оставьте наконец меня в покое стих
Оставьте наконец меня в покое стих
Оставьте, наконец, меня в покое,
Я износил себя, как старое пальто.
В окне кино, печальное, немое.
Мне кто-то нужен? Нет, уже никто.
1 комментарий
Похожие цитаты
. из комментов к жемчужине #420422
Я — не шампанское.
Я — женщина-коньяк!
Как мёд, янтарная… Бодрящая, тягучая.
Меня дозируй, словно афродизиак.
И не миксуй меня ни с чем, ни в коем случае.
Я — не вино.
С годами терпкость набрала.
Дарю тепло, когда смакуешь подогретою.
А чтобы крепостью тебя не обожгла,
Оденусь, хочешь, шоколадною конфетою?
© Copyright: Зульнора, 2013 Свидетельство о публикации №113012406945
. из «поэтического сундука»
Родители… Как много в этом слове.
Не стыдно встать пред ними на колени,
У Неба попросить для них здоровья,
А за обиды попросить прощенья.
…Неумолимы стрелки циферблата.
Не заживают раны от проклятий.
Мы понимаем лишь сквозь боль утраты,
Что лучше б не скупились на объятья.
…Так пусть вина не станет комом в горле,
Пусть высохнут родительские слезы,
Чтоб не узнать, как скулы сводит с горя,
И не услышать слов: «Мужайтесь, поздно…»
…Боюсь, себе нам не отмерить сроки,
Но знайте, за слова мы все в ответе…
… показать весь текст …
. с Днем Защитника Отечества!
Сегодня стопки не стоят пустыми!
Друзья, давайте выпьем, наконец,
За тех, кто не стреляет холостыми,
И тех, в чьей кобуре не огурец,
За тех, кому привычней гимнастерка,
Кому не раз пришлось сменить шинель,
За тех, кто бдит границы наши зорко,
Кто с лёту поразит любую цель.
За тех, кто охраняет нас с тобою,
И тех, кто заступил сейчас на пост.
…Потом ещё, не чокаясь и стоя,
За тех, кто не вернулся, тихий тост…
© Copyright: Зульнора, 2013 Свидетельство о публикации №113022204117
Оставьте наконец меня в покое стих
Самой нежной любви наступает конец,
Бесконечной тоски обрывается пряжа…
Что мне делать с тобою, с собой, наконец,
Как тебя позабыть, дорогая пропажа?
Скоро станешь ты чьей — то любимой женой,
Станут мысли спокойней и волосы глаже.
И от наших пожаров весны голубой
Не останется в сердце и памяти даже.
Будут годы мелькать, как в степи поезда,
Будут серые дни друг на друга похожи…
Без любви можно тоже прожить иногда,
Если сердце молчит и мечта не тревожит.
… показать весь текст …
Пей, моя девочка, пей моя милая
Пей, моя девочка, пей моя милая,
Это плохое вино.
Оба мы нищие, оба унылые —
Счастия нам не дано.
Нас обманули, нас ложью опутали,
Нас заставляли любить.
Хитро и тонко, так тонко запутали,
Даже не дали забыть.
Выпили нас, как бокалы хрустальные
С светлым, душистым вином…
Вот отчего мои песни печальные,
Вот отчего мы вдвоем.
… показать весь текст …
Ненужное письмо
Приезжайте. Не бойтесь.
Мы будем друзьями,
Нам обоим пора от любви отдохнуть,
Потому что, увы, никакими словами,
Никакими слезами ее не вернуть.
Будем плавать, смеяться, ловить мандаринов,
В белой узенькой лодке уйдем за маяк.
На закате, когда будет вечер малинов,
Будем книги читать о далеких краях.
Мы в горячих камнях черепаху поймаем,
Я Вам маленьких крабов в руках принесу.
А любовь — похороним, любовь закопаем
… показать весь текст …
Оставьте, наконец, меня в покое,
Я износил себя, как старое пальто.
В окне кино, печальное, немое.
Мне кто-то нужен? Нет, уже никто.
