не называй меня так больше
Не называй меня так больше
Капли дождя барабанили по тонкому навесу, служившему крышей Дворца Одиночества.
Ровные и уверенные шаги гулким эхом отдавались под сводами тёмных коридоров.
Придерживая одной рукой полу бордового плаща, Руэри продвигался вперёд. Стороннему наблюдателю его походка показалась бы спокойной, почти неторопливой, и только тот, кто знал отступника очень хорошо, заметил бы, как белеют, сжимаясь, его пальцы на красном бархате.
Лицо оставалось холодным и спокойным. Ни единое чувство не коснулось плотно сжатых губ и твёрдо глядевших вперёд угольно-чёрных глаз.
Здесь, в темноте бесконечных коридоров, из которых едва заметные зарешёченные окошки вели во множество одиночных камер, не каждому удавалось сохранять спокойствие — пусть и напускное.
Руэри лишь потому не боялся этого места, что долгие годы оно служило ему домом. То, что в сердцах большинства людей и бессмертных отзывалось леденящим страхом, для него давно уже стало привычной мукой.
Руэри двигался вперёд, не обращая внимания на доносившиеся из-за дверей стоны, не слушая мольбы и проклятий.
Отступник остановился лишь когда достиг одной единственной двери, которую искал.
— Она здесь, — тихо и спокойно проговорил Руэри.
— Как и приказал мой господин.
— Все остальные приказы.
— Металлические кольца вделаны в стену, как приказал мой господин. Верёвки вы увидите на столе, когда войдёте внутрь. Мы также взяли на себя смелость приготовить пыточный инструмент.
Кровь взметнулась по венам вверх, оглушающим потоком заливая виски, но Руэри лишь спокойно кивнул.
Одна мысль о том, что тела Айрен коснутся раскалённые щипцы, порождала в сердце желание убивать.
И всё же он ничего не сказал. Лишь напомнил тюремщику, следовавшему за ним по пятам:
— Никто из вас не должен пальцем к ней прикасаться, если только я не прикажу.
Крепкий мужчина с носом, свёрнутым на бок, поспешно изобразил поклон.
Руэри был заметно уже его в плечах, пальцы Верховного были тонкими и на них не было мозолей от меча. Но каждый в пределах Дворца Одиночества знал, что спорить с отступником нельзя.
Ключ вошёл в замочную скважину и со скрипом повернулся.
Руэри замер, поражённый взглядом холодных бледно голубых глаз, глядевших прямиком на него. Все его страхи давно остались в прошлом. Все — кроме одного. И Руэри давно забыл, что по спине, как теперь, может бежать холодный пот.
С трудом отдавая указания негнущимся ногам, он шагнул вперёд и знаком показал тюремщику прикрыть дверь за спиной. Затем, не отводя взгляда от лица пленницы, коснулся тяжёлого бархатного полога, заставил упасть и закрыть стену. Полог имел двойное назначение: он не пропускал холод и не пропускал звук.
Айрен знала, что в этой камере бесполезно кричать. Должна была понять, потому что, как и Руэри, находилась в подобном месте не в первый раз.
Но в первый раз её руки были заведены высоко вверх и мягкими, но прочными шёлковыми лентами прикручены к стальным обручам в стене. Белая ткань оставляла на нежных запястьях алые следы, и Руэри с трудом справился с желанием протянуть руку и провести по ним кончиками пальцев, снимая боль.
— Айрен, — спокойно произнёс он, не двигаясь с места.
Лицо Айрен оставалось спокойным, и всё же в глубине расширившихся зрачков застыли непонимание и страх.
Руэри буквально чувствовал исходившие от сестры волны ненависти.
Он стиснул зубы, стараясь ни словом, ни взглядом не разрушить собственную ледяную маску.
Айрен сглотнула — Руэри видел, как белые зубы впились в нежную губу.
Они знали друг друга так хорошо, как не знал ни одного из них никто другой.
— Отступник… — прошептала Айрен.
Айрен прикрыла глаза, не в силах видеть самоуверенное и холодное лицо своего врага.
Но даже сквозь тонкую преграду век в её сознании проступало другое лицо — и в то же время это самое. Более юное. Лишённое защиты ледяного взгляда.
Айрен знала Руэри с самых ранних лет. Оба они были учениками клана Белого Пламени. Наследниками князя Лонана.
«Нет», — поправила себя Айрен. «Наследником школы Белого Пламени он не был никогда».
