меня модисткою изволил величать

Меня модисткою изволил величать

Комедия в четырёх действиях в стихах

Павел Афанасьевич Фамусов, управляющий в казённом месте.

Софья Павловна, дочь его.

Алексей Степанович Молчалин, секретарь Фамусова, живущий у него в доме.

Александр Андреевич Чацкий.

Полковник Скалозуб, Сергей Сергеевич.

Наталья Дмитриевна, молодая дама, Платон Михайлович, муж её — Горичи.

Князь Тугоуховский и княгиня, жена его, с шестью дочерями.

Графиня-бабушка, Графиня-внучка — Хрюмины.

Антон Антонович Загорецкий.

Старуха Хлёстова, свояченица Фамусова.

Петрушка и несколько говорящих слуг.

Множество гостей всякого разбора и их лакеев при разъезде.

Действие в Москве в доме Фамусова.

Гостиная, в ней большие часы, справа дверь в спальню Софьи, откудова слышно фортопияно с флейтою, которые потом умолкают. Лизанька среди комнаты спит, свесившись с кресел.

Источник

Сумасшествие Чацкого в комедии «Горе от ума» Грибоедова

Софья, Лиза и Чацкий. Художник Йогансон, гравюра Михайлова

Молодой дворянин Александр Андреевич Чацкий является центральным персонажем комедии «Горе от ума» Грибоедова.

В этой статье представлена история мнимого сумасшествия Чацкого в комедии «Горе от ума», причины слухов и сплетен о «сумасшедшем Чацком» и т.д.

Смотрите:
— Краткое содержание комедии
— Все материалы по комедии «Горе от ума»

Сумасшествие Чацкого в комедии «Горе от ума»

«Молчалин! – Кто другой так мирно всё уладит! // Там моську вовремя погладит. » (Чацкий о Молчалине)

«Ах! этот человек всегда // Причиной мне ужасного расстройства!» (Софья о Чацком)

«Ученье – вот чума, ученость – вот причина,

Безумных развелось людей, и дел, и мнений.»

«Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.»

Критика о «сумасшествии» Чацкого

«Случайный разговор о Чацком, случайная фраза «он не в своем уме» наталкивает Софью на план мести; она бросает в общество мысль, что Чацкий сумасшедший.

. в довершение драмы ему остается узнать, что это она [Софья] именно расславила его сумасшедшим и вооружила общество. «

(М.О. Меньшиков, статья «Оскорбленный гений», книга «Критические очерки», т. 1, 1899 г.)

Это была история мнимого сумасшествия Чацкого в комедии «Горе от ума» Грибоедова, причины слухов и сплетен о Чацком и т.д.

Источник

Действие третье, явление 21

Те же и Хлёстова, София, Молчалин, Платон Михайлович, Наталья Дмитриевна, Графиня внучка, Княгиня с дочерьми, Загорецкий, Скалозуб, потом Фамусов и многие другие.

С ума сошел! прошу покорно!
Да невзначай! да как проворно!
Ты, Софья, слышала?

Кто первый разгласил?

Ну, все, так верить поневоле,
А мне сомнительно.

О чем? о Чацком, что ли?
Чего сомнительно? Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!
Попробуй о властях, и невесть что наскажет!
Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,
Хоть пред монаршиим лицом,
Так назовет он подлецом.

Туда же из смешливых;
Сказала что-то я — он начал хохотать.

Мне отсоветовал в Москве служить в Архивах.

Меня модисткою изволил величать!

А мужу моему совет дал жить в деревне.

По матери пошел, по Анне Алексевне;
Покойница с ума сходила восемь раз.

На свете дивные бывают приключенья!
В его лета с ума спрыгну́л!
Чай, пил не по летам.

Шампанское стаканами тянул.

Бутылками-с, и пребольшими.

Нет-с, бочками сороковыми.

Ну вот! великая беда,
Что выпьет лишнее мужчина!
Ученье — вот чума, ученость — вот причина,
Что нынче, пуще, чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних
От пансионов, школ, лицеев, как бишь их;
Да от ланкартачных взаимных обучений.

