не спускай в меня вдруг залечу
Не спускай в меня вдруг залечу
Я вошел и замер. Мы не целовались. Я смотрел в ее лицо и не двигался. Ее рот был приоткрыт, она резко и жарко дышала, глаза ее были почти закрыты. Я не двигался. Ее длинные черные ресницы вздрогнули, и она посмотрела на меня затуманенным взглядом.
— Ну что же ты? Давай… — прошептала она почти неслышно.
— У меня нет этого… Я без ничего.
— Не бойся. Сегодня можно все. Давай…
И она снова прикрыла глаза, голова ее слегка склонилась набок.
Я давал за все свои предыдущие неудачи на любовном фронте, я давал за свою ужасную низменную страсть к подглядыванию, я словно чувствовал, как она, эта зараза, уходит из меня, чтоб никогда уже не вернуться. Я давал со всей своей нерастраченной юношеской горячностью, я давал, давал, и дыхание наше стало шумным и жарким. Я давал и слышал ее тихие стоны, я давал, поражаясь точной слаженности наших движений. Я давал и чувствовал, что взлетаю на край, еще чуть-чуть и случится то, что она разрешила. «Сегодня можно все». Бывают ли слова слаще?
Особенно если в первый раз.
Я не знаю, какую я проживу жизнь. Длинную или короткую. Но если есть некто, кто управляет нашим разумом и чувствами, то я хотел бы попросить его только об одном — чтоб никогда не стерлись из моей памяти эти волшебные минуты моей первой близости с любимой девушкой. С моей женщиной. С той, с которой я стал мужчиной.
Я почувствовал, что все — сейчас. Сейчас.
И это началось. Остановиться было невозможно.
Я выдыхал ей в ухо ужасные, стыдные слова:
— Наташа! Я спускаю! Я спускаю! Я спускаю. Я спускаю… Любимая… О-о!
Я бился в сладчайшей, невообразимой судороге. Я наполнял ее.
Я попытался разобрать ее страстный шепот и услышал:
— Я почувствовала! О, боже, я почувствовала. Ой, я чувствую! Ой, ой, ой…
Ее тело вдруг стало, как стальная пружина, она выгнулась мне навстречу и мелко задрожала, груди ее стали такими твердыми, что я ощутил это рукой, она громко взвизгнула и впилась зубами в мое плечо, не впилась, а скорее просто уткнулась в него раскрытым ртом, и тонкое длинное «а-а-а-а» завершило ее и мое сладкое страдание. Она откинулась назад, а я, стараясь удерживаться на локтях, упал на нее.
Никак не получалось дышать нормально. Тоже мне, спортсмен, подумал я про себя.
Ее тело сотрясалось, как после рыданий. Я стал целовать ее щеки, я шептал ей, что люблю ее, что буду любить всегда, я спросил, хорошо ли ей было? Да, ответила она, всхлипывая.
— Ты не жалеешь? — шепнул я ей.
— Нет, я сама этого хотела, — ответила она с обескураживающей искренностью.
— Со мной — хотела? — спросил я.
— С тобой, с тобой, — она легко поцеловала меня в нос.
— Люблю тебя, — повторил я в который раз за этот вечер.
Удивительно, но там, внизу, мой дружок, хотя и подрастерял почти весь свой задор, тем не менее не желал покидать гостеприимное пространство. Еще более удивительно оказалось то, что минут через десять, когда мы уже могли дышать спокойно и шептали друг другу всякие нежности, он, словно обидевшись, что о нем забыли, начал подниматься и быстро встал во весь рот. Там, где и был.
Мы с Наташей посмотрели друг на друга удивленно.
— Что это значит? — рассмеялась она.
— Наверное, мы плохо полили нашу розочку.
— А, по-моему, даже чересчур.
— Нет, плохо, — я потихоньку задвигался.
— Но можно еще лучше, — я увеличил темп.
Я закрыл ее рот поцелуем. Она отвернулась в сторону и прошептала:
— Что? — мы уже двигались в унисон.
— Ты такой умный, но недогадливый. Пообещай!