Руэри был приёмным. Отец Айрен всегда относился к нему как к родному, и двое подростков росли бок о бок, обучались у одних и тех же учителей.
Руэри был старше Айрен на несколько дней. И всё же именно она должна была стать новой главой клана, если что-то случится с отцом. Руэри стал бы её поддержкой и опорой — и всё-таки остался бы слугой.
Тогда, в далёком прошлом, никто из них и помыслить не мог, что однажды всё произойдёт наоборот. Что Айрен будет висеть на вделанных в стену металлических кольцах, а Руэри стоять напротив с короной на челе.
Война разрушила небольшой и уютный мир, в котором оба верили, что до конца дней будут стоять бок о бок. И до сих пор вспоминая Алого Короля, тирана Зачарованных Земель, Айрен чувствовала, как сердце сжимает боль.
— Руэри… — тише повторила она. «Мой кленовый листок».
Стиснула зубы, и последние слова не сорвались с губ.
За прошедшие годы брат изменился так сильно, что Айрен уже не знала — тот ли человек стоит перед ней.
Два года назад, когда тело Руэри вынесли из темницы и отдали на корм коршунам у неё на глазах, Айрен не могла поверить, что это тело принадлежит тому, с кем она взрослела и росла. Изуродованное, покрытое ожогами и шрамами… «Это не он», — хотелось кричать Айрен. И сколько бы не говорили ей, что Руэри заслужил свою участь, она никогда не могла в это поверить. Как позже не смогла поверить, что брат мёртв.
Но Руэри был мёртв. Это было так же верно, как и то, что теперь он, Алый Король, стоял перед ней и спокойно смотрел в её лицо.
Губы Айрен дёрнулись. Она никогда не стала бы просить пощады. Никогда не стала бы умолять. А что ещё она могла сказать, когда её тело оказалось во власти её брата и её врага — Айрен не знала.
Руэри знал, что Айрен не станет умолять. Злость, бушевавшая в его сердце, поднимавшаяся к его горлу, от этого понимания становилась только сильней. Что бы он ни делал, какая мощь не жила бы в его руках, он был бессилен заставить сестру смотреть на себя снизу вверх.
Айрен ничуть не изменилась за все прошедшие годы. Её лицо оставалось таким же красивым, как в семнадцать — только нежные, как весенние цветы, губы, сжались в плотную полоску. Только слегка заострились скулы.
— Айрен… — тихо произнёс он и не заметил, как руки протянулись вперёд — коснуться, ощутить бархатистую мягкость её щеки.
Разделявшее их расстояние сократилось в один миг. Айрен тяжело дышала, её грудь мерно вздымалась под тонкой тканью сорочки, а горячие струйки воздуха щекотали щёку брата.
Руэри не заметил, как пальцы вплелись в растрёпанные пряди светлых волос. Лицо опустилось ниже, ноздри втянули их запах — Айрен доставили в темницу не так давно, и от её тела всё ещё исходил тонкий аромат нежных лесных цветов.
Руэри представил, во что превратится этот запах через несколько дней, недель, месяцев или лет, и по груди пробежал холодный озноб.
— Чего ты хочешь? — прошептала Айрен. Её тонкие длинные пальцы сжались в кулаки. Руэри видел, как пленница пытается растянуть путы и высвободиться из них, но знал, что у неё ничего не выйдет.
— А чего по-твоему я хочу? — прошептал он и рука, гладившая щёку Айрен, скользнула вниз. Вдоль шеи — вызывая лёгкую дрожь. Пробралась под полы верхнего одеяния и скомкала нижнюю рубаху, сшитую из драгоценного шёлка.
Руэри ощупывал тело пленницы с упоением, не отказывая себе ни в чём. Айрен лишь сжимала кулаки и вытягивалась струной.
Руэри развязал широкий голубой пояс, удерживавший полы бархатного блио, и прошёлся ладонями по бокам. Опустил голову ниже, легко прикусывая нежную кожу у самой ключицы.
— Руэри… — позвала Айрен, как будто пыталась образумить его, и от этой упрямой попытки в сердце Руэри всколыхнулась злость.
— Замолчи! — выдохнул он почти рыча. — Здесь никто не услышит твоих криков.
Айрен знала это, и от того по телу разливался страх. Она чувствовала себя беспомощной, как никогда. Ещё большую беспомощность она ощутила, когда руки Руэри скомкали подол платья и подобрались к её обнажённым бёдрам. Одна ладонь уверенно раздвинула их в стороны.
— Руэри… — в собственном голосе Айрен слышалась такая мольба, что ей стало стыдно за это единственное слово и она поспешила замолкнуть.