Я опять опускаю письмо и тихонько целую страницы
И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их тягостный хмель
И тогда мне так ясно видны эти тонкие черные птицы
Что летят из флакона на юг, из флакона «Nuit de Noel»
Скоро будет весна. И Венеции юные срипки
Распоют Вашу грусть, растанцуют тоску и печаль
И тогда станут слаще грехи и светлей голубые ошибки
Не жалейте весной поцелуев когда расцветает миндаль
Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая старая птица.
Мой хозяин — жестокий шарманщик — меня заставляет плясать
Вынимая билетики счастья, я гляжу в несчастливые лица
И под гнусные звуки шарманки мне мучительно хочется спать
… показать весь текст …
21 марта 1889 года родился Александр Николаевич Вертинский.
Я всегда был за тех, кому горше и хуже,
Я всегда был для тех, кому жить тяжело.
А искусство мое, как мороз, даже лужи
Превращало порой в голубое стекло.
Я любил и люблю этот бренный и тленный.
Равнодушный, уже остывающий мир,
И сады голубые кудрявой вселенной,
И в высоких надзвездиях синий эфир.
Трубочист, перепачканный черною сажей.
Землекоп, из горы добывающий мел.
Жил я странною жизнью моих персонажей,
Только собственной жизнью пожить не успел.
… показать весь текст …
Обед с Чаплином
Когда в Париж приехал Чарли Чаплин, леди Детердинг, русская по происхождению, решила устроить ему прием у себя в апартаментах отеля «Криион», на плас Вандом. Желая показать ему русских артистов, она пригласила к обеду тех, кто был в Париже в то время. Меня и Лифаря она посадила рядом с Чаплином. За обедом мы разговорились с ним и даже успели подружиться. Американцы сходятся очень быстро за дринком.
После обеда начались наши выступления. Лифарь танцевал, я пел, Жан Гулеско играл «Две гитары», На…
… показать весь текст …
Ну, раз он актёр и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах. Отрывки..
Началась война. Госпитали Москвы были забиты ранеными. Госпитали эти были не только казённые. Многие богатые люди широко откликались на патриотические призывы земства и открывали на свои средства больницы для раненых.
Однажды вечером я шёл по Арбату. Около особняка купеческой дочери Марии Саввишны Морозовой стояла толпа. Привезли с вокзала раненых. В этом особняке был госпиталь её имени. Раненых вынимали из кареты и на носилках вносили в дом. Я стал помогать. Когда последний раненый был внесён,…
… показать весь текст …
Вы никогда не были в России?
— нет, а она красивая?
Она единственная.
«Старец с вокзала»
Невероятная история произошла в Харбине в начале нашего века и была пересказана известным певцом Александром Вертинским. В то время город был населен русскими эмигрантами, которые привезли с собой множество икон и даже на железнодорожном вокзале повесили большую икону Николая Чудотворца. Однажды ранней весной в здание вокзала вбежал мокрый с головы до ног старый китаец и распростерся на полу перед иконой, протягивая к ней руки и что-то бормоча с большим чувством. Оказалось, что он шел по слабому льду через реку и провалился в полынью. Несчастного уже затягивало течением под лед, когда он вспомнил, что русские всегда просят помощи у какого-то старика, изображение которого висит на вокзале. «Старец с вокзала, старец с вокзала, спаси меня!» — были последние слова китайца; потом он потерял сознание. Очнулся он на другом берегу и первым делом бросился на вокзал благодарить святого старца за чудесное спасение.
Холодеют высокие звёзды,
Умирают медузы в воде,
И глициний лиловые гроздья,
Как поникшие флаги везде.
И уже не спешат почтальоны,
Не приносят твой детский конверт.
Только ветер с афишной колонны
Рвёт плакаты «Последний концерт».
Да… Конечно, последний, прощальный,
Из моей расставальной тоски…
Вот и листья кружатся печально,
Точно порванных писем клочки.
… показать весь текст …
Это неважно, что Вы — собака.
Важно то, что Вы человек.