Нет, в Петербурге институт
Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут:
Там упражняются в расколах и в безверьи,
Профессоры!! — У них учился наш родня,
И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи.
От женщин бегает, и даже от меня!
Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,
Князь Фёдор, мой племянник.

Я вас обрадую: всеобщая молва,
Что есть проект насчет лицеев, школ, гимназий;
Там будут лишь учить по нашему: раз, два;
А книги сохранят так: для больших оказий.

Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы, да сжечь.

Отцы мои, уж кто в уме расстроен,
Так все равно, от книг ли, от питья ль,
А Чацкого мне жаль.
По-христиански так, он жалости достоин,
Был острый человек, имел душ сотни три.

Всё врут календари.

Как раз четыреста, ох! спорить голосиста!

Нет! триста! — уж чужих имений мне не знать!

Источник

Горе от ума — Грибоедов А.С.

Князь
И‑хм?

Гра­финя-бабушка
Тесак ему да ранец,
В солтаты! Шутка ли! пере­ме­нил закон!

Князь
У‑хм?

Гра­финя-бабушка
Да. в пусур­ма­нах он!
Ах! ока­ян­ный волтерьянец!
Что? а? глух, мой отец; достаньте свой рожок.
Ох! глу­хота боль­шой порок.

Явление 21

Те же и Хлё­стова, София, Мол­ча­лин, Пла­тон Михай­ло­вич, Ната­лья Дмит­ри­евна, Гра­финя-внучка, Кня­гиня с дочерьми, Заго­рец­кий, Ска­ло­зуб, потом Фаму­сов и мно­гие другие.

Хлё­стова
С ума сошёл! прошу покорно!
Да невзна­чай! да как проворно!
Ты, Софья, слышала?

Пла­тон Михайлович
Кто пер­вый разгласил?

Ната­лья Дмитриевна
Ах, друг мой, все!

Пла­тон Михайлович
Ну все, так верить поневоле,
А мне сомнительно.

Фаму­сов
(входя)
О чём? о Чац­ком, что ли?
Чего сомни­тельно? Я пер­вый, я открыл!
Давно див­люсь я, как никто его не свяжет!
Попро­буй о вла­стях — и ни́весть что наскажет!
Чуть низко покло­нись, согнись-ка кто кольцом,
Хоть пред монар­шиим лицом,
Так назо­вёт он подлецом.

Хлё­стова
Туда же из смешливых;
Ска­зала что-то я — он начал хохотать.

Мол­ча­лин
Мне отсо­ве­то­вал в Москве слу­жить в Архивах.

Гра­финя-внучка
Меня модист­кою изво­лил величать!

Ната­лья Дмитриевна
А мужу моему совет дал жить в деревне.

Заго­рец­кий
Безум­ный по всему.

Гра­финя-внучка
Я видела из глаз.

Фаму­сов
По матери пошёл, по Анне Алексевне;
Покой­ница с ума схо­дила восемь раз.

Хлё­стова
На свете див­ные бывают приключенья!
В его лета с ума спрыгну́л!
Чай, пил не по летам.

Кня­гиня
О! верно…

Гра­финя-внучка
Без сомненья.

Хлё­стова
Шам­пан­ское ста­ка­нами тянул.

Ната­лья Дмитриевна
Бутылками‑с, и пребольшими.

Заго­рец­кий
(с жаром)
Нет‑с, боч­ками сороковыми.

Фаму­сов
Ну вот! вели­кая беда,
Что выпьет лиш­нее мужчина!
Уче­нье — вот чума, учё­ность — вот причина,
Что нынче, пуще, чем когда,
Безум­ных раз­ве­лось людей, и дел, и мнений.

