курица не птица прапорщик не офицер
Эпизоды. 4. Курица не птица
Первого января 1972 года в Советской армии был введён институт прапорщиков.
Вскоре после этого события в среде военных появились афоризмы:
«Прапорщик – новая шахматная фигура. Идёт куда хочет, берёт что хочет и сбить нельзя»,
а также
«Курица не птица, баба не человек, прапорщик не офицер».
Что касается первого афоризма, то дело вот в чём.
Основной состав прапорщиков набирался из вчерашних сверхсрочников. Сначала за дело взялись серьёзно. Желающий стать прапорщиком должен пройти специальные курсы типа офицерских, сдать экзамены и получить назначение приказом Командующего Военным Округом. Последнее положение и стало основой той части афоризма, где сказано «и сбить нельзя». Дело в том, что если командир части принял кого-то в прапорщики, то уволить его он уже так просто не сможет. Он должен обосновать причину увольнения перед прямым начальником своего управления в округе (для нашей части – перед начальником разведуправления округа), а затем отстоять её перед Начальником Штаба округа. В любом случае – «вынести сор из избы», получить указание за плохую воспитательную работу среди молодых прапорщиков и, наконец, нет никакой гарантии, что прапорщик будет уволен, а не оставлен на перевоспитание.
Второй афоризм был несправедлив. И вот почему.
В начале семидесятых руководство страны, перед этим уволившее сотню тысяч офицеров по сокращению, вдруг спохватилось и стало лепить младший офицерский состав из солдат и сверхсрочников на восьмимесячных курсах. Курсы прапорщиков тоже были восьмимесячными с той же программой, хотя в последующие годы они постоянно сокращались, пока совсем не были сведены на нет.
Конечно, не всякая шутка Володи была достаточно корректной. Однажды в воскресенье он позвонил мне из моей лаборатории:
— Станислав Иванович, тут прапорщика С-рина током убило!
Совершив кросс от своей квартиры до лаборатории, я застал на лужайке за лабораторией «тёплую» компанию, отмечавшую день рождения С-рина.
— Сволочи, сказали бы правду, я б и так пришёл!
За эту шутку я решил К-улину отомстить.
Вскоре представился случай.
Курица — не птица, прапорщик — не офицер. Почему так?
Как показывает история те, кто ныне считаются носителями «недозвания» (прапорщики, ефрейторы), когда-то считались лучшими воинами.
В современной армейской среде офицерский институт относится к прапорщикам как к вороватым, грубым и недалёким людям. Гражданское общество воспринимает прапорщиков как занятых работой на складах, имущество которых они присваивают себе и распродают. Оба мнения, как видно, тесно переплетаются.
Часто их называют пренебрежительно «прапор», «прапорюга», изредка приправив уничижительной приставкой «какой-то», либо «какой-то там». Пример: «Будет ещё мне указывать какой-то там прапор!» Не завидное положение у без вины виноватых прапорщиков.
Лучший из лучших
Прапор — значит «знамя». Прапорщик появился в России в 1649 году по царскому указу. С тех пор человек, которому доверялось знамя, назывался прапорщиком. Прапорщиком мог стать только один из самых лучших и достойных воинов. Отличительной чертой прапорщика были физическая выносливость и мужественность, проявленная в боях.
Офицерский чин
Петр I, реформируя военную систему, в 1712 году ввёл воинское звание прапорщика, как первый офицерский чин младшего офицерского состава пехоты и кавалерии.
Самый отважный
В 1884 году прапорщика, как кадрового офицера-выпускника военного училища, сократили. Ввели новое первое офицерское звание — подпоручик. Однако оставили звание прапорщика как офицера, для военного времени. Теперь прапорщиком мог стать любой из нижних чинов за отличие в бою.
Полевой погон прапорщика, эполет, погон прапорщика запаса (Художники: Васильев К.С., Simsing)
И сразу на фронт
В преддверии Первой мировой войны Николай II устанавливает ускоренные выпуски из военных училищ в случае мобилизации. В 1914 году, с началом войны, так и случилось. Курсантов военных училищ спешно выпускали через 8 месяцев и присваивали им прапорщиков, на ступень ниже, чем если бы было полное образование. Неся большие потери офицеров, учредили ещё и школы прапорщиков — по сути сокращённые офицерские курсы.
Офицер-то, ненастоящий
В период Первой мировой прапорщики подпортили свою репутацию. Многие из офицеров-недоучек (простите за выражение) из военных училищ, не смогли себя положительно зарекомендовать. Как правило, они проявляли панибратство и высокомерие. Именно тогда остальные офицеры прапорщиков военного времени невзлюбили, а у солдат такие прапорщики не имели уважения.
Долой всякое офицерство
С приходом новой власти, в 1917 году, все звания были отменены. В 1943 году ввели погоны и воинские звания по образу и подобию императорской армии, включая офицерство. Полным аналогом дореволюционного прапорщика послужило звание младший лейтенант.
Погоны царских прапорщиков и советского прапорщика (Авторы: Васильев К.С., F l a n k e r)
Отдельная каста
О положительной истории понятия прапорщик, как отличительного военнослужащего, вспомнили лишь в 1972 году. Тогда был введён институт прапорщиков, как отдельная категория. Прапорщики стали чем-то средним, между сержантом и офицером, но по правам и обязанностям они ближе к офицерам, чем к сержантам.
На все руки мастера
Мнение, что прапорщики — это сугубо начальники складов, столовых и старшины рот, ошибочно. Служебная деятельность прапорщиков многогранна. Большая часть прапорщиков — это техники, узкие специалисты, особенно в Авиации, ПВО и на Флоте (мичманы), а так же начальники боевых объектов и командиры некоторых отдельных взводов.
Голодные девяностые
Ложкой дёгтя послужили прапорщики-начальники складов в тот период, когда армия была брошена на самотёк и денежное довольствие не вдавалось по полгода. При этом всё же продовольствие и вещевое имущество на склады и в столовые кое-как, но поставлялись. Глупо полагать, что имея под своим контролем тонны продуктов, прапорщик буде голодным.
Погоны прапорщика 90-х и 2000-х гг. (Работы: paqx, Skjoldbro, Darz Mol)
В вас более нет нужды
В 2009 году, в ходе военной реформы, было принято решение о полной ликвидации института прапорщиков. За год сократили 143.000 прапорщиков и мичманов, всех до единого. 20 тысячам прапорщиков, занимающих должности офицеров повезло, — им присвоили лейтенантов. Остальные 123 тыс. человека были вынуждены либо увольняться, либо переходить на нижестоящие свободные должности солдат и сержантов.
