назови меня именем светлым

Назови меня именем светлым.

«Я обещала незамедлительно написать несколько слов и ещё не написала, между тем день иссяк, ночь в половине. Медленный труд видимого бездействия окажется скоропалительным, если я в нём преуспею. Что день и ночь, данные мне для того, чтобы прожить в обратном направлении долгое время жизни, вернуться в былое, застать там человека, которого ныне нет, и как бы обрести его кроткое позволение сказать о нём несколько слов! Если бы не эта день и ночь, я бы не ощутила возможности рассуждать о Веронике Тушновой.

Я была моложе, мы не были житейски близки, моё нежное расположение к Веронике Михайловне не нарушало дисциплину почтительности, а она при встрече одобряла меня пристальной теменью глаз и посылала моей щеке мимолётную ласку ладони. Это — тогда, давно.

И вот теперь, весь день и всю ночь, я вглядываюсь в милый облик, дивясь его яви и сохранности в моём зрении. Издалека, из сегодня, я приметливей вижу, как нежная смуглость лица усугубляется непоправимой тенью. Но я вольна смотреть ещё дальше в глубь времени, видеть глаза, улыбку, чьё общее выражение соединяет сосредоточенность и отстранённость, лучезарную доброту к собеседнику и неуловимую рассеянность. Так смотрят и улыбаются люди, осенённые любовью, и некоторые из них имеют высокую власть и отвагу слагать об этом стихи…»

Сто часов счастья. рядом с несчастьем

Сто часов счастья.
Разве этого мало?
Я его, как песок золотой,
намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле,
по искре, по блестке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок
от каждой звезды и березки.
Сколько дней проводила
за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлета его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала.
Случалось, бывало,
что из горького горя
я счастье свое добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило «спасибо».

Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана…
Сто часов счастья!
Разве этого мало?

Это стихотворение дало название последнему прижизненному сборнику стихов Вероники Тушновой. Поздняя и тревожная любовь к Александру Яшину выплеснулась на страницы книги.

Весной 1999 года, к 85-летнему юбилею поэта, последняя жена Яшина Злата Константиновна (в девичестве Ростковская) издала сборник своих стихотворений, написанных в разные годы: до знакомства с мужем, при совместной жизни (почти 25 лет) и после его кончины.

По образованию эта талантливая женщина была архитектором. Стихи она писала всю жизнь как дневник, они помогали ей выстоять и сохранить достоинство в трудные минуты. Ведь в семье было четверо детей. А слухи о новом увлечении мужа расползались во все стороны.

В ответ на стихи Вероники Тушновой зазвучали горькие строки уже ее «Ста часов счастья»:

Тушнова и Яшин родились в разные годы, но в один день — 27 марта. И оба ушли в мир иной в июле месяце, претерпев муки онкологических заболеваний: она 7 числа 1965, он 11, но три года спустя, в 1968 году. Слишком мучительно переживал он утрату:

Будет все, как в первом году,
Как в последнем было году,—
Время наше остановилось.

Я не открою, право же, секрета,
Коль гляну в ваши трепетные дни.
Вы жили, как Ромео и Джульетта,
Хоть были втрое старше, чем они.

Но разве же зазорна иль позорна
В усталом сердце брызнувшая новь?!
Любви и впрямь «все возрасты покорны»,
Когда придет действительно любовь!

Бывает так: спокойно, еле-еле
Живут, как дремлют в зиму и жару.
А вы избрали счастье. Вы не тлели,
Вы горячо и радостно горели,
Горели, словно хворост на ветру,

Пускай бормочет зависть, обозлясь,
И сплетня вслед каменьями швыряет
Вы шли вперед, ухабов не страшась,
Ведь незаконна в мире только грязь,
Любовь же «незаконной» не бывает!

Дворец культуры. Отшумевший зал.
И вот мы трое за крепчайшим чаем.
Усталые, смеемся и болтаем.
Что знал тогда я? Ничего не знал.

Но вслушивался с легким удивленьем,
Как ваши речи из обычных слов
Вдруг обретали новое значенье,
И все — от стен до звездного круженья —
Как будто говорило про любовь!

Да так оно, наверное, и было.
Но дни у счастья, в общем, коротки.
И, взмыв в зенит и исчерпав все силы,
Она, как птица, первой заплатила
За «сто часов» блаженства и тоски.