— Ты всегда меня презирала, — процедил Руэри у самого её уха. — Что ты скажешь теперь, моя королева?
Пальцы Руэри уверенно прошлись вперёд и назад. Айрен попыталась закрыться, но руки брата оказались слишком сильны.
Айрен испустила растерянный вздох. Ей было стыдно за своё тело — стыдно и сладко до боли. И от этого стыда пожар в крови разгорался ещё сильней. Заставлял шумно дышать, сдерживая рвущиеся из горла стоны.
◇ со своей собственной персоной ａｍａｔｅｒａｓｕ.
ʻ наслаждайся этим моментом, я тебе помогу. ʼ
Еще тесты:
Ты новый персонаж Наруто
Твоя судьба в атаке титанов
Кто твой парень из аниме «Туалетный мальчик Ханако Кун»»
Красивые авы с анимешками.
Комментариев: 8
Господи как это прекрасно! Я читала это ночью и у меня аж мурашки по коже. Спасибо большое автору за такой прекрасный тест! Тут надо 10 звёзд ставить!
— @jwks22789
— — вы так думаете? я старался сделать игривую и кокетливую особу, но если у вас такое мнение, то что то пошло не так. я постараюсь над созданием своих собственных персонажей в будущем, спасибо, что оставили комментарий.
За тест огромное спасибо, но девушка немного скверного характера в ответах к вопросам(причём в двух).(это уже придирка автора комментария, так что извините)
Не люблю подобные тесты, но этот мне очень даже зашёл в силу своей романтичности
Снимаю шляпу перед автором
Високосный Год. Лучшая Песня о Любви
Ей было где-то тридцать шесть,
когда он очень тихо помер.
Ей даже не пришлось успеть
в последний раз набрать его несложный номер.
Но в первый раз несла она ему цветы,
две ярко-белых лилии
в знак, что более никто, кроме него,
так не называл ее по имени.
Какая, в сущности, смешная вышла жизнь,
хотя. что может быть красивее,
чем сидеть на облаке и, свесив ножки вниз,
друг друга называть по имени?
Эта очень красивая песня родилась в январе 1995 года в тёплой музыкальной атмосфере музыкального коллектива из подмосковного Фрязино. Основал группу в 1990 году Илья Калинников (д.р. 28 мая 1973) — автор песен, звукорежиссер и продюсер. Их дебютный и единственный альбом «Который возвращается» появился яркой звёздочкой на музыкальном небосклоне в 2000 году, украсив проникновенной искренностью, теплотой и лиричностью российский радиоэфир. В состав коллектива «Високосный год» вошли: Илья Калинников (голос, гитара, автор песен), Дмитрий Гугучкин (соло-гитара), Илья Сосницкий (клавишные, аккордеон, бэк-вокал), в 1994 году к группе присоединяется Павел Серяков (бас-гитара, бэк-вокал),а в 2000-м в группу приходит — Дмитрий Кукушкин (баян, гитара). На первых порах в 1996 году наставником в мире шоу-бизнеса и продюсером группы стал Александр Кутиков («Машина времени»). В августе 2000 у «Високосного Года» появляется бессменный опытный концертный менеджер Алексей Кан, и с этого момента начинается концертная деятельность группы.
В октябре 2000 ребята получают приглашение от Аллы Пугачёвой принять участие в «Рождественских встречах». Две прозвучавшие там песни («Лучшая песня о любви» и «Метро») приносят группе всенародный успех.
Март 2001 — песня «Тихий огонёк» становится заглавной песней популярного телесериала «Дальнобойщики». В том же 2001 году «Високосный Год» номинирован на премию «Овация», становится лауреатом «Песни года» и лауреатом премии «Стопудовый хит». В 2002 году Илье Калинникову вручают «Золотую звезду Авторадио».
В 2003 году Илья Калинников приглашает для записи одной из песен Михаила Митина (ударные) и Дмитрия Шумилова (бас-гитара) — музыкантов легендарного «Вежливого отказа». С того момента Михаил Митин становится постоянным барабанщиком группы «Високосный Год».
В 2005 году группа пропадает из поля зрения поклонников и критиков, прекратив выступления в Москве. Илья Калинников отказывается от идеи записи нового альбома. Группа продолжает гастролировать и выступать только на частных мероприятиях.
В июне 2006 группу покидают Павел Серяков и Илья Сосницкий, чтобы организовать собственный проект под названием «Сегодня в мире».