Верните всё на место
В 2012 году командование принял на себя С. Шойгу. Именно он и поднял вопрос в 2013 году о возвращение института прапорщиков. Однако теперь, в новом облике, прапорщики не имеют отношения к имуществу. Для прапорщиков ввели порядка сотни видов должностей, среди которых только боевые, которые разделяются на командирские и технические.
Звание прапорщик имеет уникальную историю, на протяжении которой образ как положительный, так и отрицательный. В целом, считаю, прапорщики заслуживают уважения и в наши дни, и исторически. Сугубо личное мнение — лучше один опытный прапорщик, чем десяток образованных офицеров.
Оцените статью, если информация была интересной. Спасибо!
Эта поговорка не касается современных прапорщиков, потому что они не являются офицерами. Но прапорщиков императорской армии поговорка касалась. Тогда прапорщик являлся офицером, но в мирное время это звание не присваивалось, первичным званиями были подпоручик и корнет, эти звания дались после окончания полного курса военного училища. В военное время прапорщиками становились те, кто окончил школы прапорщиков или имели право получить звание на особых условиях. А в школах обучение проходило обычно три месяца. Конечно, за такой срок офицера подготовить нельзя. Поэтому прапорщики стали объектом насмешек и шуток. И эта поговорка из этой серии. В современной армии место царского прапорщика занял младший лейтенант.
Сообщение Дмитрия верно, но не полно.
Потому, что имеет место игра корней иврита:
אותך /отха // утха /// утка = «Знак, буква твоя».
Почему же, когда говорят «утка», подразумевают прежде всего искажение фактов? Потому что:
עות /ивет// ут = «1. искажать, кривить, коверкать 2. совершать несправедливость»
הוא עתך / у этха // утка = «Бог + Он + время твоё»
ועתך / утха // утка = «1) и время твоё 2) будет временем твоим»
Ох, уж это слово КОЛБАСА. Сколько же она значений много имеет.
А глагол «колбасит» в свою очередь тоже имеет немало определений. До чего же наш народ любит выдумки!
Еще одно значение слова колбасит-это весело проводить время, шутливо, прикольно. Например,»Стояли вчера, колбасились, никого не трогали. И вдруг. «
Само слово колбасит возможно произошло от слова катись колбаской, вертись, крутись. Это, скорее, было первоначальным значением.
Вот так привыкнешь и станешь говорить на колбасном языке, колбасного Вам настроения, друзья.
Фразеологизм «поворачивать оглобли» имеет два значения.
Этимология фразеологизма связана с крестьянским трудом и бытом. Точно так же образовались выражения на воде вилами писано, из кулька в рогожку, дым коромыслом и многие другие.
А вот как переводится на английский этот фразеологизм, сказать не могу, потому что не учила в школе английский язык.
«Курица не птица — прапорщик не офицер»
К 1 сентября 1915 года, когда завершилось так называемое великое отступление, в ходе которого были оставлены западные губернии России, некомплект офицеров в частях русской армии, по данным генерального штаба, составил 24 461 человек.
В те дни главнокомандующий Северо-Западным фронтом генерал от инфантерии Михаил Алексеев в докладе военному министру писал: «Государству надлежит принять самые настойчивые меры к тому, чтобы дать армии непрерывный поток новых офицеров. Уже в настоящее время некомплект офицеров в частях пехоты в среднем превышает 50%».
Отсутствие элементарной грамотности катастрофически сказалось на поле боя. В ходе сражений невиданных ранее масштабов прежде всего массово терялись винтовки, массово гибли солдаты и младшие офицеры.
Но если винтовки еще можно было экстренно купить в Японии или США, а солдат призвать из многочисленных деревень, то офицеров нельзя были ни купить, ни призвать. Поэтому на офицерские должности с началом войны стали назначать кого угодно, лишь бы они обладали достаточным образованием.
В 1914 году доля граждан с таким образованием не превышала 2% от всего населения России. Для сравнения, к началу Великой войны только в Германии с населением в 2,5 раза меньшим, чем в Российской империи, число лиц с таким образованием было в 3 раза большим.
К 1 июля 1914 года в запасе Русской императорской армии числилось 20 627 прапорщиков. Теоретически этого должно было хватить, чтобы покрыть открывшиеся с массовой мобилизацией вакансии командиров рот. Однако такое количество никак не компенсировало огромные потери младших офицеров, последовавшие в первые же месяцы войны.
Еще только разрабатывая планы будущих боевых действий, русский Генштаб в марте 1912 года предложил для ускоренной подготовки офицеров во время войны в дополнение с существующим военным училищам создавать специальные школы прапорщиков.
Прием в эти школы начался 1 октября 1914 года, и первоначально они рассматривались как временная мера, рассчитанная всего на один выпуск офицеров-прапорщиков.
Однако потери младших командиров на фронте росли и временные школы быстро стали постоянными. Уже в декабре было создано четыре новых школы. Первоначально они именовались «Школами ускоренной подготовки офицеров при запасных пехотных бригадах», а в июне 1915 года их стали именовать «Школами подготовки прапорщиков пехоты».
Именно на 1915 год пришелся в России самый жестокий военный кризис, когда на фронте катастрофически не хватало винтовок, снарядов и младших офицеров. Винтовки тогда массово стали покупать за границей, а прапорщиков готовить в спешно создаваемой сети офицерских школ.
Если к началу 1915 года действовало 10 таких учебных заведений, то к концу года их было уже 32. В начале 1916 года создали еще 4 новых школы.
Массовое создание офицерских школ позволило к началу 1917 года преодолеть дефицит младших командиров на фронте. Если с 1 июля 1914 года по начало 1917-го все военные училища Российской империи выпустили 74 тысячи офицеров, то школы прапорщиков за тот де период подготовили 113 тысяч младших командиров.
Первая мировая война
158 постов 1.1K подписчиков
Правила сообщества
очень интересно! не зря коммунисты первым делом стали бороться с неграмотностью!
Крестьяне отказываются идти в бой,вам нужно больше командиров,милорд!
Драка офицеров в ПМВ: полковник против генерала (брата короля)
Полковник Владимир Гатовский незадолго до разжалования.
Генерал-майор князь Арсен (Арсений Александрович) Карагеоргиевич в форме сербской армии.
В те дни Первой мировой войны шли бои в районе Митавской укрепленной позиции. Накануне Карагеоргиевич не исполнил приказ о переводе дивизии в резерв, обвинив штаб отряда в трусости, за что получил замечание начальства. На следующий день ситуация с неисполнением приказа и замечанием повторилась. Гатовскому князь тогда демонстративно не подал руки, угрожал набить физиономию и обругал офицеров штаба отряда. Затем, неожиданно для всех, он подошел к Гатовскому, сидевшему верхом и стал в исступлении кричать:
«Ты, паршивый трус, мерзавец, подлец, ты желаешь поссорить меня с князем [Трубецким]».