Хлё­стова
И впрямь с ума сой­дёшь от этих, от одних
От пан­си­о­нов, школ, лицеев, как бишь их,
Да от лан­кар­тач­ных вза­им­ных обу­че­ний. [31]

Кня­гиня
Нет, в Петер­бурге институт
Пе-да-го-гиче­ский, так, кажется, зовут:
Там упраж­ня­ются в рас­ко­лах и в безверьи,
Про­фес­соры!! — у них учился наш родня,
И вышел! хоть сей­час в аптеку, в подмастерьи.
От жен­щин бегает, и даже от меня!
Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,
Князь Фёдор, мой племянник.

Ска­ло­зуб
Я вас обра­дую: все­об­щая молва,
Что есть про­ект насчёт лицеев, школ, гимназий;
Там будут лишь учить по нашему: раз, два;
А книги сохра­нят так: для боль­ших оказий.

Фаму­сов
Сер­гей Сер­геич, нет! Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы, да сжечь.

Хлё­стова
Отцы мои, уж кто в уме расстроен,
Так всё равно, от книг ли, от питья ль;
А Чац­кого мне жаль.
По-хри­сти­ан­ски так; он жало­сти достоин,
Был ост­рый чело­век, имел душ сотни три.

Фаму­сов
Четыре.

Хлё­стова
Три, сударь.

Фаму­сов
Четыреста.

Хлё­стова
Нет! триста.

Фаму­сов
В моём календаре…

Хлё­стова
Всё врут календари.

Фаму­сов
Как раз четы­ре­ста, ох! спо­рить голосиста!

Хлё­стова
Нет! три­ста! — уж чужих име­ний мне не знать!

Фаму­сов
Четы­ре­ста, прошу понять.

Хлё­стова
Нет! три­ста, три­ста, триста.

Явление 22

Ната­лья Дмитриевна
Вот он.

Гра­финя-внучка
Шш!

Все
Шш!
(Пятятся от него в про­тив­ную сторону.)

Хлё­стова
Ну как с безум­ных глаз
Затеет драться он, потре­бует к разделке!

Фаму­сов
О гос­поди! поми­луй греш­ных нас!
(Опас­ливо.)
Любез­ней­ший! Ты не в своей тарелке.
С дороги нужен сон. Дай пульс. Ты нездоров.

Чац­кий
Да, мочи нет: мильон терзаний
Груди от дру­же­ских тисков,
Ногам от шар­ка­нья, ушам от восклицаний,
А пуще голове от вся­ких пустяков.
(Под­хо­дит к Софье.)
Душа здесь у меня каким-то горем сжата,
И в мно­го­люд­стве я поте­рян, сам не свой.
Нет! недо­во­лен я Москвой.

Хлё­стова
Москва, вишь, виновата.

Фаму­сов
Подальше от него.
(Делает знаки Софии.)
Гм, Софья! — Не глядит!

София
(Чац­кому)
Ска­жите, что вас так гневит?