В августе 2006 в группу возвращается Дмитрий Гугучкин (бас-гитара), а место клавишника теперь занимает Илья Муртазин. С октября «Високосный Год» возобновляет концертную деятельность. К группе присоединяются молодые музыканты — Юрий Вантеев (труба) и Ренат Халимдаров (тромбон).
У «Високосного Года» никогда не было продюсера, и в традиционную в шоу-бизнесе «раскрутку» не было вложено ни копейки.
2007, сентябрь — Илье Калинникову вручают второй «Золотой диск» от Национальной федерации производителей фонограмм за альбом «Который возвращается».
2008, февраль — группа выпускает переиздание дебютного альбома. Все песни пересведены, добавлены 4 бонус-трека.
На этом пока история этого яркого коллектива прерывается.
А жаль: ведь «могли бы служить в разведке» или «сниматься в кино».
Не называйте меня так: почему нам не нравится наше имя?
Оглядываешься на «Линду», а это старушка зовет своего мопса
Только без буквы «р»
Вероника Кручковская, студентка:
– Когда я родилась, мама сказала папе: «Называй, как хочешь. Но только чтобы в имени не было буквы «р». Просто она этот звук плохо выговаривает. В итоге папа, будто назло, записал в свидетельстве «Вероника». Мама никогда меня так не называла, использовала короткое – Ника. Когда родители развелись, я почему-то стала негативно относиться к имени, которое дал мне папа. А вот Ника мне очень нравится. Плюс разные уменьшительно-ласкательные формы, которые использует мой молодой человек – Никуля, Никушка, Николос. В универе прошу преподавателей обращаться ко мне Ника. Кто-то прислушивается, а кто-то игнорирует. Я не отзываюсь на Веронику, подписываюсь и представляюсь только короткой формой. Собираюсь поменять имя и в документах.
Давай, до свидания!
Линда Руденко, студентка:
– В детстве меня преследовали шутки о том, что так зовут каждую третью собаку. И это почему-то всегда было обидно: оглядываешься на оклик «Линда», а там, оказывается, старушка зовет своего мопса. Знакомые постарше имеют странную привычку говорить: «Это тебя в честь той певицы назвали? Ну, которая «Я ворона, я ворона» пела». Это, наверное, даже хуже, чем сравнение с собакой. Из принципа никогда не слушала песни этой исполнительницы. Отсеиваю людей из круга общения так: сравнил с собакой или вороной – до свидания! Также мое имя сложно почему-то расслышать с первого раза, поэтому время от времени результаты анализов я получаю на Лиду, Ингу или вовсе Луизу. От него сложно образовать уменьшительно-ласкательную форму. За 20 лет была Линдочкой, Линдушкой, Линденком, Линдченком. Когда мне было пять, я стояла возле зеркала, расчесывалась и вдруг очень четко проговорила в отражение: «Ненавижу свое имя». Бессмысленно его менять. Этим проявлю неуважение к выбору родителей.
Я вам не крыса
Кристина Азаренок, турагент:
– В детстве сверстники всячески пытались меня подколоть, а единственным и самым легким способом это сделать было высмеивание имени. Меня дразнили крысой. Было неприятно, но я всегда отличалась боевым характером и могла за себя постоять. Из-за этого не складывались отношения с некоторыми ребятами, как, впрочем, и с собственным именем. Поэтому очень сильно его не любила, считая грубым, неуместным и неподходящим. Только больше года назад поняла, что оно очень интересное, необычное. Теперь меня никто не дразнит. Друзья называют Тиной, Крис или же просто Азара.
Не мое оно, чужое
Марина Миронова, медсестра:
– Меня назвали в честь Марины Цветаевой, а я не жалую ее поэзию. Глупая причина не любить имя, но все же. Не нравится, как оно звучит и сочетается с фамилией и отчеством, не говоря уже об особенностях характера и судьбы, которые Маринам приписывают в интернете. С рождения не покидает ощущение, что это имя чужое. Меня должны были назвать иначе. Например, Евгенией или Ксенией. Были мысли поменять имя, но думаю, это очень обидит родителей. Брать какие-то псевдонимы – тоже глупо и бессмысленно. Это привилегия всяких селебрити, наверное.