Полковник сначала молчал, но затем не сдержался и со словами:
«Как ты смеешь, старый дурак (или болван, окружающие не расслышали)!» дважды ударил князя стеком по голове.
Причем, по версии князя, еще и добавил: «Теперь мы квиты».
Карагеоргиевич инстинктивно закрылся от ударов рукой, затем стал хвататься за шашку и потянулся за револьвером.
Заметив это, командир отряда князь Трубецкой крикнул Гатовскому: «Уезжайте скорей». Гатовский ускакал.
Трубецкой же крикнул офицерам: «Держите князя», после чего приказал его связать. Офицеры не решились исполнить ни то, ни другое. Двое из них затем приказали это сделать ординарцам. Тогда Карагеоргиевич направил на офицеров револьвер, после чего один из них ускакал, а другой убежал в штаб.
Вечером Гатовский и Карагеоргиевич принесли друг другу взаимные извинения и пожали руки. Кроме того, князь извинился и перед офицерами. Участники событий сочли, что причина инцидента в ненормальном душевном состоянии князя. Затем он уехал в Петроград «по болезни».
Казалось бы, инцидент был исчерпан. Однако вышло иначе.
Вечером того же дня князь со словами: «Я шутить с собою не позволю» ударил Гатовского по лицу. В ответ полковник машинально сделал то же и оттолкнул князя.
Карагеоргиевич воскликнул: «Вы не смеете меня трогать, я генерал-лейтенант сербской службы, мне 58 лет, я Вас застрелю».
Гатовский попытался обезоружить князя, который начал что-то искать в кармане (вероятно, револьвер), но Карагеоргиевич выскочил из комнаты.
Версия Карагеоргиевича была иной. Якобы Гатовский изначально был с ним груб и вел себя вызывающе. Князь не отрицал, что ударил Гатовского по лицу, причем трижды, после чего Гатовский упал, а все его лицо было в крови. Никаких ударов князю он не наносил. Противоречие в показаниях сторон устранить было невозможно, так как единственный свидетель погиб в бою.
На следующий день Карагеоргиевич предложил Гатовскому оставить этот инцидент между ними до окончания войны. Гатовский ответил, что всегда готов к дуэли. Стороны обменялись рукопожатием. Однако в офицерской среде поползли слухи, что князь побил Гатовского. Больше полугода все было относительно спокойно, пока не случился второй инцидент.
Самое время внимательнее приглядеться к его участникам.
Труд Гатовского «Воздушная разведка и борьба с нею» удостоился в 1912 г. премии имени великого князя Николая Николаевича (старшего).
Будучи правителем дел по учебной части Офицерской кавалерийской школы, Гатовский создал учебно-исторический музей школы, открывшийся в 1913 г.
Подполковник Генерального штаба В.Н. Гатовский. 1909-1912 годы.
Героическая воздушная разведка 28 июля 1915 года летчика-наблюдателя В.Н. Гатовского и летчика Орлова. 1916 год. Рисунок фронтового художника М. Мезернюка.
Арсену Карагеоргиевичу было на двадцать лет больше. Он учился в России, окончил Константиновское военное училище, участвовал в Русско-японской войне. В 1914 г. стал генерал-майором. Был награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. Князь Карагеоргиевич был известен как беззаветно храбрый офицер, но человек неуравновешенный и раздражительный.
Первый инцидент посчитали личной ссорой, не подлежавшей наказанию, так как Карагеоргиевич был еще полковником, то есть находился в равном с Гатовским чине.
Второе столкновение получило огласку и стало предметом серьезного расследования.
Расследование показало, что князь Карагеоргиевич резко отрицательно относился к офицерам Генерального штаба. Он не раз утверждал, что генштабисты старались отсиживаться в тылу или были некомпетентны.
Гатовский же не скрывал пренебрежительного отношения к военным суждениям князя. Открытый конфликт был лишь вопросом времени.
Однажды в присутствии офицеров и нижних чинов князь ни с того ни с сего выкрикнул Гатовскому:
«Вы думаете, что Вы как офицер Генерального штаба что-нибудь знаете? Ничего решительно Ваш Генеральный штаб не знает! Выбросьте Ваш академический знак в ватер-клозет. Все говорят, что Вы на позиции не ездите. Вы трус».
Гатовский на это ответил:
«Знаю ли что-нибудь или нет, судить не Вам, Ваше Высочество, а бываю я на позициях тогда, когда это вызывается необходимостью по моей службе и по приказанию начальника отряда».
За нанесение удара начальству полагалось разжалование и каторга от 4 до 13 лет, а если начальник был при исполнении в военное время, то и расстрел (впрочем, более суровое наказание налагалось в случае нанесения тяжких ран или причинения смерти).
Решено было обратиться к императору, который бы и вынес вердикт. Предлагалось уволить Гатовского со службы без мундира. За такое решение выступал и князь Карагеоргиевич.
Император рассудил иначе.
2 декабря 1915 г. он повелел объявить князьям Трубецкому и Карагеоргиевичу выговор в Высочайшем приказе. Последнего, кроме того, переводили в резерв чинов Киевского военного округа. Гатовского же «в виде особой милости» разжаловали в рядовые, прекратив дело без судебного разбирательства.
Телеграмма с вердиктом императора Николая II по поводу инцидента. РГВИА
И рядовой, и генерал
Гатовский попал в 26-й корпусной авиаотряд, где доказал, что не был трусом. Будучи разжалованным, Владимир Николаевич в считаные месяцы получил четыре солдатских Георгиевских креста.
Крестом 4-й степени он был награжден за полеты 8, 11, 15 и 16 марта 1916 г., когда произвел ряд удачных воздушных разведок под огнем противника, сделал несколько фотоснимков и сбросил две бомбы на груженый подвижной состав.
Наконец, крест 1-й степени он получил за то, что, будучи прикомандирован к штабу Кавказской Туземной конной дивизии, 4 мая 1916 г. вызвался охотником на воздушную разведку района будущих операций дивизии, в результате чего выяснил расположение укреплений и батарей противника, представив аэрофотоснимки особой важности.
Уже 6 мая 1916 г. за боевые отличия Гатовский был вновь произведен в полковники и назначен начальником штаба Кавказской Туземной конной дивизии (туда назначались колоритные и отчаянные офицеры, которых мало кто бы отважился обвинить в трусости-ТС).
Владимир Гатовский (в центре) во время службы в Кавказской Туземной конной дивизии. 1917 год. Князь Багратион Дмитрий Петрович (справа).