Вы не любите сцены, не носите фрака,
Мы как будто различны, а друзья навек.
Вы женщин не любите — а я обожаю.
Вы любите запахи — а я нет.
Я ненужные песни упрямо слагаю,
А Вы уверены, что я настоящий поэт.
И когда я домой прихожу на рассвете,
Иногда пьяный, или грустный, иль злой.
Вы меня встречаете нежно-приветливо,
А хвост Ваш как сердце — дает перебой.
… показать весь текст …
И в хаосе этого страшного мира,
Под бешеный вихрь огня
Проносится огромный, истрепанный том Шекспира
И только маленький томик — меня…
Концерт Сарасате
Ваш любовник — скрипач. Он седой и горбатый,
Он Вас дико ревнует, не любит и бьёт,
Но, когда он играет концерт Сарасате,
Ваше сердце, как птица, летит и поёт.
Он альфонс по призванью. Он знает секреты,
И умеет из женщины сделать «зеро»…
Но, когда затоскуют его флaжолеты,
Он — божественный принц, он влюбленный Пьеро…
Он Вас скомкал, сломал, обокрал, обезличил.
«Фам де люкс» он сумел превратить в «фам де шамбр».
И давно уж не моден, давно неприличен
Ваш кротовый жакет с легким запахом «амбр».
… показать весь текст …
Александр Вертинский «Дорогой длинною…»
А раньше жили не спеша.
Умирали тоже спокойно. Бывало, дед какой-нибудь лет в девяносто пять решал вдруг, что умирает. А и пора уже давно. Дети взрослые, внуки уже большие, пора землю делить, а он все живет. Вот съедутся родственники кто откуда. Стоят. Вздыхают. Ждут. Дед лежит на лавке под образами в чистой рубахе день, два, три… не умирает. Позовут батюшку, причастят его, соборуют… не умирает. На четвертый день напекут блинов, оладий, холодца наварят, чтобы справлять поминки по нем, горилки привезут ведра два… не умирает. На шестой день воткнут ему в руки страстную свечу. Все уже с ног валятся. Томятся. Не умирает. На седьмой день зажгут свечу. Дед долго и строго смотрит на них, потом, задув свечу, встает со смертного одра и говорит: «Ни! Не буде дила!» И идет на двор колоть дрова.
Как только мы добиваемся, наконец, ясности мысли, силы разума и что-то начинаем уметь и знать, знать и понимать — нас приглашают на кладбище. Нас убирают как опасных свидетелей, как агентов контрразведки, которые слишком много знают.
Я сегодня смеюсь над собой…
Мне так хочется счастья и ласки,
Мне так хочется глупенькой сказки,
Детской сказки наивной, смешной.
Я устал от белил и румян
И от вечной трагической маски,
Я хочу хоть немножечко ласки,
Чтоб забыть этот дикий обман.
Я сегодня смеюсь над собой:
Мне так хочется счастья и ласки,
Мне так хочется глупенькой сказки,
Детской сказки про сон золотой…
Злые духи
Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы
И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их сладостный хмель.
И тогда мне так ясно видны эти черные тонкие птицы,
Что летят из флакона — на юг, из флакона «Nuit de Noёl».
Скоро будет весна. И Венеции юные скрипки
Распоют Вашу грусть, растанцуют тоску и печаль,
И тогда станут легче грехи и светлей голубые ошибки.
Не жалейте весной поцелуев, когда зацветает миндаль.
Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая хмурая птица.
Мой хозяин — жестокий шарм…
… показать весь текст …
Ты успокой меня
Ты успокой меня, скажи, что это шутка,
Что ты по-прежнему, по-старому моя…
Не покидай меня, мне бесконечно жутко,
Мне так мучительно, так больно без тебя…
Но ты уйдешь, холодной и далекой,
Укутав сердце в шелк и шиншилля
Не презирай меня, не будь такой жестокой,
Пусть мне покажется, что ты еще моя.
Александр Николаевич Вертинский
Александр Николаевич Вертинский
Оставьте наконец, меня в покое,
Я износил себя, как старое пальто.
