня? Ещё в самом начале времён она была сотворена Родом. Согласно легендам наших предков, ещё в те далёкие эпохи, когда не было ни земли, ни океана, верховный бог Род приступил к сотворению Вселенной. Первым делом он создал Корову Земун и Козу Седунь.
Их молоко, сливаясь из двух рек, превратилось в Мировой Океан. Посреди него Род поставил волшебный Алатырь-камень. В толще волн Род стал взбивать молоко, которое постепенно загустело, превратившись в землю. Из тела этой богини появилось всё живое, что сегодня населяет наш мир.
Богиня земля / © bastian-pablo-illustration / flamingcreatvre.artstation.com
Любящая Земля-Матушка
С Матерью Сырой Землёй связаны самые разные предания. Оно из них рассказывает о временах, когда люди научились возделывать землю. Изначально человечество не умело выращивать пшеницу и делать из неё хлеб.
Боясь причинить боль своей кормилице, Матери Сырой Земле, народы мира даже представить не могли принципов обработки почвы. Когда же Ярило обошёл весь мир и принёс из дальних заморских стран маленькие питательные зёрна, боги решили, что людей стоит научить выращивать хлеб.
Первую борозду сделал сын Матери Сырой Земли, Микула Селянинович. Конечно, богатырь сначала отказывался причинить боль своей матери, однако Земля сама обратилась к нему. Она заверила сына, что его действие не принесёт ей страданий.
Напротив, богиня была рада помочь людям. С тех пор Мать Сыра Земля заботится, чтобы во время долгой зимы у людей было пропитание, о котором они думают заблаговременно. Всевозможные ценные культуры стали своего рода даром богини человечеству.
Мать Сыра Земля является неотъемлемой и одной из самых важных стихий мира Яви. Вместе с воздухом, огнём и водой она образует вечную природную гармонию. У каждой из этих стихий есть свой покровитель, однако Земля-Матушка, несомненно, самая добрая из богинь. Она любит каждого из своих детей, а значит, её забота распространяется на всё живое, что есть в мире.
У богини нет точного образа, поэтому каждый представляет её по-своему / © Barby Sandin / barbysand.artstation.com
Единство Земли и Неба
О том, кто был супругом Матери Сырой Земли, есть несколько версий. Одно из самых распространённых преданий рассказывает о Земле-Матушке и Отце-Небе. Здесь очень важно осознавать взаимосвязь этих божеств, ведь без плодоносной силы, полученной от неба, земля не может дать жизнь своим детям. Небо и Земля пребывают в вечном единстве, причём такая трактовка существует не только у древних славян, но и у самых разных народов мира.
Мать Сыра Земля и бог Ярило
Не менее популярным стало славянское предание о Матери Сырой Земле и Яриле, боге солнца, покровителе весны и расцвета жизни. После своего появления Матушка-Земля лежала во мраке и холоде. И тогда сияющий Ярило решил взглянуть на богиню, узнать, так ли она красива, как рассказывают.
В одно мгновение пламенный взор бога пронзил бесконечную тьму, озарив Мать Сыру Землю. Там, где пронёсся взор Ярилы, засияло яркое солнце. Тёплые лучи ласково обняли Мать Сыру Землю, а она пробудилась от своего долгого сна. Перед Ярилой богиня предстала во всей своей юной красе. С жадностью пила она каждый луч солнца, а от света и тепла пробуждалась в ней жизнь, что прежде была скрыта.
Ярило и Мать Земля
В старинных песнях даже сохранились слова Ярилы, что с любовью обращается к красавице:
“Ох ты гой еси, Мать Сыра Земля! Полюби меня, бога светлого, за любовь твою я украшу тебя синими морями, желтыми песками, зеленой муравой, цветами алыми, лазоревыми; народишь от меня милых детушек число несметное…”
Отвечает пылкой любовью солнцу Мать сыра Земля, а потому каждый год по весне люди могут наблюдать прекрасный расцвет этого чарующего союза.
Мать Сыра Земля – необыкновенный образ славянских преданий. Матушка-Земля принадлежит к самым древним богиням. Она не имеет конкретного облика, но нужен ли он? Воплощение Матери Сырой Земли мы можем увидеть всюду. Всё, что есть вокруг, – её дети, к которым она относится с большой любовью и заботой. Очень хочется, чтобы и современные люди, как и их далёкие предки, не забывали платить ей тем же.