После прихода к власти большевиков Гатовский занимался демобилизацией прежних авиационных формирований, а затем добровольно пошел на службу в Красную армию. Был постоянным членом технического комитета Центрального управления по снабжению армии. Затем назначен на преподавательскую работу в Академию Генштаба РККА12, где проявил себя с наилучшей стороны. Аттестация военспеца гласила:
«Имеет солидную научную подготовку в области тактики конницы, равно как достаточный навык в постановке практических занятий по этой кафедре.
Имеет много свежих мыслей по тактике конницы. Очень добросовестный преподаватель.
Политически, нужно думать, совершенно лоялен. Имеет основание считать себя ущемленным старым режимом (разжалован в солдаты в 1915 г., что чрезвычайно сильно им прокламируется). В отношениях со слушателями сдержан. Принимает активное участие в работе Кав[алерийской] секции ВНО13 и Кав[алерийского] кабинета академии.
Хороший преподаватель».
В советское время Гатовский подружился с бывшими генералами А.А.Брусиловым и А.Е.Снесаревым. По торжественным поводам, например, по случаю дня Св. Георгия, преподаватели устраивали празднования на квартире Снесарева: надевали ордена Св. Георгия, ели праздничный крендель с выпеченным георгиевским крестом и, конечно, употребляли спиртное. Позднее чекисты сделали эти встречи ключевым пунктом обвинения бывших офицеров в контрреволюционной деятельности.
Ордер на арест Владимира Гатовского. Ведомственный архив Службы безопасности Украины (ГАСБУ).
Арестант Гатовский. 1931 год. ГАСБУ.
Гатовский был арестован 23 февраля 1931 года по делу «Весна». Коллегия ОГПУ осудила его на три года лагерей условно, освободив из-под стражи. После освобождения вернулся к преподаванию. Владимир Николаевич умер в Москве в 1935 году и похоронен на Введенском кладбище. Впоследствии он был реабилитирован как незаконно репрессированный по политическим мотивам.
Князь Арсен Карагеоргиевич после драки с Гатовским был переведен в резерв чинов и на военную службу уже не вернулся. В 1917 г. эмигрировал во Францию. Умер в Париже в 1938 году.
P.S. Как разрешали психологическую несовместимость в коллективе в Вооруженных Силах СССР:
Русские офицeры у трофейного турецкого знамени, 1916 год
Герой, писатель, коллекционер
Добрый день. Хотелось бы поделиться фотографией Владимира Николаевича Грусланова (1894-1981).
Участник Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн, обладатель полного банта Георгиевских крестов.
Прошел Первую Мировую, Гражданскую, в Великой Отечественной принимал участие в боях при обороне Ленинграда, освобождении Прибалтики, Польши, штурме Берлина.
После окончания войны он трудился научным сотрудником артиллерийского музея в Ленинграде, затем директором военно-исторического музея им. А. С. Суворова. Занялся писательской деятельностью, посвящённой в основном его кумиру: Александру Васильевичу Суворову, при этом продолжая по всей стране поиски исторических реликвий и передавая их на хранение в музеи.
Был известным в Ленинграде коллекционером: бонистом и библиофилом.
Шесть орденов сотника Орешкина
«Параграф 25. Слушали: Заявление топографов геодезистов С. Лобик, В. Федорова, Румянцева, Орешкина о зачислении их на службу в состав топогр. геодезич. партии Комитета по Грозненским разведкам при М.Г.А. Постановили: Зачислить».
Заявление о приеме на работу, уведомление о приеме, дежурные справки о праве работников ВТУЗов на дополнительную жилплощадь в 20 квадратных аршин и запрещении «уплотнения», командировочное в Чечню.
25 июня 1924 года начальник административно-хозяйственного управления Мирон Чередниченко отправляет телеграмму Губкину в Грозный: «ФЕДОРОВ БЫВШИЙ ОФИЦЕР БЕЛОЙ АРМИИ НЕОБХОДИМО ПОРУЧИТЕЛЬСТВО Я ЕГО НЕ ЗНАЮ ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ».
Губкин молниеносно отправляет из Грозного ответ: ФЕДОРОВУ ПОРУЧИТЕЛЬСТВО ДАНО БЫТЬ НЕ МОЖЕТ ПРИШЛИТЕ НЕМЕДЛЕННО ДРУГОГО ТОПОГРАФА ГУБКИН».
Но из оставшихся в деле документов становится понятно, что из МГА «недобитое офицерье» почему-то не выгнали. Он еще несколько лет работал в академии, ежегодно отправляясь в Чечню на топографические съемки, а уволился только в 1928 году «в виду прекращения топографических работ в Комитете». В написанной Губкиным справке значилось: «В.А. Федоров проработал в Комитете МГА в качестве геодезиста и топографа четыре года (1924-28) и высказал себя знающим свое дело и весьма добросовестным работником».
Кандидатура подходила идеально, но прямых доказательств не было. И тут кто-то из людей с хорошей зрительной памятью вспомнил, что видел похожее фото на одном из сайтов, где продают старые фотографии.
На обороте была надпись: «Дорогой и милой Надечке от Васи. Рига, 15 февраля 1903 года».
Пасьянс сложился. Имея всю эту информацию, биографию «Васи» вытащить было не трудно.
Полковник русской армии (6.12.1915 г.), кавалер орденов Св. Станислава III степени, Св. Анны III степени, Св. Равноапостольного Князя Владимира IV-й степени.
Справка завершалась фразой «Уволен со службы 1 декабря 1923 года, дальнейшая судьба неизвестна». Теперь уже немного известна.
Дело в том, что именно 1923 год считается началом масштабной чистки Рабоче-Крестьянской Красной армии от подозрительных «военспецов-золотопогонников». А началось все именно с Корпуса военных топографов.
Офицеры Корпуса военных топографов.
Еще весной 1923 года были отданы под суд начальник корпуса военных топографов бывший полковник Дитц, его помощник Иванищев, начальник аэрофотографического отряда Животовский и комиссар Цветков. Еще несколько офицеров выгнали из РККА.
Но это была только присказка, сказка пришлась на конец 1923 года, когда по настоянию нового комиссара А.И. Артамонова в Корпусе произошел натуральный погром и в отставку отправили практически все руководство в полном составе. Как жаловались современники, после всех этой чистки в Военно-топографическом корпусе осталось лишь четверо профессионалов, в свое время окончивших геодезическое отделение Академии Генштаба: новый начальник корпуса бывший полковник А.Д. Тарановский, его зам, начальник геодезического отдела подполковник П. П. Аксенов и руководители отдела научных работ генералы Н. О. Щеткин и Я. И. Алексеев.
Подполковник Порфирий Петрович Аксёнов, 1883-1930.