В окне кино, печальное, немое.
Мне кто-то нужен? Нет, уже никто.
Александр Николаевич Вертинский
А когда наступит утро, я бреду бульваром сонным,
Где в испуге даже дети убегают от меня.
Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным,
И в лучах моей короны умирает светоч дня.
Александр Николаевич Вертинский
Упокой меня, Господи, скомороха смешного,
Хоть в аду упокой, только дай мне забыть, что болит!
Александр Николаевич Вертинский
И мне жаль, что на тысячи метров
И любви, и восторгов, и страсти,
Не найдется у Вас сантиметра
Настоящего, личного счастья.
Александр Николаевич Вертинский
Вы похожи на куклу в этом платьице аленьком,
Зачесанная по-детски и по-смешному.
И мне странно, что Вы, такая маленькая,
Принесли столько муки мне, такому большому.
Истерически злая, подчеркнуто пошлая,
За публичною стойкой — всегда в распродаже.
Вы мне мстите за всё Ваше бедное прошлое —
Без семьи, без любви и без юности даже.
Александр Николаевич Вертинский
Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая хмурая птица.
Мой хозяин — жестокий шарманщик — меня заставляет плясать.
Вынимая билетики счастья, я смотрю в несчастливые лица,
И под вечные стоны шарманки мне мучительно хочется спать.
общество человек, люди усталость
Александр Николаевич Вертинский
И никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги — это только ступени
В бесконечные пропасти — к недоступной Весне!
Александр Николаевич Вертинский
Сравнение — великая движущая сила, которая побуждает нас к соревнованию и самосовершенствованию.
сила сравнение саморазвитие и самосовершенствование
Александр Николаевич Вертинский
Пей, моя девочка, пей, моя милая,
Это плохое вино.
Оба мы нищие, оба унылые,
Счастия нам не дано.
Нас обманули, нас ложью опутали,
Нас заставляли любить.
Хитро и тонко, так тонко запутали,
Даже не дали забыть!
Александр Николаевич Вертинский
Любовью болеют все на свете,
Это вроде собачьей чумы.
Её так легко переносят дети
И совсем не выносим мы.
Она нас спасает. Она нас поддерживает.
Обещает нам счастье, маня.
Но усталое сердце уже не выдерживает
Температуры огня.
Потому что оно безнадёжно замучено
От самых простых вещей.
К вечной казни и муке оно приучено,
Но не может привыкнуть к ней.
Все мерзостно, что вижу я вокруг.
Но как тебя покинуть, милый друг!
Измучась всем, я умереть хочу.
Тоска смотреть, как мается бедняк,
И как шутя живется богачу,
И доверять, и попадать впросак,
И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену,
И вспоминать, что мысли замкнут рот,
И разум сносит глупости хулу,
И прямодушье простотой слывет,
И доброта прислуживает злу.
Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу трудно будет без меня.
Кричу я смерти: Где ты? Я устал
Смотреть, как бьется доблесть в нищете,
Как низость удостоена похвал,
Как веру обрекают клевете,
Как знатность подлостью посрамлена,
Как девственностью властвует разврат,
Как добродетель гнусно растлена,
Как силу душит хилый супостат,
Как рот искусству затыкает власть,
Как бред ученый разуму вредит,
Как правду кривда попирает всласть,
Как злоба добротой руководит.
Кричу я, но ответа не дано,
И бросить здесь любовь мою грешно.
В усталости моей я жажду лишь покоя!
Как видеть тяжело достойных в нищете,
Ничтожество в тиши вкушающим благое,
Измену всех надежд, обман в святой мечте,
Почет среди толпы, присвоенный неправо,
Девическую честь, растоптанную в прах,
Клонящуюся мощь пред роком величаво,
Искусство, свой огонь влачащее в цепях,
Низвергнутое в грязь прямое совершенство,
Ученость пред судом надменного осла,
Правдивость, простоте сулимая в блаженство,
И доброту души в служении у зла!