А в зимний вечер, может, годом позже
Нас с ним столкнул людской водоворот.
И сквозь беседу ну почти что кожей
Я чувствовал: о, как же не похожи
Два человека — нынешний и тот.

Всегда горячий, спорщик и боец,
Теперь, как в омут, погруженный в лихо,
Брел как во сне, потерянный и тихий,
И в сердце вдруг, как пуля: — Не жилец.

Две книги рядом, полные тепла,
Где в жилах строк — упругое биенье.
Две книги рядом, будто два крыла,
Земной любви живое продолженье.

Я жал вам руки дружески не раз,
Спеша куда-то в городском трезвоне,
И вашу боль, и бури ваших глаз,
Все ваше счастье, может, в первый раз,
Как самородок, взвесил на ладони.

И коль порой устану от худого,
От чьих-то сплетен или мелких слов,
Махну рукой и отвернусь сурово.
Но лишь о вас подумаю, как снова
Готов сражаться насмерть за любовь!

А Злата Константиновна продолжила дело мужа, чтобы сохранить память о нем в сердцах почитателей его таланта. Именно она подготовила и издала после смерти Александра Яшина несколько десятков его книг, в том числе многое из ранее не опубликованного при жизни писателя; создала в Никольске мемориальный музей Александра Яшина; передала в дар землякам знаменитый на всю страну дом на Бобришном Угоре;

Недаром одно из лучших ранних стихотворений Александр Яшин (настоящая фамилия Попов) посвятил некогда страстно любимой женщине:

Я сквозь грохот тебя услышу,
Сновиденья за явь приму.
Хлынь дождём на шумную крышу,
Ночью ставни открой в дому.

И думаю – не ошибся. Она смогла простить все обиды, подняться над досужими домыслами и сплетнями. Это и есть любовь, настоящая.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

Сто часов счастья.
Разве этого мало?
Я его, как песок золотой,
намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле,
по искре, по блестке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок
от каждой звезды и березки.
Сколько дней проводила
за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлета его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала.
Случалось, бывало,
что из горького горя
я счастье свое добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило «спасибо».
Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана.
Сто часов счастья!
Разве этого мало?

А. Яшин с женой Златой на Бобришном угоре
Ещё в самом начале совместного пути, Яшин обозначил роль своей избранницы в жизни:

Жена моя! Все с тобою –
Работа, семья, досуг…
Всю жизнь меня с поля боя
Тебе выносить, мой друг

Яшин доверял мнению жены, ценил её замечания. Многое обговаривал с ней во время работы. Во многих рукописях с текстами писателя, лежат листки с заметками Златы Константиновны после первого прочтения произведения.
Почти всегда они ездили вместе, а если в командировку приходилось уезжать одному Александру Яковлевичу, так как семья была большая – четверо детей, работа, то вскоре приходила телеграмма: «Выезжай, я без тебя не могу!» И она бросала все и летела. На юг или на север, на целину и в тайгу. К Саше. Она была его тылом, причалом, бесконечным «пунктом возвращения».
Ей первой он подписывал и дарил свои книги. Подписывал важно: «Злате Константиновне с большой любовью и благодарностью за все светлое, хорошее, что принесла в мою жизнь, — первый экземпляр. Александр Яшин, 6 июля. 46 г.» А на сборнике «Стихотворения» выведет: «Любимая, добрая моя Злата Константиновна! Оба мы в кризисе, и надо помогать друг другу, выкарабкиваться из бед. А я всегда с тобой, твой Александр.». И младшей дочке, тоже Злате, в письме укажет: «…Заинька родная, скажи по секрету своей маме, что я ее очень, очень люблю, всю жизнь любил, и буду любить всю жизнь без конца. »

А мы с тобой всегда вдвоем –
И в Вологде,
И на Алтае,
В лесах, в степях;
Где ни бываем –
Одними чувствами живем,
Верны своим родным местам…

Как часто я срываюсь с высоты.
А ты меня ведешь, не уставая,
Как часто мну побеги и цветы,
Дороги ездовой не замечая.
Прости меня, любимая, за то,
Что не во всем твоей мечте я равен
И часто, пораженный слепотой,
Хочу того, чего хотеть не в праве.
Прости за страх, что порождал, за ту
Неровность в нашей жизни, за упрёки,
Когда терял я веру в чистоту,-
За жёсткий голос, и за взгляд жестокий.
Прости за то, что не хватает сил
И половину тяжести на плечи
Твои, родная, я переложил…
Но, видно, жить я не умею легче (Яшин)