И вот тут-то Губкин, которому всегда было позволено несколько больше других, и воспользовался ситуацией. Как я уже говорил, незадолго до этого МГА совместно с «Грознефтью» запустили большой проект под названием «Комитет по грозненским разведкам МГА», в задачу которого входили широкие поисковые и детальные разведочные работы в Чечне и на Кубани. Масштабные исследования в Чечне и Азербайджане объединенного «Комитета по нефтяным разведкам МГА» продлятся четыре года и закончатся только в 1928-м.
Особенно тяжело, наверное, приходилось полковнику Федорову, который был старшим из этой четверки. Ему в 20-е давно перевалило за пятьдесят, и проводить по полгода в полевых экспедициях в Чечне было, думается, уже тяжеловато.
Впрочем, старшим Федоров был только по возрасту, но не по должности. Самую впечатляющую карьеру в этой четверке сделал Сергей Павлович Лобик, который перед увольнением (9.11.1923 г.) занимал должность начальника Управления Корпуса военных топографов.
Выпустился за несколько лет до Первой мировой войны, успел поработать на съемках в Санкт-Петербургской губернии и Финляндии. С началом войны прикомандирован к лейб-гвардии Павловскому полку. В полку прикомандированный неожиданно прославился безоглядной даже с точки зрения гвардейцев храбростью, вылившейся в целое созвездие орденов.
Заполняя анкету сотрудника МГА, бывший капитан Лобик этот период своей жизни описал предельно лаконично: «Отбывал строевой ценз для Академии в пехотном полку». Дело в том, что Академию нельзя было попасть, не прослужив несколько лет «на земле», с личным составом, ротным или полковым командиром. Но обычно «строевой ценз» будущие генштабисты все-таки выслуживали, скажем так, в менее экстремальных условиях.
В деле Лобика, кстати, нашелся конец истории с белогвардейцем Федоровым. Как выяснилось, была еще и третья телеграмма: ГРОЗНЫЙ, ГРОЗНЕФТЬ, ГУБКИНУ. ТОПОГРАФ ЛОБИК ВЫЕЗЖАЕТ СУББОТУ СКОРЫМ ПОЕЗДОМ ФЕДОРОВ ВЫЕЗЖАЕТ ВТОРНИК ПОРУЧИТЕЛИ ЕСТЬ ЯЗЫКОВ.
Одним из тех студентов, которых они водили по Чечне, был Михаил Чарыгин.
Студент МГА Михаил Чарыгин. 1923 г.
Крестьянский сын, недоучившийся студент Питерского горного, после революции он то боролся с холерой в Петрограде, то учительствовал в Саратовской губернии, пока не осел на геологическом факультете Московской горной академии. Там-то он и стал одним из любимых учеников Губкина.
Так вот, этот самый Миша Чарыгин, давно уже ставший профессором Михаилом Михайловичем, ректором Московского нефтяного института имени Учителя и основателем кафедры геологии этого института, уже на излете жизни напишет статью о нефтяных разведках МГА, которую его ученики, «внуки» Губкина, опубликуют после его смерти, в 1969 году.
В той самой статье будет одна строчка, звучащая памятью о тревожной молодости двадцатых: «К работе Комитета были привлечены бывшие военные топографы В.П. Румянцев, В.А. Федоров, Г.П. Орешкин, С.П. Лобик».
Михаил Михайлович Чарыгин, выпускник Московской горной академии, профессор, ректор Московского нефтяного института им. И. М. Губкина в 1939-42 гг.
Уволившись из Московской горной академии, Федоров и Лобик исчезают в темноте. Я не знаю их дальнейшей судьбы и, отвоевав у безвестности четыре года, вынужден повторить за военными коллегами бессильное: «дальнейшая судьба неизвестна». Возможно, кто-нибудь из других исследователей однажды вытащит их из безвестности, я же могу только надеяться, что полковнику и капитану пригодились рекомендации академика.
Впрочем, уволились тогда не все. Владимир Петрович Румянцев остался.
В.П. Румянцев с братьями и сестрой
После революции работал начальником теодолитного отделения астрономо-геодезического отряда Корпуса топографов, по итогам чистки уволен в октябре 1923-го, принят Губкиным в Горную академию, вместе с сослуживцами несколько лет мотался по Чечне, Кубани и Азербайджану.
Не знаю, в чем было дело, возможно многолетний педагогический опыт Владимира Петровича повлиял на решение ректора Губкина, но Румянцева единственного после прекращения деятельности Комитета не сократили, а перевели на должность штатного топографа Московской горной академии.
По «делу военных топографов» пошли несколько десятков человек, десять человек было расстреляно, остальные получили различные сроки лагерей. Среди приговоренных к «высшей мере социальной защиты»:
Аксенов Порфирий Петрович, русский, б/п, обр. высшее, пом.нач. Военно-топографического управления Красной Армии.
Мельников Георгий Петрович, русский, б/п, обр. среднее, нач.архива Военно-топографического управления Красной Армии.
Карпекин Николай Алексеевич, русский, б/п, обр. высшее, нач. Военно-топографического отдела Красной Армии в г. Ташкенте.
Ершов Дмитрий Сергеевич, русский, б/п, обр. высшее, профессор, зам. зав. фотогеодезич. отд. Московского геодезического ин-та, нач. Военно-аэрофототопографического отдела Военно-топографич. управления Красной Армии.
Румянцев Владимир Петрович, русский, б/п, обр. высшее, топограф Моск. горной академии и нач. топографических работ «Грознефти» Сулакского р-на.
Бывший подполковник был признан виновным во вредительстве, подготовке вооруженного восстания и участии в контрреволюционной организации. Вот его последняя фотография, сделанная для следственного дела, незадолго до расстрела.
Орешкин несколько выпадал из этой компании. В отличие от своих сотоварищей он не заканчивал Военно-топографическое училище, и вообще к топографии обратился довольно поздно.
Григорий Петрович был потомственный казак, родившийся в станице Урюпинской Хоперского округа области Войска Донского. Поэтому стезя казачьего офицера была написана ему на роду.
Он закончил Военно-училищные курсы Новочеркасского казачьего юнкерского училища, и 6 августа 1910 года был выпущен «из портупей-юнкеров» в хорунжие в Первый Донской казачий полк.
Казармы 1-го Донского казачьего полка
Но в отличие от друзей Орешкин не исчезает бесследно.
Его фамилия вновь появляется в документах времен Великой Отечественной войны. Причем в личном деле фигурирует примечательная фраза: «1889 года рождения. В РККА с 1941 года. Место призыва: Бауманский райвоенкомат, Московская обл., г. Москва, Бауманский р-н».