Мать-Земля
(К религиозной космологии русского народа)
В настоящей статье, представляющей отрывок из об щей работы по исследованию русской народной религиозности, автор предпринимает изучение народной космологии по так называемым «духовным стихам». Под этим именем известны религиозные эпические песни русского народа, представляющие одну из интереснейших отраслей русского фольклора. До самого последнего времени эти песни исполнялись по всей территории России особыми специалистами-рапсодами, чаще всего слепцами. Ярмарки, приходские праздники, стечения паломников у стен монастырей были местом выступления странствующих певцов. По большей части репертуар их ограничивался религиозной или «духовной» поэзией, отмежевываясь и от богатырского, былинного эпоса, и от лирики. Источниками этой религиозной поэзии служили в большинстве случаев жития святых, переводные с греческого апокрифы, реже Библия. Многое, несомненно, принадлежит исконному славянскому фольклору, хотя христианский и церковный характер поэзии несомненен.
Историки литературы расходятся в определении времени зарождения на Руси народного религиозного эпоса. Несомненно, он уже существовал в XVII веке. Но почти все записи относятся к самому последнему времени – XIX- XX векам. Несомненно, «духовный стих» представляет остаток древней московской, допетровской культуры, уцелевшей в эпоху европеизации России.
При первом знакомстве с русской религиозной мыслью или поэзией космическая окрашенность русской религиозности, прежде всего, поражает исследователя иностранца. Известно то исключительное место, которое занимает почитание Богородицы в жизни русского православного народа. Но еще Достоевский в «Бесах» провозгласил родство религии Богоматери с религией «матери – земли», как земля, то есть природа, неизменно именуется в народной поэзии:
Богородица – мать земля сырая.
Начался у нас белый свет;
У нас белый свет взят от Господа.
У нас белый вольный свет зачался от суда Божия.
Другие варианты: занимался, заводился, стался. Только не сотворен. Самая корректная форма говорит не о творении, а о «держании» и «основании» мира в Боге:
Основана земля Святым Духом,
А содержана Словом Божим.
Повествуя о происхождении элементов природного мира, стих связывает их с членами антропоморфизированного Божества – как тело космическое, порожденное телом Божественным:
У нас белый свет взят от Господа,
Солнце красное от лица Божия.
Млад-светел месяц от грудей его,
Зори белые от очей Божьих,
Звезды частые-то от риз его,
Ветры буйные от Свята Духа.
Варианты весьма различны. Связь отдельных элементов, данных поэту апокрифической литературой неустойчива. Отметим некоторые интересные детали:
Дожди сильные от мыслей Божиих.
Дробен дождик от слезы Его,
Ночи темные от дум Господних
Ночи темные от волос Его;
Ночи темные от сапог Божиих,
– но почти всегда происходят от Святого Духа, который мыслится здесь как дыхание Божие. Иногда сами ветры называются Божиими Духами:
Духи Божий от устов Его.
Единственный раз читаем:
Ветры буйные от кровей Божиих.
Последняя формула звучит необычайно резко даже для общей плотски-натуралистической концепции стиха. При всем наивном материализме ее мы не можем не чувствовать известной осторожности, налагаемой христианским спиритуализмом на эту натуралистическую схему. В самом деле, ответы даются почти исключительно о происхождении небесных или воздушных явлений. Для них уместны наиболее одухотворенные или наиболее поэтические элементы божественной телесности («сапоги» и «крови» являются скорее срывами певца). Стих не дерзает говорить о теле, о костях Божиих и в связи с этим отказывается ста вить вопросы о происхождении земли, моря и гор (камней). Ответы на эти вопросы легко угадываются: они становятся ясны по аналогии с происхождением тела Адамова. Но певец умалчивает о них, думается, по требованию религиозного целомудрия, подавляя в себе естественный интерес к космологии матери-земли. Этим соблюдается и известная, не очень строгая, градация в божественности высших (воз душных) и низших (земных) элементов природного мира. Вопрос о происхождении человека (Адама) тоже постав лен в стихе о Голубиной Книге, который дает на него следующий ответ:
У нас мир-народ от Адамия;
Кости крепкия от камени,
Телеса наши от сырой земли;
Кровь-руда наша от черна моря.