Последние три месяца жизни писателя, Злата Константиновна не отходила от тяжелобольного мужа, жила вместе с ним в больнице. Он и раньше как часто в семьях, где есть дети, называл жену: мать, а больной звал: «мама». И молился: «Господи, если я иду с Тобой на соединение, сделай так, чтобы Злата Константиновна была счастлива!»
Вместе Александр Яковлевич и Злата Константиновна прожили 24 года, 11 месяцев и 7 дней. Жена поэта Александра Яшина – первая помощница во всех его литературных делах, как при жизни, так и после его кончины, осталась преданной своему мужу.

На территории мемориального комплекса на Бобришном угоре стоит дом писателя, построенный блудновскими плотниками в 1962 году по просьбе Яшина. В этом доме он жил каждое лето до поздней осени. Сейчас в нем музейные экспозиции, сохранившие образ жизни писателя – простота, доходящая до аскетизма. Дом-музей всегда открыт для посетителей – такова была воля Александра Яковлевича:
«Ни запоров не надо, ни замков, ни ограды, Добрым людям избушка круглый год будет рада». Бобришный угор стал последним земным пристанищем поэта. По завещанию его похоронили здесь, на месте, указанном им самим. После смерти писателя на Бобришном угоре стали проводиться Дни поэзии и литературные встречи.

Злата Константиновна подготовила и издала после смерти Александра Яшина несколько десятков его книг, в том числе многое из не опубликованного при жизни писателя, из его литературного наследия.
По её инициативе на родине писателя, в Никольске создан мемориальный музей Александра Яшина, куда она передала последний его кабинет и многие личные вещи. Так же она передала в дар землякам знаменитый на всю страну дом на Бобришном Угоре, который вместе с могилой поэта сегодня составляет центр мемориального заказника. Благодаря ее ходатайствам музей Александра Яшина получил статус государственного.

Злата Яншина на днях памяти Яншина в Бобришном угоре.

После смерти писателя на Бобришном угоре стали проводиться Дни поэзии и литературные встречи. 11 июля в День памяти А. Я. Яшина на его могиле служится панихида.

Долгие годы Злата Константиновна помогала музею в его работе, посылая свои воспоминания, литературные материалы, поддерживая связь с музеем, с администрацией города и района.
Верная памяти мужа. З. К. Попова – Яшина многие годы была вдохновителем и помощником в проведении в Никольском районе литературных праздников «Дни поэзии». Злата Константиновна Яшина – Почетный гражданин города Никольска Вологодской области.
Злата Константиновна :
«Вологодскую землю я воспринимаю, прежде всего, как землю Александра Яшина. С ней он меня познакомил, через него я эту землю полюбила всем сердцем. Здесь у меня случились одни из самых лучших жизненных впечатлений и переживаний. Александр Яковлевич многие этюды наших поездок описал в своей замечательной прозе, в своих стихах, дневниках и письмах. Я благодарна вологжанам, жителям Никольска и Блуднова за память о своем поэте».
И её доля стараний, вклад добрых дел есть в восстановлении действующей церкви в Никольске. Она была истинной Христианкой, для которой не было разницы между богатыми, бедными, знатными и незнатными.
Она стремилась облагородить жизнь людей деревни, поднять на высокий уровень сознания. На ее плечах оставалась довольно большая семья, тем не менее, она жила и для других. Это была замечательная, любвеобильная, обаятельная, кристальная по честности женщина.
Михаил Пришвин подписывал так: «Золотой Злате Константиновне».

Весной 1999 года, к 85-летнему юбилею, Злата Константиновна издала сборник своих стихотворений, написанных в разные годы, до знакомства с Яшиным, при нём и после его кончины.
Стихотворения она писала всю жизнь как дневник, и они помогали ей жить. Стихи весьма талантливы, и задушевны, как и сам автор.

СОН
Синей птицей прикинулся вечер,
Заслонив солнце лёгким крылом,
Налетевший откуда-то ветер
Прошуршал у меня под окном,
Обнаженных деревьев тени
Пробежали по серой стене…

Кто-то встал в темноте на колени
И молиться хотел обо мне,
Но его заслонили другие,
Подползая в зловещей тиши,
И стояли угрюмо немые
Над разрушенным храмом души.
Я металась, стонала, кричала,
Я кого-то на помощь звала,
Как молиться, кому – я не знала,
И очнуться от сна не могла.
Что за силы меня одолели?
Где мой Ангел Хранитель сейчас?
Наклонился бы он у постели
Защитил бы,
Закрыл меня,
Спас.