Не все Виталики неудачники
Виталий Крицкий, инженер:
– Не могу сказать, что не люблю свое имя. Но иногда с ним возникают не очень хорошие ассоциации. Часто в юмористических программах рассказывают про какого-нибудь моего тезку, который или тупой, или неудачник. Вот про глупого Георгия я, например, шуток не слышал, а про Виталика – часто. На самом деле я нормально отношусь к своему имени, стараюсь не обращать на такие мелочи внимания. Редко смотрю стендап-шоу, чтобы меньше натыкаться на подобные «остроумные» приколы. И всем советую не париться: не имя красит человека, а он его. По крайней мере мой имидж никак не связан с амплуа Виталика-неудачника.
Как будто хотят отчитать
Наталья Диленже, педагог-художник:
– Нравится, когда называют Наташей. А вот полную форму своего имени не приемлю. Всегда поправляю, если ко мне обращаются Наталья. Говорят, все наши проблемы из детства. Брат дразнил Наталия-талия и другими неприятными прозвищами. Было жутко обидно. А еще меня называли Натальей, когда отчитывали или ругали. Наверное, в подсознании закрепились только негативные ассоциации. Против Натальи Владимировны и ласковых вариаций не возражаю. Мама зовет меня Натой или Наточкой, муж-иностранец – НаташА (с ударением на последний слог), кузина – Натуськой, брат – Натахой или Нат, папа – Наташенькой, подруга – Ташей. Смотрите, какое разнообразие.
Данута Чеховская, педагог-психолог психологической службы БГУ:
– Имя несет в себе отпечаток и времени, и традиций, и вероисповедания, и личных амбиций, и другие смысловые нагрузки. Таким образом, не принимая его или испытывая неприязнь, человек обесценивает себя, находится в разладе с самим собой. Те, кто задумывается поменять имя, скорее всего, пытаются убежать от личного неблагополучия. Но такие перемены чаще не меняют ситуацию. Необходимо понять причинно-следственные связи этой проблемы, принять себя и осознать свою уникальность. Учитесь, читайте, развивайтесь профессионально и творчески, наполняйте свою жизнь добрыми делами. И не забывайте, что не имя красит человека, а человек имя.
Он, ворвался в мою жизнь, словно дикий зверь. Без стука вошёл в неё не прося разрешения. Я не приглашала, не хотела, но внутри всё пылало только от одного взгляда на него. Замирало, но в ту же секунду начинало бешено стучать, прося туда, к нему. Мне хочется бежать, лететь, ползти, только бы оказаться в тех самых руках, что убивали меня, но в тот же миг воскрешали, вознесся к небесам, туда к звёздам.
Это случилось три месяца назад. Тогда мы всей компанией в составе трёх девушек и четырёх парней решили сходить в клуб по окончанию сдачи экзаменов. На мне было лёгкое белое платье, лиф которого был из кружев, а длина чуть выше колен.
Я танцевала, наслаждаясь песней.
Прикрыла веки погружаясь в водоворот битов музыки, окунаясь в слова. Шевелила ели губами, напевая текст песни. Плавные движения бёдрами, руки над головой в такт мелодией движутся. Мне было так хорошо, что всё отходило на задний план. Хотелось лишь одного раствориться. Мои длинные светлые волосы, словно белоснежный снег развевались мягкими волнами, касаясь оголённых участков кожи.
Как почувствовала чужие руки на своей талии, которые двигались в такт с моим телом. Меня пронзил ток в тысячу вольт от этих нежных касаний, пальцев, что так властно, но аккуратно сжимали мой стан.
Я облокотилась спиной на грудь к неизвестному мужчине, а это был именно он, запрокинув руки за его шею, прижимаясь всем телом к нему. Прикрыла глаза от наслаждения. Лёгкое касание дыхания неизвестного моей шеи, и табун мурашек пробежал по всему телу, а мужчина собрал их руками, проводя по талии ладонями, остановился на бёдрах и чуть сдавив их впечатал в себя и я почувствовала внушительный бугор между бёдер.
Мне льстила, что я так подействовала на мужчину, которого я не знаю.
И в первые за все свои двадцать четыре года мне захотелось раствориться в этих руках, окунуться в этот аромат древесно-апельсиновых ноток. Почувствовать его губы на своём теле, а его самого в себе.
Резко поворачиваюсь в коконе рук и смотрю на незнакомца. Он так близко, что я вижу каждую чёрточку его идеального лица. Густые брови, тёмные, почти чёрные глаза, прямой нос, трёхдневная щетина относила его к аристократической знати.
Осторожно приподняла кисть руки, дотронувшись до его скул, проводя вдоль к губам, что сейчас так манили. Колючая. Мужчина, не отрываясь следил за мной, впитывая каждое моё движение, а я наслаждалась. Его губы были шершавые, с мелкими трещинками на них. Они притягивали, зазывали, желали, чтобы я их коснулась.