Конечно, и здесь отдельные моменты неустойчивы. Очи Адама взяты от солнца, мысли от облаков (однако разум от Святого Духа). Но устойчива основная мысль. Развивая, по следам апокрифов, библейскую идею о сотворении мира, Адама из земли, певец видит в существе Адамовом те же элементы, что и в космосе. Между миром и человеком та же неразрывная связь, что и между организмом матери и сына. И если мир – божественного происхождения, то и человек обладает природой божественной – могли бы мы продолжить мысль певца, – только божественность его не второго, а третьего порядка. Он не царь земли, а сын ее. Лишь через мать свою он носит в себе печать божественности. Так, очи его не прямо от очей Божиих, а от солнца, которое само от очей Божиих. Народная антропология подчинена космологии.
Мир, божественный по своему происхождению, вторично освящен или обожен, то есть, поднят на высшую ступень божественности, с воплощением Христа. В христианском космосе отдельные элементы его освящаются благодаря особому отношению к земной жизни Христа или Богородицы. Это отношение сообщает новый иерархический порядок элементам мироздания, о котором повествует та же Голубиная Книга:
Кипарис древа всем древам мати,
На нем распят был сам Исус Христос.
На белом Латыре на камени
Беседовал да опочив держал
Сам Исус Христос царь небесный.
Потому бел Латырь камень каменем мати.
Не требует объяснений, почему
Иордан-река всем рекам мати.
Фавор (или Сион) гора всем горам мати.
Особенно отметим круг природных явлений, освященных отношением к Богородице. В сущности, непосредственно Ею освящена только плакун-трава:
Трава травам мать плакун-трава.
Когда жиды Христа распяли,
Тогда плакала мать Божия Богородица,
Роняла слезы на сырую землю;
И оттого вырастала трава плакучая.
Нелегко заметить тенденцию певцов посвящать Богоматери все новые и новые элементы мироздания, которые исконно были связаны с иными небесными силами. Так, и кипарис становится ей посвященным:
Пресвятая мать Богородица
Гли того древа долго мучилась,
Выруняла слезки са ясных очей,
Са ясных очей в сыру мать землю.
Хочет певец посвятить ей и море, которое, однако, первоначально связано со святым Климентом. Память о греческой Корсуни и о мощах св. Климента, папы Римского, обретенных на дне морском и высоко чтимых в Киевской Руси, лежит в основе этой дедикации:
Окиян-море всем морям мати.
Что во той во церкви во соборныя
Почивают мощи папа римскаго,
Папа римскаго, слава-Клементьева.
Иногда к имени Климента прибавляется имя Петра Александрийского или же церковь связана своей гробницей со Христом, но чаще всего мы видим подымающуюся из моря церковь, так или иначе освященную Богородицей.
Из той из церкви из соборной,
Из соборной, из богомольной,
Выходила Царица небесная;
Из Океана Она омывалася,
На соборную церковь Она Богу молилася. 133
В сущности, лишь три природных существа – «три матери» – оказываются вне христианского круга: рыба Кит, Страфиль-птица и Индрик-зверь. Но и эти чисто космические существа несут религиозное служение. Сграфиль-птиц
Богу молится за сине море,
Богу молится за святую гору.
Из темного описания Индрика, живущего в глубине земли, в недрах гор, можно заключить, что он управляет течением подземных вод. О Страфиль-птице говорится, что она
Держит белый свет под правым крылом,
то есть евангельская кокошь, матерински греет его. Известные черты грозности, присущие Индрику и Страфили как владыкам водных стихий (от них колеблются воды и горы), решительно стушевываются перед благодетельно-материнскими. Обратим внимание на то, что не только Индрик и Страфиль, но и все главы космической и социальной иерархии (град, церковь) именуются матерями. Не отечество 134 и не царство («царь зверей»), но именно материнство полагается в основу иерархии.
Мир, божественный в космогонии, освященный кровию Христа и слезами Богородицы, весь пронизан Святым Духом или «святыми духами», посланными Христом. В стихе о двенадцати пятницах поется, что в день Троицы Пущал Господь Святый Дух до всей земле.