В этот миг, существом всем веря,
Я Тебя познавать начала,
Но ещё не открылись двери,
Как уж пропасть безверья легла.
Испытанья казались напрасны…

Неужели страданья малы,
Чтоб пути мои сделались ясны
В бесконечном нашествии мглы?

Я тебе душу мою доверяю,
Всю мою жизнь – от ада до рая,
Все мои беды и все мое счастье,
Друг мой, тебе отдаю во власть я.
Сердце раскрою
И буду снова
Верить в правдивое доброе слово,
В дружбу твою,
В твою душу живую,
В то, что на свете недаром живу я-
Верить, что мы с тобой
Радости ради
Вместе с любою бедою сладим.
1958г.

Я сквозь грохот тебя услышу,
Сновиденья за явь приму.
Хлынь дождём на шумную крышу,
Ночью ставни открой в дому.

Метки: Яшин Александр Яковлевич Злата Константиновна Яшина

Процитировано 1 раз
Понравилось: 7 пользователям

Источник

Назови меня именем светлым

Константин Ваншенкин
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Мир отрочества угловатого.
Полгода с лишним до войны,
Показать полностью.
Два наших парня из девятого
В девчонку были влюблены.

Любовь бывает не у всякого,
Но первая любовь – у всех.
И оба парня одинаково
Рассчитывали на успех.

Но тут запели трубы грозные,
Зовя сынов родной земли.
И встали мальчики серьезные,
И в первый бой они ушли.

Она ждала их, красна девица,
Ждала двоих, не одного.
А каждый верил и надеялся,
А каждый думал, что его.

И каждый ждал: душой согреть его
Уже готовилась она.
Но вышла девушка за третьего,
Едва окончилась война.

Косицы светлые острижены,
И от былого – ни следа…
Ах, если бы ребята выжили,
Все б это было не беда.

Счастливы однолюбы,
Они что единоверы:
Душа не идет на убыль,
Показать полностью.
Чужды ей полумеры.

Раз навсегда влюбиться —
Это, ни мало ни много,
В жизни определиться,
Выбрать свою дорогу.

Александр Яшин
Спешите делать добрые дела

Бездомной бабушке в селе родном
Я говорил: мол, так ее люблю,
Что подрасту и сам срублю ей дом,
Дров наготовлю,
Хлеба воз куплю.

Мечтал о многом,
Много обещал.
В блокаде ленинградской старика
От смерти б спас,
Да на день опоздал,
И дня того не возвратят века.

Источник

Назови меня именем светлым

Думалось, все навечно,
Как воздух, вода, свет:
Веры ее беспечной,
Силы ее сердечной
Хватит на сотню лет.
Показать полностью.

Вот прикажу —
И явится,
Ночь или день — не в счет,
Из-под земли явится,
С горем любым справится,
Море переплывет.

Надо —
Пройдет по пояс
В звездном сухом снегу,
Через тайгу
На полюс,
В льды,
Через «не могу».

Будет дежурить,
Коль надо,
Месяц в ногах без сна,
Только бы — рядом,
Рядом,
Радуясь, что нужна.

Думалось
Да казалось…
Как ты меня подвела!
Вдруг навсегда ушла —
С властью не посчиталась,
Что мне сама дала.

С горем не в силах справиться,
В голос реву,
Зову.
Нет, ничего не поправится:
Из-под земли не явится,
Разве что не наяву.

Спешите делать добрые дела

Мне с отчимом невесело жилось,
Показать полностью.
Все ж он меня растил —
И оттого
Порой жалею, что не довелось
Хоть чем-нибудь порадовать его.

Когда он слег и тихо умирал, —
Рассказывает мать, —
День ото дня
Все чаще вспоминал меня и ждал:
«Вот Шурку бы. Уж он бы спас меня!»

Бездомной бабушке в селе родном
Я говорил: мол, так ее люблю,
Что подрасту и сам срублю ей дом,
Дров наготовлю,
Хлеба воз куплю.

Мечтал о многом,
Много обещал.
В блокаде ленинградской старика
От смерти б спас,
Да на день опоздал,
И дня того не возвратят века.