Чац­кий
В той ком­нате незна­ча­щая встреча:
Фран­цу­зик из Бордо, над­са­жи­вая грудь,
Собрал вокруг себя род веча
И ска­зы­вал, как сна­ря­жался в путь
В Рос­сию, к вар­ва­рам, со стра­хом и слезами;
При­е­хал — и нашёл, что лас­кам нет конца;
Ни звука рус­ского, ни рус­ского лица
Не встре­тил: будто бы в оте­че­стве, с друзьями;
Своя про­вин­ция. Посмот­ришь, вечерком
Он чув­ствует себя здесь малень­ким царьком;
Такой же толк у дам, такие же наряды…
Он рад, но мы не рады.
Умолк, и тут со всех сторон
Тоска, и оха­нье, и стон.
Ах! Фран­ция! Нет в мире лучше края! —
Решили две княжны, сест­рицы, повторяя
Урок, кото­рый им из дет­ства натвержен.
Куда деваться от княжен!
Я одаль вос­сы­лал желанья
Сми­рен­ные, однако вслух,
Чтоб истре­бил гос­подь нечи­стый этот дух
Пустого, раб­ского, сле­пого подражанья;
Чтоб искру заро­нил он в ком-нибудь с душой,
Кто мог бы сло­вом и примером
Нас удер­жать, как креп­кою возжой,
От жал­кой тош­ноты по сто­роне чужой.
Пус­кай меня отъ­явят старовером,
Но хуже для меня наш Север во́ сто крат
С тех пор, как отдал всё в обмен на новый лад —
И нравы, и язык, и ста­рину святую,
И вели­ча­вую одежду на другую
По шутов­скому образцу:
Хвост сзади, спе­реди какой-то чуд­ный выем,
Рас­судку вопреки, напе­ре­кор стихиям;
Дви­же­нья свя­заны, и не краса лицу;
Смеш­ные, бри­тые, седые подбородки!
Как пла­тья, волосы, так и умы коротки.
Ах! если рож­дены мы всё перенимать,
Хоть у китай­цев бы нам несколько занять
Пре­муд­рого у них незна­нья иноземцев.
Вос­крес­нем ли когда от чужевла­стья мод?
Чтоб умный, бод­рый наш народ
Хотя по языку нас не счи­тал за немцев.
«Как евро­пей­ское поста­вить в параллель
С наци­о­наль­ным — странно что-то!
Ну как пере­ве­сти мадам и мад­му­а­зель?
Ужли суда­рыня!!» — забор­мо­тал мне кто-то…
Вооб­ра­зите, тут у всех
На мой же счёт под­нялся смех.
«Суда­рыня! ха! ха! ха! ха! прекрасно!
Суда­рыня! ха! ха! ха! ха! ужасно!!» —
Я, рас­сер­дясь и жизнь кляня,
Гото­вил им ответ громовый;
Но все оста­вили меня. —
Вот слу­чай вам со мною, он не новый;
Москва и Петер­бург — во всей Рос­сии то,
Что чело­век из города Бордо,
Лишь рот открыл, имеет счастье
Во всех кня­жен все­лять участье;
И в Петер­бурге и в Москве,
Кто недруг выпис­ных лиц, вычур, слов кудрявых,
В чьей, по несча­стью, голове
Пять, шесть най­дётся мыс­лей здравых
И он осме­лится их гласно объявлять, —
Глядь…

(Огля­ды­ва­ется, все в вальсе кру­жатся с вели­чай­шим усер­дием. Ста­рики раз­бре­лись к кар­точ­ным столам.)

Источник

Меня модисткою изволил величать

1.1.1. Почему участники приведённой сцены столь единодушны в признании Чацкого сумасшедшим?

1.2.1. Почему лирический герой стихотворения дорожит памятью о Кавказе и тоскует по нему?

Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1.1.1—1.1.2.

О чём? о Чацком, что ли?

Чего сомнительно? Я первый, я открыл!

Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!

Попробуй о властях — и нивесть что наскажет!

Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,

Хоть пред монаршиим лицом,

Так назовёт он подлецом.

Туда же из смешливых;

Сказала что-то я — он начал хохотать.

Мне отсоветовал в Москве служить в Архивах.

Меня модисткою изволил величать!

А мужу моему совет дал жить в деревне.

По матери пошёл, по Анне Алексевне;

Покойница с ума сходила восемь раз.

На свете дивные бывают приключенья!

В его лета с ума спрыгнул!

Чай, пил не по летам.

Шампанское стаканами тянул.

Бутылками-с, и пребольшими.

Загорецкий (с жаром)

Нет-с, бочками сороковыми.

Ну вот! великая беда,

Что выпьет лишнее мужчина!

Ученье — вот чума, учёность — вот причина,

Что нынче пуще, чем когда,

Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

И впрямь с ума сойдёшь от этих, от одних

От пансионов, школ, лицеев, как бишь их,

Да от ланкартачных* взаимных обучений.

Нет, в Петербурге институт

Пе-да-го-гический, так, кажется, зовут:

Там упражняются в расколах и в безверье

Профессоры!! — у них учился наш родня,

И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерья.

От женщин бегает, и даже от меня!

Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,

Князь Фёдор, мой племянник.

Я вас обрадую: всеобщая молва,

Что есть проект насчёт лицеев, школ, гимназий;

Там будут лишь учить по-нашему: раз, два;

А книги сохранят так: для больших оказий.

Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь:

Забрать все книги бы да сжечь.

Загорецкий (с кротостию)

Нет-с, книги книгам рознь. А если б, между нами,

Был ценсором ** назначен я,

Насмешки вечные над львами! над орлами!

Хотя животные, а всё-таки цари.

Отцы мои, уж кто в уме расстроен,

Так всё равно, от книг ли, от питья ль;

А Чацкого мне жаль.

По-христиански так; он жалости достоин;

Был острый человек, имел душ сотни три.

*Ланкартачных взаимных обучений.

А. С. Грибоедов «Горе от ума»

Прочитайте приведённое ниже произведение и выполните задания 1.2.1—1.2.2.

Хотя я судьбой на заре моих дней,

О южные горы, отторгнут от вас,

Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:

Как сладкую песню отчизны моей,

В младенческих летах я мать потерял.

Но мнилось, что в розовый вечера час

Та степь повторяла мне памятный глас

За это люблю я вершины тех скал,

Я счастлив был с вами, ущелия гор,

Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас.

Там видел я пару божественных глаз;

И сердце лепечет, воспомня тот взор:

1.1.2. Какие художественные средства помогают автору передать эмоциональность участников диалога?

1.2.2. Каковы композиционные особенности стихотворения «Кавказ»?

1.1.2. Эмоциональность участников диалога создается с помощью использования восклицательных предложений. Так, Фамусов, говоря о сумасшествии Чацкого, в одной только реплике произносит 4 восклицательных предложения, как бы убеждая себя и окружающих в своей правоте:

О чём? о Чацком, что ли?

Чего сомнительно? Я первый, я открыл!

Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!

Попробуй о властях — и нивесть что наскажет!

Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,

Хоть пред монаршиим лицом,

Так назовёт он подлецом.

Риторические восклицания усиливают эмоциональное восприятие изображаемого. Например, искренне возмущаясь распространением просвещения, княгиня, желая подчеркнуть свое негативное отношение к ученым, восклицает:

Профессоры!! — у них учился наш родня,

И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерья.

От женщин бегает, и даже от меня!

1.2.2. Стихотворение начинается с признания в любви Кавказу, воспоминания о величии и красоте кавказского пейзажа:

Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:

Как сладкую песню отчизны моей,

Во второй и третьей строфах Лермонтов поясняет, за что он любит Кавказ: Кавказ ассоциируется с сокровенными переживаниями поэта — воспоминанием о матери:

В младенческих летах я мать потерял.

Но мнилось, что в розовый вечера час

Та степь повторяла мне памятный глас. —

и воспоминанием о первой отроческой любви:

Там видел я пару божественных глаз.

Каждая строфа завершается повторяющейся фразой «люблю я Кавказ», что позволяет говорить о кольцевом принципе построения стихотворения. Причем, последняя строфа заканчивается восклицанием «люблю я Кавказ!», подчеркивающим эмоциональное нарастание чувства поэта.

1.1.1. Главный герой комедии — Чацкий — представитель новых идей, выделяющийся на фоне патриархальной Москвы, боящейся и не желающей никаких перемен. Он мешает всем: Софье — потому что нелестно отзывается о Молчалине, Фамусову — потому что в его доме не место «крамольным мыслям». Даже бывшим приятелем Горичем и его женой Чацкий воспринимается как раздражитель спокойствия. Все общество придерживается одних взглядов: ненависть к просвещению, приверженность к старым традициям, подражание иностранцам. Чацкого все это возмущает. Крепостное право для фамусовского общества — нормальное явление. Здесь встречают людей «по одежке». Если человек богат, то неважно, что он провел всю жизнь в унижениях. Все фамусовское окружение объединяет боязнь изменений. Они понимают, что если в общество придут идеи Чацкого, то они — все эти Фамусовы и Молчалины — останутся не у дел. Вот почему в фамусовском обществе все поддерживают идею о сумасшествии Чацкого.

Источник