Проблема в том, что 1889 год рождения в Великую Отечественную войну не призывался. Никогда.
С началом войны, 23 июня 1941 года была объявлена мобилизация военнообязанных 14 возрастов, с 1905 по 1918 года рождения. После страшных поражений первых дней войны 10 августа Государственный комитет обороны издал постановление о мобилизации военнообязанных 1904—1890 годов рождения и призывников 1922—1923 годов рождения на территории Кировоградской, Николаевской, Днепропетровской областей и районов западнее Людиново — Брянск — Севск Орловской области. Позже это положение было распространено и на другие территории, в том числе 16 октября — на Москву и Московскую область.
Туда и ушел в тот страшный июль 1941 года 52-летний Григорий Орешкин.
Ушел делать свою работу — защищать Родину.
Ополченцы Москвы. 1941 г.
Позднее предположение об ополчении подтвердилось. Когда я раскопал список советских наград Орешкина, среди прочих там значилась и медаль «За оборону Москвы».
И еще стало понятно, что бывший сотник Орешкин был очень везучим человеком. От 7-й дивизии народного ополчения Бауманского района под Вязьмой уцелело менее 10% личного состава – почти все легли в землю, защищая столицу.
Не надо фраз про доблесть и отвагу.
Слова — всего лишь навсего слова.
Мы здесь стояли. И назад — ни шагу.
Мы здесь лежим. Зато стоит Москва.
По окончании битвы под Москвой, конечно, пожилых людей (а по меркам того времени 52-летний — это практически старик) демобилизовали из армии по расформированию ополчений. Из Московского ополчения в действующую армию перевели только ополченцев не старше 1902 года рождения.
Но, как мы видим, были и исключения. У Григория Орешкина оказалась слишком дефицитная военная специальность — хорошие топографы были в войну на вес золота. А он был очень хорошим топографом.
И попал наш Григорий Орешкин из огня — да в полымя. Из-под Москвы — в Сталинград.
Дорога, начавшаяся в Бауманском военкомате, оказалась долгой. Бывший казачий сотник, ставший геодезистом и астрономом, прошел всю войну. От начала и до конца, с 1941-го по 1945-й.
Приказом командующего артиллерией Центральной группы войск от 6 сентября 1945 года «за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество» преподаватель топографии курсов младших лейтенантов артиллерии Центральной группы войск, инженер-капитан Орешкин Григорий Петрович награжден орденом Красной Звезды.
В представлении отмечалось: «Работая преподавателем топографии на протяжении двух выпусков с обязанностями справлялся хорошо, курсанты его взводов по топографии подготовлены хорошо. Сам исполнителен и трудолюбив. Имеет большой практический опыт, в результате чего курсанты легко и доступно воспринимали материал на его уроках. Лично дисциплинирован, заслуженно пользуется авторитетом среди курсантов».
И курсантов, знаете ли, можно понять. Получившего свой шестой орден бывшего подъесаула, а ныне инженер-капитана Григория Петровича Орешкина действительно было за что уважать.
Сильный был человек и офицер настоящий.
Вот он. Фотография из личного дела военных лет.
(в очерке использованы стихи Владимира Карпенко)
Хочу все знать #124. 25 раскрашенных фотографий русских солдат на фронтах Первой мировой войны.
Как будто они были сняты только вчера!
Творческая работа художницы Ольги Ширниной, известной под псевдонимом Klimbim. Она не просто раскрашивает старые фотографии, а раскрашивает их сложно — с помощью техники восстановления цвета и текстуры, позаимствованных с современных фотографий.
Особенно Ольгу интересует тема двух мировых войн и Россия начала XX века — им посвящено большинство раскрашенных фотографий на сайте художницы. Хотя, надо сказать, Голливуда 1950-х среди работ Klimbim тоже достаточно. Но сегодня, взгляните на раскрашенную подборку русских солдат и офицеров на фронтах Первой мировой войны.
Благодаря красочному восстановлению, солдаты на фото выглядят так натурально, как будто до сих пор живы, где-то воюют и мечтают о том моменте, когда наконец победят Кайзера. Смотрите сами:
12. Я так понимаю, русские санитары оказывают медпомощь кайзеровским солдатам.
15. Длина штыков просто наводит ужас
Армейский дзен. Или кто в армии главный.
Поспорил я тут с товарищем @AHTOH.KG, по поводу формы одежды в армии и вспомнилась мне одна история.
Дело происходило в отдельностоящей роте в конце восьмидесятых. Перестройка во всю шагала по СССР, хотя следов развала Союза еще не наблюдалось.
Из офицеров у нас был только командир роты, да замполит после института призванный на два года в звании лейтенанта. Такой же срочник как и мы, только немного постарше и офицер. Всем в роте заправляли прапорщики. Ротному было лет 25-26, замполиту чуть меньше. А вот среди прапорщиков возраст был другой. Самому молодому было 35, остальным всем было за сорок.
В общем, служили и служили. В меру раздолбайничали, в меру бегали в самоволки по девкам, бывало и побухивали, но редко и осторожно, чтобы не спалили отцы-командиры. По выходным ходили в увольнения, выбирались в город в кино, или опять же по девкам.
Квартиры офицеров и прапорщиков находились в шаговой доступности от казармы. Ну, то есть максимум в паре километров. По этой причине практически никогда ночью в роте никого из старшего командного состава не оставалось. Дежурный офицер или прапорщик командовал отбой, дожидался когда большинство солдат засопит в своих койках и отваливал домой, к семье. Следующий дежурный приходил перед подъемом на следующий день. Соответственно солдаты ночью были предоставлены сами себе. Что очень радовало местных одиноких дам. Ну, да ладно. Про что ни начну рассказывать, все разговор на баб переходит. Женщины простите, что так грубо вас называю, это оттого что я неотесанный болван и служил в стройбате.
Не знаю, чем думали армейские боги, но в наше тихое, спокойное существование пришла беда. Бедой был лейтенант, только что окончивший училище.
Представьте себе парнишку, который добровольно в 16 лет поступил военное училище. Не в летное, не в космическое или какое-нибудь инженерное. В пехотное. Вот мне в 16 лет такая мысль никогда бы в голову не пришла. Но люди разные. И вот человек добровольно заперший себя на пять лет в казармах училища проходит учебу, где ему вдалбливают понятия о чести, долге, достоинстве. А главное, ему вдалбливают, что все в армии должно происходить по УСТАВУ. И никак иначе. И видимо ему это вдолбили настолько хорошо, что он стал требовать исполнения Устава до последней буквы и от нас.