Это излияние Св. Духа не ограничено Церковью, хотя в церковном быте народ чувствует особенно живо Его присутствие. Но вся земля приемлет Св. Духа, который, подрастическомувыражению одного стиха, даже воплощается в ней:
Воплотив Свята Духа
Живущий в природе святой дух ощущается народом в дыхании воздуха, ветре и благовониях земли. Вот почему всякое чудесное действие ветра приравнивается святому духу:
Святым духом Василья поднимало.
Положило их святым духом за престолом.
Самый воздух называется святым в стихе о Егории;
Што поверх воды святой Егории плавает,
Да ведь он поверх воды на святом на воздухе.
И от священного кипариса исходит Святой Дух в его благоухании:
Пошел от ней Святой Дух,
Святой Дух и ладан.
Можно поставить вопрос, в какой мере эта насыщенность Святым Духом связана с христианской эпохой человечества. Уже в самом творении или начале мира ветры называютсяБожиими духами. Неясно и место грехопадения в этой космологии. Народ помнит о грехе Адама, но насколько падение человека нарушило изначально божественный строй природы?
Есть один стих – о Егории Храбром, – в котором можно усмотреть следы космического грехопадения. Мир состоит не из одних благословенных стихий – он полон вредоносных для человека тварей и грозных природных явлений. Как примирить с божественным происхождением мира существование диких зверей, змей и гадов? Русский человек, как известно, не любит гор – наследник, в этом отношении, античного эстетического чувства. Апокриф приписывает сотворение гор, как и змей и всякой нечести, дьяволу. Но русский народный певец не пошел по этому манихейскому пути, на который иногда сворачивает русская прозаическая сказка. Стих о Егории утверждает изначальную святость мира и вместе с тем какую-то порчу в нем. «Горы толкучия», «звери рыскучие» и прочие «заставы» Егория – результат нарушения божественного миропорядка.
Станьте вы, горы, по-старому, –
говорит Егории, очищая русскую землю. И волкам:
И вы пейте, и вы ешьте поведенное,
Поведенное, вы, благословенное.
Теките вы, реки, где вам Господь повелел.
Стих дает и свое объяснение расстройству природного мира. Он связывает его не с грехом Адама, а с идолопоклонством, которому подпал не только человек, но и вся тварь.
Уж вы ой еси да все темные леса!
Вы не веруйте да бесу-дьяволу;
Вы поворуйте да самому Христу.
Леса, горы и реки, как и звери, подобны девицам – сестрам Егория, на которых от идолопоклонства выросла еловая кора. И очищение русской земли, ее космиургическое воссозданиеЕгорием совершается путем утверждения истинной веры. Интересно отметить, что природа и в своем падении мыслится самостоятельной, а неотраженной лишь тенью человека. Обращаясь к истинной вере, она может молиться Богу, как в стихе о Голубиной Книге. Так, посылая птицу Черногора в Окиян-море, Егории заповедует ей:
Богу молись за сине море.
Вдумываясь в изображение мировой порчи в стихе о Егории, нельзя не заметить, что она не имеет глубокого характера. Расстройство мира поверхностно: оно захватывает земную кору – горы, леса, реки, – но не самое тело земли. Под нечистью, покрывающей ее, земля остается не поврежденной – если не девственной, то матерински чистой. Среди всего космоса она образует особое, глубинное средоточие, с которым связана самая сердцевина народной религиозности.
Солнце, месяц, звезды и зори – ближе к Богу: они происходят от Божия лица. Но не к ним обращено религиозное сердце народа. Греческое православие знало персонификацию мира: царя – космоса, который изображается в короне под апостолами на иконе Пятидесятницы. Этому мужскому и царственному греческому образу соответствует русский – женский. Из всего космоса личное воплощение получает только мать-земля.
Мать-земля- это прежде всего черное, рождающее лоно земли-кормилицы, матери пахаря, как об этом говорит постоянный ее эпитет «мать-земля сырая»:
Мать сыра земля, хлеборрдница.
Но ей же принадлежит и растительный покров, наброшенный на ее лоно. Он сообщает ее рождающей глубине одеяние софийной красоты. И, наконец, она же является хранительницей нравственного закона, – прежде всего закона родовой жизни.
К ней, как к матери, идет человек в тоске, чтобы на ее груди найти утешение. Иосиф Прекрасный, проданный братьями,
К матушке сырой земле причитает:
«Увы, земля мать сырая.