А потом мужчина медленно стал опускать голову, и расстояние между нами сокращалась. Секунда и наши губы соприкоснулись. Мой мозг отключился напрочь. Я забыла обо всё. Мне волновал только этот мужчина, что окунул меня в океан удовольствия.
Мои руки сжимали его крепкие плечи. Я цеплялась, хваталась за них, чтобы не упасть во тьму, а он притягивал к себе, продолжая истязать мои губы. Прикусил нижнюю губы и оттянул. Из моих лёгкий вышибло весь воздух, и я издала протяжный стон, прикрыв веки от наслаждения и лёгкой толики боли.
— Девочка… — его голос хриплый, но мужественный, заставляет внутри всё трепетать.
Он отрывается от исследования моих губ своими, сжимая мою талию, тяжело дышит, соприкасаясь лбом с моим.
— Свела с ума, — тихо-тихо шепчет, проводя кончиком носа от веска к скуле.
А я не могу ничего ответить, лишь тяжело дышу, запуская руки в его волосы на затылке, слегка сжимая.
А в следующий миг берёт меня за руку и ведёт в неизвестность, а я, как послушная мышка иду, не спрашивая куда. Разве это важно, если сейчас мне хорошо, как никогда.
Мы выбираемся из душного здания держась за руки. Он не на секунду не выпускает её из своей, только сильнее сжимает, проводя нежно большим пальцев по тыльной стороне руки. А мне хочется замурчать от этого жеста, но я только смотрю на наши сплетения и еду за ним.
Все мысли о том, что это неправильно, что я выставляю себя не с лучшей стороны, приличная девушка так не делает, отпадают в тот самый миг, когда он припечатывает меня к своей машине, ставя руки по обе стороны от меня, заглядывая мне в глаза, ища там какие-то ответы на свои вопросы и найдя сажает в чёрную иномарку.
Обходит, садится на водительское сиденье, заведя машину срывает с места, но в следующий миг берёт мою руку в свою переплетая пальцы, продолжая поглаживать её.
Мы молчим. Нам нечего сказать. Оба этого хотим.
Мы живём один раз, и нужно не отказывать себе в желании, даже в таком.
Останавливаемся минут через двадцать возле двухэтажного дома. Он внушительный, и со стороны кажется большим, холодным, страшным.
Поворачиваю голову в стороны мужчины, который всё это время пока мы стоим не отрывает от меня своих пронзительных глаз. Он смотрит на меня изучающе, заглядывая в глаза, пытаясь понять о чём я думаю, но потом бросает это занятие и приближается ко мне. Кладёт руку на шею, притягивая к себе и невесома касается моих губ своими.
Я прикрываю веки, наслаждаясь поцелуем и нежностью рук.
Этот поцелуй совсем другой. Он дарит нежность, ласку, словно успокаивает меня, чтобы я доверилась ему, расслабилась. Знал бы он, что я не боюсь и готова сдаться в этот плен, к таким умелым губам и рукам.
Как мы оказываемся в его комнате я не помню, только лишь быстрые движения, пытаясь снять эту чёртову рубашку на его идеальном теле, что очерчивает каждый мускул. Пальцы не слушаются, дрожат и я решаю больше не мучится, а просто разрываю её. Слышится треск ткани и пуговицы разлетаются в разные стороны.
Передо мной предстоит подтянутая грудь, восемь кубиков, и не удержавшись провожу по ним ноготком. Слышу в макушку тяжёлый вздох и рваный стон. Поднимаю глаза, и не отрывая взгляда опускаю руки к брюкам расстёгиваю ремень, а потом и спускаю их.
Мужчина резко приподнимает меня за талию над полом, поворачивается к кровати и в один шаг оказывается рядом с ней, опуская меня на неё. Оказывается, сверху на мне, проводит рукой от шеи к груди, сжимая ту на секунду. Я издаю стон, вцепляюсь в шелковистое покрывало. Оно холодит кожу, будоражит, создаёт контраст с моим телом, что сейчас пылает, как будто я нахожусь в аду и меня сжигает на костре сам сатана.
— Красивая нимфа, — слышу шёпот, а внутри всё трепещет от одного только его голоса.
Он просовывает руку под спину, нащупывает застёжку и медленно расстёгивает змейку на платье. А потом снимает его с меня так аккуратно, нежно, словно боясь меня сломать или что я убегу от него. Разве я могу?