Нет. Обязанности солдата и сержанта я знал наизусть (я хоть и был рядовым, но сержантов не хватало и я командовал отделением), да собственно все знали. И честь при встрече с офицером отдавал. И в увольнение ходил чисто выбритый и подшитый. Но в случае с нашим лейтенантом эти простые вещи превратились в кошмар.
Ему так и не удалось заставить солдат его выучить, но он постоянно пытался это сделать.
Воинское приветствие необходимо было отдавать как положено по уставу. Переходя за 5-6 шагов на строевой шаг, принимать положение “смирно”, и подняв правую руку к козырьку шагать мимо, поедая глазами начальство. Если вы, по мнению лейтенанта недостаточно четко чеканили шаг, или не дай бог не так смотрели на него, то он заставлял все переделывать. То есть, бегом возвращаетесь на исходную позицию и все повторяете. Несколько раз, пока ему не надоест. Ну или пока он не сочтет, что вы все сделали правильно.
Уход в увольнение выглядел вообще издевательством.
Как это выглядело у других прапорщиков и офицеров. В 10 утра у канцелярии выстраивалась небольшая очередь из тех, кому по графику положено увольнение. По очереди заходили в кабинет, там дежурный офицер/прапорщик на вас смотрел, делал вывод, что вы чисто выбриты, прилично одеты и выписывал увольнительную. Если что-то не нравилось, то отправлял исправить недостатки, после чего опять же выписывал документ. Вся процедура занимала минут 10. Ну, если кто-то гладил штаны или перешивал подшиву, тот мог немного дольше задержаться, но остальные уходили сразу.
Как происходила отправка в увольнение, когда дежурил лейтенант. Он строил всех увольняемых на плацу и начинал осмотр по порядку. Если к примеру на третьем бойце он обнаруживал, что тот не брит, осмотр прекращался и боец отправлялся бриться. Мы же стояли на плацу и ждали. После того как боец возвращался, осмотр продолжался. Если еще кто-то оказывался небрит, то опять ожидание. Вторым кругом шел осмотр подшивки, потом осмотр чистоты сапог, потом наличие носового платка, потом наличие расчески. Каждый раз, когда у кого-то что-то было не так, осмотр прекращался и мы стояли и тупо ждали, когда недостаток будет исправлен. Уход в увольнение затягивался на пару-тройку часов, а ведь это наше законное время, когда мы должны строить глазки девчонкам на улице, а не стоять на плацу… И только когда все недостатки были устранены, он отправлялся в канцелярию где садился выписывать увольнительные для всех. А мы все стояли на плацу и ждали.
В общем, я наверное уже сумел донести до вас манеру поведения лейтенанта и уровень нашей “любви” к этому офицеру. Потому, перейду к самой истории.
Как-то ночью, часа в два, я возвращался из самоволки. Войдя на КПП, я понял что попал на гауптвахту, поскольку там сидел наш лейтенант и смотрел как я вхожу. Ну что ж. Мне не привыкать, вхожу и докладываю:
— Водки ночью не купить, а вот где самогон продают, знаю. Тут есть недалеко.
Лейтенант полез в карман и достав смятую пятерку протянул мне:
— У меня и закуска есть.
Для меня эта ситуация выглядела горячечным бредом. Чепухой. Чем-то невозможным. Все равно, что в полночь взошло солнце. Но я не стал задавать вопросов, взял пятерку и упылил к ближайшей бабке-самогонщице.
Вернулся я быстро, минут через десять. За это время лейтенант где-то нашел два граненых стакана и порезал огурец на кружочки.
Я отдал бутылку, он выдернул из нее бумажную пробку и разлил по полстакана в каждый. Один протянул мне:
В общем, чокнулись и вздрогнули. И тут я понял, что пора задавать вопросы:
— Витя. Я просто Витя. Конечно на плацу не надо меня так называть, но когда мы наедине, можешь обращаться ко мне по имени. Мы ведь ровесники. Ты даже старше на пару месяцев.
Я призывался в армию на полтора года позже, потому мне было уже почти 21.
— Хорошо Вить. Слушай, а что случилось-то? Ты чего такой странный?
Он опять печально посмотрел на меня и сказал:
— А…. Ну да. Ты же еще в казарме не был. Пойди, сходи. Когда вернешься, еще по стаканчику пропустим.
Когда я вошел на первый этаж, то почти сразу начал понимать, что случилось.
Прямо перед входом, на полу, на грубой кафельной плитке красного цвета, сладко спал прапорщик. Слегка похрапывая, причмокивая губами и подложив под голову руку. И от него знатно несло алкоголем.
Второй прапорщик обнаружился на втором этаже у входа в ленинскую комнату. Он точно так же спал, с той только разницей, что не на плитке, а на линолеуме. А вот третий меня удивил. Он лежал на лестнице между вторым и третьим этажом. Тоже спал. Но лежал он головой вниз. То есть ноги на верхних ступенях, а голова почти на межэтажном перекрытии лестницы. И он обоссался. Струйка мочи стекала рядом с его головой и где-то в районе второго этажа заканчивалась небольшой лужицей на ступеньке.
Я поднялся в казарму и спросил у стоявшего на тумбочке дневального:
— С час наверное. Один в дупль был, идти не мог, они его повели типа домой, уронили, так и лежит на лестнице. Да и сами недалеко ушли.
— А откуда они тут взялись? Я в десять уходил, не было же никого.
— Где-то в одиннадцать пришли и сидели в канцелярии, вроде все тихо было, я даже не знал, что они там бухают. Все за тебя боялся, что пройдут по казарме и увидят, что тебя нет на месте. А потом приперся летеха, ругался с ними в канцелярии, но они его не послушали и сидели дальше. Потом лейтенант ушел на КПП, отправил дежурного по КПП спать и теперь там сам сидит. В общем, никто и не видел их такими бухими. Только я, ты и лейтенант.
— А сержант? Дежурный по роте.
— Не… Он спать лег когда еще летеха не пришел, велел его в три часа ночи разбудить, чтобы меня на тумбочке сменить.
— Слушай. Ты не буди сержанта. Пусть спит. Я с ним утром поговорю, чтобы он тебе разрешил днем поспать. И это… Не рассказывай никому про прапоров. Мужики они нормальные, ну перепили, зачем об этом солдатам знать?
Вы же помните, что я хоть и рядовой, но занимал сержантскую должность?
После этого, я вернулся на КПП к Вите. К тому времени он уже разлил самогон, мы выпили и его понесло:
Он долго говорил. Рассказывал про учебу, про старушку мать, про девчонку, что где-то у него в родном городе есть… А я лишь кивал и периодически повторял:
— Это жизнь, Витя. Это жизнь…
Я хоть и был старше его на пару месяцев, все же у нас был слишком разный жизненный опыт. Мне тогда казалось, что я старше его лет на десять, потому, что видел гораздо больше дерьма, чем он в своей казарме училища.