— Конечно, любимая, конечно. Мы поженимся, — я двигался сильно, резко.
— Игорь… Игорь… — она звала меня словно откуда-то издалека.
— Тебе хорошо? — спрашивал я. Кульминация приближалась.
— Да, да, только не спеши так, давай, помедленнее. О, боже! Игорь, что ты со мной делаешь. О, боже! Я не могу! Я не могу! Ой, ой!
— Наташа, ты моя самочка, я овладел тобою, я овладел тобою, ты мне дала…
— Да, а ты мой самец, я отдалась тебе, я дала тебе, ты меня взял. И я рада.
Ох! Я не могу, мамочка, о, боже, я не вынесу этого, ой, что ты делаешь со мной! Ой, ой, разве так можно, дрянной мальчишка, я не могу, я умираю…
И мы взлетели второй раз. Также высоко, как в первый. А может и выше.
И снова я шептал ей в ухо запрещенные слова.
— Я полил тебя там опять, Наташенька. Я полил тебя.
Не спускай в меня вдруг залечу
Он на два года старше меня. И ростом выше на полголовы.
Мой Саша. Мой Александр. Мой Сашенька. Так я зову его, когда мы совсем близки.
Наша свадьба состоялась третьего сентября.
А вот сегодня я не удержалась и решила вести дневник. Так, понемногу, раз в пять дней. Для себя. Интим, так сказать.
До свадьбы мы встречались почти полгода. Кажется, в мае я поняла, что влюбилась. Каждый день бегала на свидания с ним. Ухаживал он красиво. Где-то в июне, да, в июне, я подумала, что хочу за него замуж. Эти мысли, наверное, что-то изменили в моем отношении к нему. Я стала позволять ему более смелые ласки. А он стал более настойчив.
Июль и август были совершенно сумасшедшими. Он сказал, что любит меня. Никогда не предполагала, что смогу целоваться по шесть часов подряд. А ведь было такое. У меня словно выросли крылья.
Его руки. Какое, оказывается, сильное чувство, ощущать на себе руки любимого. Его ласки каждый день были все смелее и смелее. Я смотрела на себя в зеркало и искала на своем лице следы наших вчерашних безумств. Мне казалось, что все видят, все знают, что мы делаем наедине. Мои щеки постоянно пылали, я чувствовала это.
Так о чем это я? Да, об утрате девственности в брачную ночь. Нет, эта процедура не для брачной ночи. Теперь я даже рада, что Саша уговорил меня тогда.
Целый месяц мы будем с ним жить в квартире его брата, который вместе с женой и дочкой уезжают в отпуск. А потом, когда они вернуться придется переселяться либо к моим родителям, либо к его.
А еще этот месяц замечателен тем, что мы оба в отпуске. Значит, будем видеть друг друга целый день. Вот здорово!
Что и как называть? Хочется что-нибудь свое. Чтоб было только наше. Член, петушок, початок? Нет, это не годится.
Ленка говорила мне, что у них с мужем использовалось такое название. Нет, хочется чего-то своего.
Но, вот, как-то выскользнуло само собой.
Он сказал: «Дай, мне твою девочку». Сразу все стало на свои места. Теперь он говорит мне: «Мой мальчик соскучился по твоей девочке». И все понятно.
А еще. Как же назвать, то, что мы делаем? «Заниматься любовью»? Но так, видимо, говорят все.
«Овладеть» и «отдаться». Нет, это слишком классически и чересчур литературно. «Не хочешь ли овладеть мной?» «Отдайся мне». Комедия какая-то.
И снова Саша сказал мне как-то: «Давай поиграем». И я поняла. Главное, не что сказать, а как. Если есть любовь, если есть страсть, то, можно сказать, и «пойдем попрыгаем». И будет ясно, о чем речь.
И мне понравилось. Мне нравятся наши игры.