Кабы ты, земля, вещая мать, голубица,
Поведала бы ты печаль мою».
К ней же взывает Иаков, неутешный отец:
Возопившая ко Господу за Авеля,
Возопи ныне ко Иакову.
К матери-земле идут каяться во грехах:
Уж как каялся молодец сырой земле:
«Ты покай, покай, матушка сыра земля».
Едва ли стоит упоминать, что земля, как в греческом мифе, помогает и призывающим ее в бою героям. Феодор-тирянин, утопая в пролитой им жидовской крови, обращается к земле:
Расступися, мать сыра земля,
На четыре на стороны, Прожри кровь змеиную,
Не давай нам погибнути.
Христианизируясь, подчиняясь закону аскезы, мать-земля превращается в пустыню- девственную мать, спасаться в которую идет младой царевич Иосаф.
Научи меня, мать пустыня,
Как Божью волю творити,
Достави меня, пустыня,
К своему ко небесному царствию.
Похвала пустыне является одной из очень древних тем монашеской литературы Востока и Запада. Но ее развитие в русском стихе подчеркивает особые интимные черты в отношении русского народа в красоте земли. Действительно, красота пустыни – главная тема стиха, который так и начинается в некоторых вариантах:
Стояла мать прекрасная пустыня.
Так как краса пустыни – девственная, весенняя, не плодоносящая красота, то она сообщает святость материнства весне:
Весна, мать красная,
Красота пустыни безгрешна, – она сродни ангельскому миру:
Тебя, матерь пустыня,
Все архангелы хвалят,
Во тебе, матерь пустыня,
Недаром пустыня и отвечает «архангельским гласом». Святая красота, утешая пустынника, настраивает на тихие, светлые думы:
Есть честная древа –
Со мной будут думу думать;
На древах есть мелкие листья –
Со мной станут говорить;
Прилетят птицы райския –
Это райское состояние пустынника только оттеняет суровость его телесной аскезы. Житие в пустыне жестокое:
Тут едят гнилую колоду,
А пьют воду болотную.
Но и такая жизнь сладка царевичу, прельщенному красотой пустыни:
Мне паче сладкого меда
Здесь возникает интересный вопрос: не создается ли конфликт между аскезой и красотой («похотью очей») и как разрешает его народный певец?
Сама диалогическая форма – беседа царевича с пустыней – дает возможность различных подходов к этой труднейшей проблеме аскетики: искушению Красотой. Различия вариантов увеличивают для нас сложность проблемы, которая, несомненно, ощущается певцом, но поставлена им с чрезвычайной осторожностью. Прежде всего, отметим крайние варианты:
Я не дам своим очам
От себе далече зреть,
Я не дам своим ушам
От себе далече слышать.
Это крайний аскетический взгляд, указующий на опасность бесцельного созерцания. Он не характерен для господствующего настроения стиха, как и противоположный ему идеал бесконечного любования:
Разгуляюсь я, млад юноша,
Во зеленой во дубраве.
Или же, принимая их оба, надо подчинить их основному мотиву тихого, музыкального, обращенного внутрь сомерцания.
Как придет весна красная,
Все луга, болота разольются, Древа листом оденутся,
На древах запоет птица райская
Но ты из пустыни вон изойдешь,
Меня, мать прекрасную пустыню, позабудешь.
На первый взгляд, непонятно это бегство из пустыни в самом расцвете ее весенней красоты. Но следующий вариант поясняет намек пустыни:
Налетят же да с моря пташки.
Жалобно будут причитати,
А ты станешь тосковати.
Мотив весенней тоски и кукушки недостаточно ясен: это тонкая и скрытая форма тоски по любви. Замечательно, что не соловей, а кукушки искушают пустынника: то есть не сладострастие, а материнство. В песне кукушки на род слышит тоску о потерянных птенцах, по своему гнезду, по родовой жизни. Таким образом, не демонический соблазн красоты искушает в природе, а материнское сердце земли противополагается девственной красоте пустыни. Но они оба благословенны. Конфликт между ними намечен необычайно тонкими чертами и не остается непреодоленным. Царевич избирает пустыню, чтобы спасаться ее ангельской красотой.