Всем этим утомлен, я бредил бы могилой,
Когда бы не пришлось тогда проститься с милой.
Душой устав, уснул бы я совсем.
Но как тебя оставить с этим всем?!
Давно ушел бы сам, терпеть устав
Сей гнусный мир, где честный сир и хладен,
Где рядится ничтожество в шелка,
Где чистый сердцем дочиста обкраден,
Где все награды впору изымать,
Где девственность осмеяна и честь,
Где кривда мажет грязью правду-мать,
Где силу гнет расслабленная лесть,
Давно б ушел от этого всего,
Да страшно друга бросить одного.
Устал я жить и мир оставить рад,
Не видеть, что у нищих благородство
И у ничтожеств золотой наряд,
И пламенная вера предается,
И лезет вверх сомнительная честь,
И растлено девичье достоянье,
И мажут грязью лучшее, что есть,
И сила силой быть не в состоянье,
И власть искусству затыкает рот,
И глупость судит разум вдохновенный,
И честность простоватостью слывет,
И в лагерь Зла Добро бредет, как пленный,
Я умер бы сейчас, дабы не знать
ни Нищеты, достойной лучшей доли,
ни Чистоты, обманутой опять,
ни Красоты, развратной поневоле,
ни Прямоты, лишившейся угла,
ни Правоты, хромающей у власти,
ни Доброты, берущей в долг у Зла,
ни Суеты, давно лишенной страсти,
ни Пустоты, чья вся в наградах грудь,
ни Простоты, гнушающейся чувством,
ни Слепоты, всему чертящей путь,
ни Глухоты, что ведает искусством.
Я умер бы, смеясь, когда б не ты,
любовь моя, средь этой маеты.
И честь, что как стыдливая раба,
И девственность, что в жертву принесли,
И мудрость у позорного столба,
И мощь, которой нужны костыли,
Устал. Навек уснул бы не скорбя
Но как, мой друг, оставить здесь тебя?
Я так устал, что лучше умереть.
К чему достоинство, когда ты нищий
И на ничтожеств с завистью смотреть
Приходится, живя небесной пищей.
Кругом безверье, пошлость и порок,
И лишь в насмешку говорят о чести,
И силы покидают нас не в срок,
И не к лицу девицей быть невесте.
Искусству крепко власть заткнула рот,
Умельцем правит свора бестолковых,
И вечно в дураках тот, кто не врет,
И зло глумится над добром в оковах.
Устал я, и о смерти лишь молю,
Но как оставить тех, кого люблю?
Усталый, я искал бы вечного покоя,
Когда бы смертный час не разлучал с тобою.
Я умер бы, от всех невзгод устав,
Чтоб кровную не видеть нищету,
И веру справедливости без прав,
И праздного ничтожества тщету,
И не по чести почестей черед,
И на цветущей девственности сор,
И силу, что калекою бредет,
И совершенство, впавшее в позор,
И в соловьином горле кляп властей,
И глупость в облаченье мудреца,
И праздник лжи над правдою страстей,
И честь добра под пяткой подлеца.
Мне плохо жить, я смерти был бы рад,
Не видеть злой, голодной нищеты,
И бедствий страшных беспросветный ад,
И черный цвет духовной пустоты,
И гордость у ничтожества в плену,
И девичью поруганную честь,
И совершенство, пущенным ко дну,
И правду, замененную на лесть,
И творчества зажатый властью рот,
И глупость ту, что судит мастерство,
И ложь, что после клятвы нагло врет,
И доброту, что ублажает зло.
Мне плохо жить, конец предвижу дней,
Но не покину я любви моей.
И то, как гильдий труд у черни не в чести,
И добродетель девичья оскорблена продажей,
И совершенсту ходу нет величье обрести,
И сила слабостью владык заключена под стражу,
И как искусству рот зажат властительной рукой,
И глупость школяров поставлена над знаньем,
И истин слог простой зовется простотой,
И зло, пленив добро, царит над мирозданьем.