А как назвать завершение игры? В книгах пишут «он кончил», «она кончила». Про меня-то это, наверное, верно. Кончила. А вот про себя он сказал иначе. И это мне больше понравилось. Слово какое-то постыдно-сладкое. Может, слегка вульгарное. Он простонал мне в ухо: «Анечка, я спускаю». И, вонзившись в меня, стал делать совершенно другие: мелкие, судорожные толчки, так, что мне сразу стало понятно его слово. Он спускал в меня. Низкие гортанные звуки, которые он при этом издавал, были лучшей иллюстрацией того, что он в эту минуту ощущал.
Как мне называть его родителей? В наших краях принято, чтобы невестка называла свекровь «мама», а свекра «папа». Но у меня как-то язык не поворачивается так их называть. У меня уже есть и мама и папа. Мои.
Я решила, что буду называть их по имени, отчеству. Попробовала, кажется, свекрови это не понравилось.
Меня беспокоит, что она все больше молчит. Наверное, я ей не нравлюсь. Охмурила ее сыночка. Виновата по определению.
Вспомнила анекдот. «Кто испортил воздух?»
«Так, вон, пальто ее висит!»
Прижался ко мне, сдвинул кверху комбинацию, чувствую его мальчичка, ого, какие мы. И вот он во мне, как описать эти движения, эти проникновения, нежные и сильные, дерзкие и глубокие? И то, что зарождается во мне в ответ на его страсть, в ответ на его бесстыдные ласки. Как это описать?
Я чувствую, что могу разрыдаться от любви к нему. Люблю, люблю, люблю.
И сладостная истома после, когда дыхание с таким трудом восстанавливается. Некоторое время мы еще шепчемся, а потом засыпаем. Обычно сначала засыпает он, затем я. Случается и наоборот.
Когда он уже спит, я опираюсь на локоть и некоторое время смотрю на него, спящего. Как-то сложится наша жизнь? Даст ли нам бог деток? Наверное, они будут похожи на Сашу, на моего мужа. Такие же умные и упрямые. Мне хочется его поцеловать. И я его осторожно целую.
И мы играем еще раз.
Обхватила я его за спину, притянула к себе, раздвинула ноги пошире, глубже пропуская в себя его чудесное орудие. Ох, как хорошо!
Не удержалась и когда мы немного передохнули, спросила его, зачем он так сделал. Рассмеялся, оказывается, он читал какой-то индийский трактат, где было сказано: «в седьмую ночь возьми ее спящую».
Поражаюсь, как гармонична человеческая физиология. Как все идеально. И наши движения, и ласки, и звуки, которые мы непроизвольно издаем.
По правде сказать, впервые я по-настоящему кончила в свадебную ночь. А если быть еще более честной, то до оргазма впервые я довела себя сама. В девятом классе. Подружка рассказала, что она регулярно это делает и как ей при этом приятно.
Она описала мне детали, так сказать, технологии.
После этого и я стала себе так делать, но мне казалось, что я занимаюсь чем-то нехорошим, постыдным. Но иногда, надо признаться, это спасало меня от падения. Теперь этим проблемам конец.
Люблю своего мужа. Люблю своего мужа.
В высшую минуту мое сердце стучит так, что кажется, вот-вот выскочит наружу.
А стук наших сердец в унисон? Что может быть дороже?
Переживаю новые ощущения. Сегодня после обеда прилегли отдохнуть, полежали немного, мой Саша стал проявлять интерес ко мне. Целовались, ласкали друг друга, я легла на спину, ноги мои, послушные его напору, раздвинулись.
О, я не ожидала такого! Оказывается, в такой позе его мальчик проникает в меня гораздо глубже, чем когда Саша сверху. И Саша это почувствовал. Он сдавленно застонал, когда я полностью села на него.
Случилось неожиданное. В один из вечеров, когда мы бурно ласкались и я уже была готова принять в себя его мальчичка, как вдруг он говорит.
Мы лежали молча. Я не знала, что делать. Моя ладонь лежала на его большом, горячем, твердом органе. Мысли мои метались. Нет, я не могла поцеловать его там. Разве не достаточно целовать в губы, в грудь? Зачем целовать еще и там?
Затем он встал с кровати и подошел к окну. Я села. Он раздвинул шторы. Неясный свет вечернего города заполнил комнату. Я видела его фигуру на фоне окна. Он смотрел на улицу. Я тихо встала и подошла к нему.