Русский певец решительно не хочет видеть в красоте земли страстных «»панических »» черт. Достаточно обратить внимание на то, какие формы растительного мира символизируют красоту и силу земли. Всем древам мать – траурный кипарис, донесенный до народного воображения апокрифической книгой, рассказами паломников и крестиками из святой земли. Рядом с ним кедр и пега, – все три – хвойные деревья, то есть с подсушенной жизненностью, с бессмертной, но мертвой листвой. Из родных дерев певец называет березку и рябину рядом с кипарисом для построения сионской церкви (214) – плакучие деревья се вера. Его любимые цветы – «лазоревые», то есть холодного, небесного цвета. Лозы и розы, обвивающие гроб Богоматери, даны не по непосредственному видению, а сквозь церковно-византийский орнамент, в отвлечении от страстной их природы.
Когда в стихах поется о человеческой, женской красоте, то почти всегда в связи с материнством: такова красота Богородицы, матери Федора Тирянина. Несомненно, что, говоря о материнской красоте, певец имеет перед собой иконописный образ Богоматери, византийско-русский, то есть отвлеченный от девственной прелести и даже юности. Все это возвращает нас к иcxoднoй тoчке: кpаcoтa мира для русского певца дана не в соблазнах страстных сил, а в бесстрасном умилении, утешительном и спасительном, но как бы сквозь благодатные слезы.
Мы уже сказали, что мать-земля, кормилица и утешительница, является хранительницей нравственной правды. Грехи людей оскорбляют ее, ложатся на нее невыносимой тяжестью.
Как расплачется и растужится
Мать сыра земля перед Господом:
«Тяжело-то мне, Господи, под людьми стоять,
Тяжелей того – людей держать,
Людей грешных, беззаконных».
Мы видели, что земле можно каяться в грехах (отражение старинного религиозного обычая), и, при всей своей материнской близости к человеку, не все его грехи она прощает.
Во первом греху тебя Бог простит.
А во третьем-то греху не могу простить.
Измученная грехами людей, она сама просит у Бога кары для них:
Повели мне, Господи, расступитися
И пожрати люди – грешницы, беззаконницы.
На это Господь отвечает успокоительным обещанием своего Страшного Суда.
Можно сделать попытку определения особого нравственного закона земли, который, войдя в круг христианских представлений, тем не менее, сохраняет следы древней натуралистической религии наших предков. В приведенных стихах об исповеди земле «молодец» кается в трех грехах:
Я бранил отца с родной матерью.
Уж я жил с кумой хрестовою.
Порубил ишо челованьице крестное. Хотя лишь третий грех является непрощаемым, но все три объединяются одним признаком: это грехи против родства кровного и духовного. Земля, как начало материнское и родное, естественно блюдет, прежде всего, закон родовой жизни. Заметив это, мы без труда выделим и отнесем к религии земли специфическую группу преступлений, которые настойчиво повторяются во всех перечнях грехов вперемежку с грехами против ритуального или каритативного закона христианской религии. С наибольшей полнотой этот перечень дается в стихе о Грешной душе, где расставшаяся со своим телом душа встречает Иисуса Христа и кается в грехах своей жизни:
Еще душа Богу согрешила:
Из коровушек молоко я выкликивала,
Во сырое коренье я выдаивала.
С малешеньку дитя свого проклинывала,
Во белых во грудях его засыпывала,
В утробе младенца запарчивала.
Мужа с женой я поразваживала,
Золотые венцы пораскручивала.
В соломах я заломы заламывала,
Со всякаго хлеба спор отнимывала.
Свадьбы зверьями оборачивала.
Грехи иного порядка, вкрапленные в этот перечень, носят бытовой и ритуальный характер, не заключая в себе особо тяжких преступлений. Центр тяжести лежит, несомненно, на группе грехов против рода и материнства. Сюда относится вopoжба, заговаривание молока у коров и “заламывание” колосьев, то есть грехи против плодородия скота и нивы. Порча младенца в утробе, как и убийство рожденного ребенка или проклятие его, есть грех против плодородия женского. Разлучение мужа с женой (даже не в виде прелюбодеяния) есть тоже грех против родового семейного закона. Любопытная черта, придающая весьма архаический характер этой амартологии, – грех против религии рода чаще всего принимает форму ведовства. (Сюда же относится и оборотничество). В самом деле, функция ведьмы у славянских, как и германских, народов состоит, прежде всего, во власти над стихией рода и злым извращением родовой жизни (любви и плодородия).