И вероломства дружелюбный взор,
И совершенство, грязью облитое,
И не по чести почести позор,
И попранную мощь немоготою,
И торжество учености пустой,
И рот искусства, заткнутый жестоко,
И искренность, что кличут простотой,
И добродетель в слугах у порока.
Я утомлённый – в смерти это сохраняя,
Ушёл бы я, свою любовь в пустыне оставляя.
я до смерти устал мне видеть жутко
голодное достоинство в тоске
беспечного сановного ублюдка
Христа распятого на рыночном лотке
пройдоху в тусклом золоте регалий
невинности разодранный подол
мне жаль что совершенство оболгали
а силу душит немощный престол
искусство опротивело до рвоты
здесь неуч поучает мудреца
над честностью глумятся идиоты
и доброта в плену у подлеца
отчаявшись о смерти я молю
но как оставить мне любовь мою
Всем этим утомлён, ушёл бы я,
Ты держишь здесь меня, любовь моя.
Их низость ложью лести прирастает,
Оправдывает пошлость и разврат,
К любви вражду и ненависть питает,
Бесчестью прочит тысячи услад.
Бессилье здесь куражится над силой,
Считается пороком прямота,
Дурь — мудростью, а праведность вкусила
Позора отрешенья от креста.
Но в бездне мрака, бед и нищеты
Горит маяк,
и светоч этот — ты.
Александр Николаевич Вертинский
Александр Николаевич Вертинский
Оставьте наконец, меня в покое,
Я износил себя, как старое пальто.
В окне кино, печальное, немое.
Мне кто-то нужен? Нет, уже никто.
Александр Николаевич Вертинский
А когда наступит утро, я бреду бульваром сонным,
Где в испуге даже дети убегают от меня.
Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным,
И в лучах моей короны умирает светоч дня.
Александр Николаевич Вертинский
Упокой меня, Господи, скомороха смешного,
Хоть в аду упокой, только дай мне забыть, что болит!
Александр Николаевич Вертинский
И мне жаль, что на тысячи метров
И любви, и восторгов, и страсти,
Не найдется у Вас сантиметра
Настоящего, личного счастья.
Александр Николаевич Вертинский
Вы похожи на куклу в этом платьице аленьком,
Зачесанная по-детски и по-смешному.
И мне странно, что Вы, такая маленькая,
Принесли столько муки мне, такому большому.
Истерически злая, подчеркнуто пошлая,
За публичною стойкой — всегда в распродаже.
Вы мне мстите за всё Ваше бедное прошлое —
Без семьи, без любви и без юности даже.
Александр Николаевич Вертинский
Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая хмурая птица.
Мой хозяин — жестокий шарманщик — меня заставляет плясать.
Вынимая билетики счастья, я смотрю в несчастливые лица,
И под вечные стоны шарманки мне мучительно хочется спать.
общество человек, люди усталость
Александр Николаевич Вертинский
И никто не додумался просто стать на колени
И сказать этим мальчикам, что в бездарной стране
Даже светлые подвиги — это только ступени
В бесконечные пропасти — к недоступной Весне!
Александр Николаевич Вертинский
Сравнение — великая движущая сила, которая побуждает нас к соревнованию и самосовершенствованию.
сила сравнение саморазвитие и самосовершенствование
Александр Николаевич Вертинский
Пей, моя девочка, пей, моя милая,
Это плохое вино.
Оба мы нищие, оба унылые,
Счастия нам не дано.
Нас обманули, нас ложью опутали,
Нас заставляли любить.
Хитро и тонко, так тонко запутали,
Даже не дали забыть!
Александр Николаевич Вертинский
Любовью болеют все на свете,
Это вроде собачьей чумы.
Её так легко переносят дети
И совсем не выносим мы.
Она нас спасает. Она нас поддерживает.
Обещает нам счастье, маня.
Но усталое сердце уже не выдерживает
Температуры огня.
Потому что оно безнадёжно замучено
От самых простых вещей.
К вечной казни и муке оно приучено,
Но не может привыкнуть к ней.