— Понимаешь, я пока не готова к таким ласкам.
— Понимаю. Но мне хочется целовать тебя. Везде.
— Ну. Ну, дай мне время. Пожалуйста. Я еще не привыкла к тебе.
— Хорошо, хорошо. Я все понимаю.
Впервые я задумалась о сроках. Потому что пришел мой женский праздник. Я этим откровенно огорчена. Сказать честно, я надеялась, что забеременею. Мы с ним еще ни разу не пользовались защитными средствами. И вот, не вышло.
Мой Саша обнял меня, я ощутила его желание и шепнула ему, что нам нельзя.
Он посмотрел на меня внимательно. Кажется, он тоже огорчился. Чувствую себя немного неловко. Словно я дефективная какая.
Мой ребенок будет желанным. Я, словно зверь, словно самка, чувствую, что хочу, чтобы у меня был ребенок. И муж мой этого хочет. Мы говорили об этом.
В свадебную ночь он овладел мною четыре раза. Хотя, мне кажется, что четвертый раз был лишний. И он был уставший, и мне больше не хотелось. Но я боялась его оттолкнуть, боялась обидеть, а он, видимо, наслушался друзей, их рассказов, о том, кто и сколько. Вот и хотел доказать мне, что и сам не промах.
Иногда мы делаем это утром. Но меня при этом беспокоит, не сильно ли пахнет у меня изо рта, но не побежишь же чистить зубы, когда он уже ласкает меня.
Поэтому утром мне нравится меньше, чем вечером или днем.
Уже сейчас меня беспокоит, как у нас все будет, когда мы будем жить у родителей. Квартира невелика, разговор в одной комнате вполне слышен в другой. А как быть нам, наши любовные игры получаются довольно шумными.
Ленка рассказывала, что уже через месяц после свадьбы они перешли на режим два раза в неделю. Я посчитала, если не брать во внимание первую неделю, то сейчас мы делаем это шесть раз в неделю. Не мало ли?
Но, сказать по правде, мне этого вполне хватает. А вот как ему?
Удовлетворяю ли я его? Как это узнать? Чтоб знать точно.
Меня так умиротворяет тот покой, который дает мне присутствие моего мужа. Я чувствую, что отношение окружающих ко мне изменилось. Появились какие-то мелочи, которые можно истолковать, как признаки уважения к замужней женщине.
Потом он встал позади меня и говорит: «встань пожалуйста». Я встала. А он говорит: «нагнись, любимая». И помогает мне нагнуться. А сам сзади.
Нагнулась я, а он взял меня за бока, пониже талии и стал направлять своего мальчичка в меня. И проник в меня со сладким стоном. А потом задвигался.
В этот раз получилось как-то особенно сладко. Я кончила с резким воплем, а он буквально за мной. Почему-то спускал он дольше, чем всегда. Буквально заполнил меня. По моим бедрам все текли и текли эти беловатые струйки. Я едва стояла на ногах. Все мое тело дрожало.
На следующий день мы ходили в гости к Ленке, возвращаемся, а Саша прямо в прихожей, едва успела я разуться, стал прижиматься ко мне, как вчера в ванной. И мы даже не разделись. Он просто завернул мне на спину платье, спустил вниз мои трусики и хрипло попросил, чтобы я нагнулась. Он немного торопился, и спустил раньше, чем я кончила. Однако он это понял и немного погодя, когда мы уже сидели у телевизора, подошел ко мне, сел на ковер, обнял мои колени и потянул меня вниз на ковер. А села на него сверху. Получилось так хорошо!
Мы прожили вместе месяц. Почему-то я задумалась, какие слова мы чаще всего говорили друг другу? Наверное, все же «люблю». Со всеми возможными вариантами.
Мы придумываем ласковые имена.
Он стал называть меня Киса. Киска. Вроде ласково, но мне больше нравится мое имя. Аня, Анечка, Анюта, разве плохо? Сказала ему об этом. Хмыкнул. Сказал, «ладно», но, чувствую, что ему хотелось бы называть меня по-своему.