Что грех против рода представляется самым тяжким в глазах народа, видно и из следующего указания величайших грехов в стихе о Голубиной Книге:
Трем грехам великое, тяжкое покаяние:
Кто блуд блудил с кумой крестовья,
Кто во чреве семена затравливал,
Кто бранит отца с матерью.
Хоть и есть грехам тым покаяние,
Приложить труды надо великие.
В стихе о Пятнице и Пустыннике грехи против рода признаются непрощаемыми. Это группа из трех или четырех грехов:
Отца матерь поматерно бранила.
Из хлеба и соли спорину вымала.
Вместо греха против родителей в этом стихе часто приводится грех против брака:
Жена шельма мужа сокрушала,
Чужие законы разлучала, –
а в качестве четвертого греха появляется заклинание молока у коров.
Замечательно, что брань, то есть грех словом, представляется в родовой религии столь же тяжкий, как и убийство. Например, вместо задушения младенца в утробе можно проклясть его:
В утробе младенца проклинала,
Крещеного жидом называла.
Вспомним страшное значение матерного бранного слова, от которого содрогаются небеса. В таинственной жизни пола, в отношениях между родителями и, детьми слово-заклятие, доброе или злое, имеет действенно-магическое знание.
Русский певец, обходя, по своему целомудрию, непосредственно сексуальную жизнь, останавливает свое внимание на религиозном значении родства между разными поколениями.Магическому значению брани и проклятия соответствует великое значение родительского благославления. Федор Тирянин, отправляясь на подвиг, призывает на помощь все священные силы:
Я надеюсь, сударь батюшка, На Спаса на Пречистого,
На мать Божью Богородицу,
На всю силу небесную,
На книгу Ивангелия,
На ваше великое благословеньице.
В стихе заздравном певцы призывают благословение небесных сил на дом, гостеприимством которого они пользуются. В одном варианте читаем:
Сохрани вас и помилуй
Нашим нищенским молением.
Грехи против рода суть грехи против матери-земли. Придавая им нарочито тяжкое значение в иерархии зла, народ свидетельствует о своем особом почитании божественно-материнского начала. В добре своем, как и в красоте своей, мать-земля не выпускает человека из своей священной власти. В кругу небесных сил – Богородица, в кругу природного мира – земля, в родовой социальной жизни – мать являются, на разных ступенях космической божественной иерархии, носителями одного материнского начала. Их близость не означает еще их тождественности. Певец не доходит до отождествления Богородицы с матерью-землей и с кровной матерью человека. Но он недвусмысленно указывает на их сродство:
Первая мать – Пресвятая Богородица,
Вторая мать – сыра земля,
Третья мать – как скорбь приняла.
Скорбь, то есть муки рождения земной матери, затуманивает очи Богородицы созерцанием страстей Ее Сына, да вит и матерь-землю тяжестью человеческих грехов. Религия материнства есть в то же время и религия страдания. Стих об Иосифе Прекрасном в самой поэтической и любимой народом части – плаче Иосифа – сближает мать Рахиль с матерью-землей в общих причитаниях. Рахиль представляется уже умершей, и Иосиф просится у братьев на «матушкину могилку»:
Увы, земля мать сырая!
Сырая земля мать, расступися,
Матерь моя, Рахиль, пробудися,
Прими меня, матерь, в свой гроб.
Стих о Федоре Тирянине, о герое-змиеборце, по самому сюжету, казалось бы, столь далекий от апофеоза матери, в сущности, является настоящей поэзией материнства, где нас встречают все три воплощения материнского начала. Богородица, хотя и не является лично, все время присутствует в призывании Ее имени:
За мать Божию Богородицу –
Даже храм гробу Господня в Иерусалиме иногда оказывается посвященным «Святой святыне Богородице».
«Отец» вместо «мати» в немногих вариантах стиха о Голубиной Книге.
Оставшийся непонятным для Ю. М. Соколова, которому принадлежит прекрасный этюд об этом стихе: «Весна и народный аскетический идеал». Рус. фил. вести., 1910 (3–4).
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»