В принципе, на этом можно рассказ и закончить. Я ушел спать, даже не допив с Витей бутылку. Когда раздалось громогласное “Рота подъем!”, прапорщиков уже не было. Правда на подъеме был командир роты, хоть и не его дежурство было. Видимо Витя позвонил ему под утро. А еще, наверняка ротный впоследствии вздрючил прапорщиков, возможно даже премии лишил, но до комбата сведения об инциденте не дошли. Да и вообще об этом случае знали единицы.
А Витя… Витя, после того случая, стал нормальным офицером. В меру требовательным, в меру придирчивым. Но уже без дурацких закидонов по Уставу.
Кстати, говоря о том, что Витя учился пять лет, я возможно соврал. В то время разные были училища, где-то и четыре, и три года учились. Просто помню, что Витя был мой ровесник. А сколько он в училище учился, фиг его знает.
Морали нет. Просто случай из моей жизни.
Армейские байки и страсти.
В преддверие 23 февраля хотелось бы вспомнить тех людей, с которыми обычно ассоциируется армия, тех, кто служит не два года, а всю жизнь. У каждого срочника советских времен они делятся на несколько категорий. Первые это настоящие офицеры и прапорщики, кто тащил службу, и на ком держалась реальная боеспособность нашей армии. Вторые это пофигисты, которые в армии нашли способ обеспечить определенный уровень жизни и особо не рвались тянуть лямку. Среди них могли быть лёгкие неравнодушные и сочувствующие солдатам, если они от этого не страдают, офицеры, как наш однофамилец знаменитого маршала. Мы так его и называли, заменяя звание майора на маршала. С ним любили дежурить все – хоть на боевом дежурстве, хоть по части. Знали, что не будет лишней муштры и дебилизма, потому и старались не подводить мужика залетами. Однажды во время чемпионата мира по футболу в Мексике, мы смотрели в час ночи матч со сборной СССР. Нельзя, но если очень сильно хочется, то можно. Посередине первого тайма в казарму врывается этот майор (почему дневальный не скомандовал?), мы аж приподнялись на табуретках. Он прижал палец к губам, взял ближайшую табуретку и сел в первый ряд. Как только матч окончился, майор встал и недовольно заявил:
— Не понял, почему нарушаем распорядок дня? Чтоб через 5 минут были тишина и порядок. – Естественно приказ был выполнен и ни кому, потом не пришло в голову, бравировать этим на всю округу.
Были среди пофигистов и те, кто откровенно подтаскивал всё, что плохо или хорошо лежало, чтобы жить «немножко лучше, чем царь». Как правило, большинство из них имели откровенно скверный характер и периодически имели свойство дрючить солдат и чаще всего не по делу.
Третью группу составляли откровенно тупые товарищи, их концентрация была не больше чем на гражданке, но их действия в армии явнее обнажали эти качества. Они тоже подразделялись на хитрожопых карьеристов и трудоголиков. Если вторые были безобидны, и им иногда даже хотелось помочь, хотя за глаза, конечно, посмеивались, то первые были откровенным злом. Не будучи специалистами в том деле, за которое они отвечали, они прекрасно понимали, как завести нужные знакомства, кому и что нужно вовремя доложить, чтобы их карьера продвигалась вперед. Чаще всего они имели среди сослуживцев «друзей» из первой категории, за счет кого и продвигали себя.
— Эта никому на хрен не нужная война скоро кончится, а вы можете просрать свои жизни в бесполезной мясорубке. Родина поставила вас защищать ее рубежи на главном направлении против основного врага, а вы, вашу мать, дезертируете туда, где вам оторвут башку и взятки гладки. Чтобы подготовить спецов вашего уровня, нужно минимум полгода, и вы хотите оставить Родину без небесного щита, кто вы после этого? И, наконец, гробы с вашими безмозглыми головами, пришлют в ту часть, откуда вас направили в Афган. Какими глазами я буду смотреть вашим матерям, если они будут знать, что я послал вас на убой? Поэтому если хоть один дурак будет настаивать на своем заявлении, я зашлю его в самый глухой лес в хозроту свиньям хвосты крутить, где ему будет самое место.
Он стоял перед нами, всегда белокожий, а тут с красным лицом и шеей, и мы готовы были провалиться сквозь пол. С тех пор его стали называть Батей. Так обычно зовут всех комбатов, но к нашему до данного эпизода это прозвище как-то не клеилось.
Мой первый ротный относился к первой категории и был настоящим офицером и мужиком. Он носил очень громкую для советской армии фамилию и подходящее для нее отчество. Все были уверены, что они прямые родственники, но тема была табу. Он был карьеристом в хорошем смысле этого слова. За два месяца до нашего прихода ротный получил капитана, через полгода он ушел в Афганистан (тогда считалось для более быстрого продвижения карьеры). Через год вернулся в звании майора и стал комбатом одного из РЛС-ных батальонов, а перед нашим дембелем получил подполковника.
Его карьеризм заключался в том, что его рота должна была быть лучше всех и поэтому он гонял нас по специальности капитально, причем всех без отличия срока службы. Вообще его правило заключалось в том, чтобы рота была единым организмом. Поэтому боксы для техники убирали не только водилы, но и специалисты. А в классах за планшетами прыгали и водилы. Так у него из водилы Павлова получился очень хороший планшетист, которого тут же забрали в одно из управлений загранвойск. За залет любого бойца отвечала вся рота. Однажды он нашел водку в классе для занятий (деды готовили сабантуй), и мы два часа бегали вокруг учебного корпуса, а он по одному вызывал и допрашивал – чьё-это. Потом выстроил всех, прочитал мораль и в конце заявил: «Хорошо хоть среди вас стукачей не нашлось» и заставил дедов разбить всё на его глазах.
В другом случае после прихода двух дедов из увала в поддатом виде он поднял роту по тревоге в час ночи, заставлял полночи тренировать подъем – отбой, а полночи одевать ОЗК и бежать кросс. Объяснил коротко и доходчиво: «У меня грудной ребенок, а я вынужден сопли подтирать за 20-летними балбесами и подрываться из семьи в свое свободное время, когда нужен дома».
Отпустил за полчаса до подъема, деды, правда, потом устроили между собой разборки, и больше таких косяков не было. Если залетали молодые, слава богу, не нашего призыва, после тренировки у ротного деды проводили с отличившимися профилактические мероприятия. Били редко, только штатных стукачей, остальные обычно вместо сна, драили казарму полночи, и весь следующий день образцово несли службу, а в свободное время с кем-нибудь из сержантов учили строевой шаг.