Собственно, и я иногда называю его «котик». Он не сердится.
С первого октября мы переезжаем к его родителям. Но мне так хочется жить отдельно.
Какое оно, это ощущение? Неправда то, что пишут в любовных романах. Никаких «тугих и горячих струй» нет. А что есть? Я долго думала, как сказать об этом. О том моменте, когда мой любимый спускает в меня. Дело в том, что само это мгновение легко, так сказать, определяется по внешним признакам. То, как он, мой Саша, вздрагивает, стонет. Но я о другом. О моем ощущении непосредственно в моей девочке. Что я чувствую? И я нашла, как мне кажется, правильное слово.
Другое дело, что сокровенная жидкость почему-то не держится во мне и вытекает на мои бедра. На простынь. То есть ее, спермы, много. Больше, чем я могу принять.
Ведь я, признаться, стесняюсь своего голого тела, хотя знаю, что оно не хуже, чем у других женщин моего возраста. Но, вот, стесняюсь. Саша смеется надо мной, ему всегда приходится преодолевать мое сопротивление, чтоб раздеть меня. Сопротивляюсь я, правда, так, по привычке.
На следующий день мы сделали это, сидя на стуле. Саша сидел, а я его словно оседлала. Но он почему-то не спустил. Потом он поставил меня к столу, а сам прижался ко мне сзади. И завершил все несколькими толчками.
Ревную его. Почему задержался на работе?
На свадьбе я видела его коллег по работе, которые пришли нас поздравить. Было и несколько молодых девиц, они выглядели довольно эффектно. Постаралась, словно невзначай, выяснить, какие у него взаимоотношения на работе со слабым полом. Он отшучивается, но мне это не нравится.
Мне вообще не нравится, что он задерживается на работе.
Я вспоминаю, о том, как он хотел, чтоб я целовала его, так сказать, в места. Значит, прежде с кем-то у него такое было и ему, видимо, это нравилось?
Даже к Ленке немного ревную. Чувствую, что ему интересно с ней разговаривать. Они охотно «берут меня» в свои беседы, но мне кажется, я не дотягиваю до их уровня. Мне чего-то не хватает. Нет, не интеллекта, а чего-то чисто природного, может, просто чувства юмора.
А мне бы хотелось, чтобы Саша испытывал ко мне не только плотский интерес. Сказала ему это, но он рассмеялся и ответил, что я преувеличиваю, что я ему интересна со всех сторон. «Во всех ты, душечка, нарядах хороша!» Я почему-то расплакалась, мне показалось, что он надо мной издевается.
Помирились мы быстро. В постели.
А два дня назад мы сделали это на природе. Саша сказал: «Пойдем, погуляем в лесу» И добавил шепотом: «Возьми наш плед». Сердце мое застучало, как если бы он звал меня на тайное свидание. И словно мы не муж и жена. И будто в первый раз.
Прекрасен осенний лес. Ушли мы совсем недалеко. Бесконечный песчаный берег. Сосны, шум ветра в их вершинах. Мы быстро нашли место, такое, что нас ни с какой стороны не было видно. Постелили наш плед. Было немножко боязно, а вдруг, кто-то пройдет мимо, в ту минуту, когда мы.
И тут я отметила про себя, что осознание опасности быть застигнутыми дает какое-то совершенно новое, острое ощущение. Вроде обычные слова: «Ты меня любишь?». «Люблю». Но при этом он смотрит направо, затем налево, нет ли кого поблизости. Я напряжена настолько, что ему не удается сразу проникнуть в меня. «Ну, девочка, ну, давай, ну, что же ты» шепчет он страстным голосом.
Я раздвигаю ноги и думаю, а вдруг кто-то смотрит на нас и видит меня в этой позе? Саша безотрывно целует меня и ласкает пальцами там, внизу, я закрываю глаза, я стараюсь забыть о своих страхах и вдруг чувствую, что он, наконец, пробился и с трудом, но все же входит в меня, он стонет, и я принимаю его, он мой, мой, мой.