Теперь прошел я тысячи дорог —
Купить воз хлеба, дом срубить бы мог.
Нет отчима,
И бабка умерла.
Спешите делать добрые дела!

(художники С.П. и А.П.Ткачёвы, «Старики» 1990)

Если б ты в реку упала,
Я бы достал до дна,
Мне и морского вала
Сутемень не страшна.

Показать полностью.
Если б в тайгу, в берлогу
Зверь тебя уволок,
Я бы нашел дорогу
Даже из ста дорог.

К девятиглавому змею
Я бы просек пути,
Даже из рук Кащея
Смог бы тебя спасти.

В реку ты не упала —
Тут ни при чем вода:
В сердце ты мне запала.
Мне — не тебе беда.

И глубоки ли реки,
Сердце не им под стать
С этого дна вовеки
Мне тебя не достать.
Александр Яшин.

Пусть — безответно,
Только бы любить,
Только б не бесследно
По земле ходить.
Трав густым настоем
Показать полностью.
Дышать в шалаше,
Только бы простоев
Не знать душе.
Небом или сушей
За любимой вслед —
То же, что в грядущее
Взять билет.
Скрытно жить, в немилости.
Но в любой миг
Из-под ног вырасти
На ее вскрик.
Для меня не горе
Судьба бобыля,
Пахло б морем — море,
И землей — земля.
Буду жить, как птица,
Петь, как ручей.
Только б не лишиться
Бессонных ночей.
Пусть безответная,
Пусть, пусть!
Как-нибудь и с этою
Ношей примирюсь.
Ни на что не сетую,
Только бы любить.
Давай безответную —
Так тому и быть.
Впрочем, что ж охотно
На костер лезть?
Мы еще посмотрим,
Время есть! Александр Яшин. Только бы любить.! И он полюбил. Полюбил яркую, талантливую Веронику Тушнову. Почти все лирические стихи они посвятили друг другу.

Любовь была тайной. Любовь была грешной. Вероника, видимо, не позволила себе разрушить его семью, потому что, как мудрая женщина, понимала: на чужом несчастье счастья не построишь. Вероника Михайловна даже и не помышляла о том, чтобы увести любимого из семьи. Она бы никогда не смогла быть счастлива, сделав несчастными других:
Небо желтой зарей окрашено,
недалеко до темноты.
Как тревожно, милый,
как страшно,
как боюсь твоей немоты.
Ты ведь где-то живешь и дышишь,
улыбаешься, ешь и пьешь.
Неужели совсем не слышишь?
Не окликнешь? Не позовешь?
Я покорной и верной буду,
не заплачу, не укорю.
И за праздники,
и за будни,
и за все я благодарю.
А всего-то и есть:
крылечко,
да сквозной дымок над трубой,
да серебряное колечко,
пообещанное тобой.
Да на дне коробка картонного
два засохших с весны стебля,
да еще вот — сердце,
которое
мертвым было бы
без тебя.

Они встречались тайно, в других городах, в гостиницах, ездили в лес, бродили целыми днями, ночевали в охотничьих домиках. А когда возвращались на электричке в Москву, Яшин просил Веронику выходить за две-три остановки, чтобы их не видели вместе.

В 1961 году Яшин написал стихотворение «Речка Вертушинка» (легко догадаться, что Вертушинка – ласковый образ Вероники Тушновой):

Над тобой не одна осинка
Одурманенно склонена.
Колдовством твоим, Вертушинка,
Показать полностью.
Вся душа до краев полна.

Завертела, обворожила,
Закружила меня чуть свет.
Что ж ты делаешь, вражья сила?-
И зимой избавленья нет.

С увлеченьем, с ожесточеньем,
Изворачиваясь и дразня,
Обнажаешь мои коренья,
Словно хочешь свалить меня.

Вероника ему ответила не менее талантливо, хлёстко и нежно:

Хороша, говоришь, красива?
Что ж клянешь ты ее с тоской?
Не кори, а скажи спасибо
быстрине ее колдовской.

И в погоду, и в непогоду
над речонкою склонена,
пьет осинка живую воду,
через то и жива она.

Вертушинке ли не струиться?
Нет иных у нее примет…
Если речка угомонится,
значит, речки на свете нет.

То мелеет, то прибывает, —
любо-дорого поглядеть…
Реки старыми не бывают,
им не надобно молодеть.

Не страшись ее круговерти,
не беги от воды хмельной,
успокоится после смерти,
нету вечных рек под луной!

Источник