Удивительно, но взлетаю я неожиданно быстро, судорога пронзает меня, я вскрикиваю, мне хорошо, я хочу, чтоб он, мой муж, мой мужчина, мой самец, понял это, что я на вершине, что я хочу, чтобы он догнал меня, чтоб дал мне свое семя, я самка, я хочу зачать, хочу ребенка от него, спусти в меня, мой любимый, я жду твоего семени, я задыхаюсь, я люблю тебя, до чего ты довел меня, я кричу от страсти, дай мне, дай, дай, дай, я умираю от любви к тебе, выплеснись в меня, и мы продлим жизнь, иначе, зачем мы здесь. Любимый!
И, о, радость, как сквозь сон я слышу его звериный рык, он делает совсем другое движение, я знаю, что это означает, мое тело судорожно дрожит и я неожиданно для себя самой кусаю его в плечо, я чувствую, что там во мне происходит таинство, я принимаю его семя, он спускает в меня, еще, еще, давай, миленький, давай, давай. Ой! Ой! О, боже! О, боже! О-о!
«Аня, ты плачешь? Анечка!»
— Ложись на спину, только тихонько, и ты увидишь.
Он ложится рядом, смотрит вверх и смеется.
Нет, других мужчин для меня на свете нет. Хотя я для других мужчин есть и это мне несколько льстит. Вчера пришли его друзья по работе, мы долго общались и я заметила, что его непосредственный начальник украдкой рассматривает меня.
На улице я ловлю на себе заинтересованные взгляды мужчин.
А два дня назад какой-то грузин в автобусе сначала уступил место, а потом, когда стало посвободнее, уселся рядом и стал вести беседу. Я положила руку так, чтобы он видел мое обручальное кольцо, но на него это никак не подействовало. Насилу избавилась.
Кстати, Саша перестал носить свое обручальное кольцо. Повод, «оно его отвлекает от работы». Действительно, я заметила, что когда он носил кольцо, то все время крутил его на пальце, используя пальцы другой руки. Может, и правда, мешает. Но мне не нравится, что он ходит без кольца.
Конечно, тогда у него был отпуск, а сейчас он работает и устает. А вдруг это отговорки и он остыл ко мне? Как это проверить?
Особенно, родители, если жить с ними в одной квартире.
Вчера вечером Саша что-то писал за столом, я подошла к нему, а он взял и посадил меня к себе на колени. Дверь в зал была открыта, я услышала чьи-то шаги. Поворачиваюсь, я Сашина мама стоит в дверях и смотрит на нас. И как смотрит! Словно мы у нее на глазах занимаемся любовью. Или я не жена ее сыну и бессовестно уселась к нему на колени.
Так, под ее пристальным взглядом я и встала, словно провинившаяся школьница.
Вообще-то она относится ко мне хорошо. Как и свекор. Однако мне совсем не нравится, что свекровь так многозначительно молчит. Уж лучше бы она высказалась. Снова вспомнила анекдот.
Я нашла в себе силы сказать ему, что сегодня не хочу. Я устала. Он понял. Но, кажется, огорчился. Наверное, меня утомил этот ужасный городской транс- порт. Меня весь вечер подташнивало после поездки к тетке.
Стал заметен быт. Когда мы жили у Сашиного брата, то мой молодой муж помогал мне во всем. Стоило переехать к его родителям, как он практически перестал это делать. Мне кажется, что он поступает так потому, что не хочет, чтобы его мамочка видела, что он делает, так называемую, женскую работу. Помыть посуду, полы. Или хотя бы помочь в этом. Поели и все уходят, а я остаюсь в кухне на правах Золушки. Я хочу поговорить с ним об этом.
Но он опередил меня и неожиданно заговорил о другом. Даже описывать как-то.
Дело в том, что уже несколько раз получалось, так, что я кончаю, а он еще нет, и причем, если прежде он быстро меня догонял, то тут получалось, что, как бы долго. Саша это понял и говорит мне:
— Анечка, ты вполне можешь помочь мне догнать тебя.
И он взял мою ладонь, потянул ее вниз, и показал, где его нужно тронуть. Я молчала, я не знала, как реагировать. Во-первых, я поняла, что те, две другие его подружки, видимо, так ему делали. Иначе, откуда бы он это все знал? Во-вторых, я подумала, что мне край как нужно просто сходить в библиотеку и почитать что-нибудь на эту тему. Уж больно я серая.
Наверное, родители услышали наши вопли. Уж больно строго смотрела на меня утром свекровь. Так и подмывало сказать: «мамочка, я научилась делать Вашему сыну приятное».
Хочу жить отдельно.
Гинеколог у нас тетка славная. Еще в школе за нами присматривала. Она, наверное, была единственным человеком в городе, кто точно знал, кто из нас, школьниц, оставался на рубежах девичества, и кто, и когда терял свое достояние.
И вот я помчалась к ней. Она посмотрела, удовлетворенно хмыкнула, послала на анализ (cito!), вернулась я к ней, а она обняла меня, словно дочку, и говорит: «поздравляю тебя, девочка моя, ты беременна».
Я чуть не разревелась. Во, как напереживалась. И говорю ей: «спасибо Вам, Зинаида Семеновна».
Расхохотались мы обе.
Но я была искренна. И написала правду. Кто меня осудит?
И есть ли судья для правды?
Заговоры, которые действуют мгновенно на врага
С вредительством, завистью, ненавистью и элементарной злобой мы регулярно сталкиваемся в обыденной повседневности. Заставить недружественную личность убраться с пути помогают заговоры, которые действуют мгновенно на врага. Опасно проявлять доброту к злопыхателю. Его агрессивная активность меняет энергетику, наводит невезучесть, мешает конструктивно развиваться, богатеть, реализовывать талант.
Как наказать обидчика без вреда для себя: основные правила
Возврат негативной энергетики — это ритуал, относящийся к черной магии. Используя таковой, человек берет на себя ответственность. Нанесет вред невиновному — последует расплата. Желательно убедиться, что враг действительно имеется. Наче накличете беду.
Что делать в домашних условиях самостоятельно? Алгоритм безопасности:
Перед прочтением заклинания простите того, на кого воздействуете. Это основа вашей безопасности. Если гнева нет, то невозможно наказать невиновного. А вредителя кара постигнет обязательно.
Заговоры, чтобы врага убрать с пути своего
Мгновенные формулы безопаснее практиковать в три часа ночи. Это момент полнейшей остановки суеты. Большинство граждан спит. Магические силы слышат зов отчетливее. Следовательно, увеличивается вероятность получения высшей поддержки в деле отмщения.
Иногда надо тот час повлиять на неприятеля. Рекомендуется обратиться к молитве по вере. Православные читают:
Господи, на все воля Твоя. Имярек, Бог тебе судья за твои злые деяния.
Заклинание через соль по фото или имени
Дождитесь полуночи. Сядьте за стол лицом к приоткрытому окну. Зажгите свечку черного цвета (можно покрасить тушью). Перед собой положите фотографию или лист с именем злопыхателя.
Высыпьте кристаллы из солонки на бумагу. Указательным пальцем правой руки разводите приправу по фото так, чтобы получился круг, в центре которого лицо или имя. Читайте сильный заговор:
Все, что мне пожелал, тебе возвращаю. Свою судьбу счастливую назад возвращаю. Зло забирай, добро возвращай. Сказанное сбывается. Доля моя исправляется.
Произнесите семь раз. Смойте соль проточной водой. Бумагу разорвите на мелкие кусочки и спустите в унитаз.
От завистника на работе
На начальника и коллег воздействуют по-разному. От злобствующего руководителя хорошо помогает молитва царя Давида. Заучите и мысленно произносите почаще. Особенно, когда вызывают на ковер.
Помяни Господи царя Давида и всю кротость его. Как Батюшка царь Давид был тих, краток, терпелив, и милостив, так чтоб все враги для раба Божьего (имя) были тихи, смирны, терпеливы, и милостивы.
Чтобы коллеги перестали вредить, купите немного мака. Лучше в четверг без сдачи. После заката наговорите: