лучше бы меня никогда не было
«Лучше бы тебя не было»
Комментарии 
0
Мне нравится 
0
На днях Лариса была у бабушки. Бабушке 80 лет, букет разных болезней, и она регулярно говорит о своих страданиях и болях. И всегда в ругающей форме: «Ах какая нога у меня ужасная и несуразная, никак не проходит, все болит, отрезать бы ее». В этот раз было так же, она начала с себя, потом переключилась на своих детей – маму и дядю Ларисы.
Им со здоровьем не повезло с детства, у обоих серьезные заболевания, которые принесли всем массу страданий и сложностей, чувства вины и стыда. Лариса об этом знала всегда, об этом много говорилось и бабушкой, и мамой, но только в кругу семьи – привычная для нее история. А тут Лариса впервые обратила внимание на форму, услышала свою реакцию на эту форму – и у нее волосы встали дыбом.
Бабушка начала с того, как ей жалко внучку Ларису, потому что та приезжает к ней в ночи после работы уставшая. Переключилась на свою дочь – как та страдает от своих болезней и как ей больно живется. И перешла к сыну – что у него все плохо и не желала она ему такой жизни. А потом она сказала эту фразу. Фразу, которую Лариса миллион раз слышала от нее, от мамы, и которую сама часто повторяла раньше, и которая сейчас нет-нет, да и вырвется или подумается.
«Лучше бы их не было. Лучше бы я их никогда не рожала, раз они так страдают».
Вот прям серьезно – лучше?
Было жутко слышать такое. И так больно, что слезы наворачиваются на глаза.
Эта фраза возводит страдание в такой абсолют. Страдание и боль настолько всеобъемлющи и ужасны, что все меркнет рядом с ними, становится таким мелким и неважным. Даже жизнь.
Гамма чувств от осознания, что это послание лежит глубоко в семейной истории, а не только в Ларисе.
А если Лариса вдруг все это делает и страдает, то близким это настолько невыносимо, что они хотят, чтоб ее не было. Из жалости и сострадания хотят.
И как будто нет способов со страданием справиться, кроме как желать, чтоб этого не было. Ну, можно еще ругать и винить, наказывать себя и других.
Что Лариса и пыталась делать большую часть своей жизни. Но легче не становилось.
Потом, главным образом, через терапию, у нее начал появляться опыт, что вообще-то можно чувствовать боль и страдание, и при этом жить. И не просто жить, наслаждаться жизнью! Не разрушаться самой и не разрушать этим других.
Возвращаясь к бабушке и маме – Лариса прекрасно понимала, что у них не было таких людей рядом в достаточном количестве, а страданий было ну очень много. Бабушке было 3 года, когда началась война, и речь шла о выживании. Вряд ли кому-то из взрослых было дело до душевных переживаний детей. Когда мама была маленькая, бабушка и дедушка работала с утра до ночи, потом была мамина болезнь, дядина – тоже на первом месте стояло выживание. А жизнь ощущалась страданием без начала и конца.
Когда Лариса родилась – обстановка и жизнь уже были другие, а образ жизни семьи и мировоззрение остались прежними.
Лариса помнит себя, когда у нее уже был опыт личной терапии, длительной терапевтической группы и знание, что если плакать кому-то о своей боли, то полегчает. Она много плакала, а оно б**ть все не легчало! Отпустит на полчаса от сброса напряжения – и все заново. И как Лариса завидовала, когда смотрела работы в группе, где было видно, что с людьми что-то происходит, как они находят завершение своего страдания. И задавалась мыслью – почему они могут, а она – нет.
Потому что Лариса где-то очень глубоко верила, что ее страдание самое-самое страдательное, ее боль самая-самая больная. Что ни один человек в мире не сможет выдержать ее переживаний – испугается, убежит, разозлится, начнет спасать. Как в ее семье. И такие находились, кстати. Многих Лариса берегла – хорошие люди, чего она их будет мучить.
Постепенно количество начало переходить в качество. Лариса начала замечать, что чужие страдания тоже не маленькие, а некоторые и побольше ее – и ничего, не убегают от них, да и она не разваливается, находясь рядом с ними. Начала себе больше позволять – и, наконец-то (!), Ларисе стало становиться легче. Не всегда, не со всеми и не каждую боль она может разделить, еще есть куда двигаться, но потихоньку она начала приходить к мыслям, что страдание для нее выносимо и конечно. И тогда
«Хорошо, что я есть, пусть мне и бывает больно».
И все же. Несмотря на терапию, всю осознанность и понимание многих своих процессов, Лариса замечает, как в самый неподходящий момент порой в самых разных областях жизни выскакивает мысль «лучше бы этого не было».
И каждый раз Лариса проделывает большую внутреннюю работу через усилие и сопротивление, которая начинается с вопроса. А, правда, лучше? Я, правда, хочу, чтоб этого не было? Вот всего-всего? И возможных удовольствия и радости, и гордости, и нежности? Каждый раз приходится начинать поиск ценности, ради чего она будет совершать усилия и идти против встроенного по умолчанию желания уничтожить страдание и боль любой ценой.
Закончится это когда-нибудь? Чтоб по умолчанию вместо «лучше бы этого не было» выскакивала мысль «и это пройдет». Лариса не знает. Не знает, бывает ли такое вообще. Знает, что проще становится не верить в избавление от боли через уничтожение. И проще проживать страдание, когда оно просто часть жизни. На сегодня Ларисе этого достаточно.
Мне кажется, что многим было бы лучше, если бы меня не существовало
Вопрос психологам
Спрашивает: Милана, 22 года
Категория вопроса: Самопознание
Мне в последнее время стало казаться, что я мешаю всем жить, что без меня было бы всем лучше, намного лучше.
Во время ссор Мама постоянно говорит мне, что лучше бы меня не было. Из-за частых оскорблений в мой адрес, мне постоянно кажется что я всем мешаю, я причиняю людям неудобство, из-за чего постоянно извиняюсь ( даже если я не виновата, либо случайно дотронулась). ( В такие моменты меня посещает чувство большой вины, что я влезла в личное пространство человека, начинает казаться, что ему неприятно со мной общаться)
Но в последнее время стали посещать странные мысли:»а если бы я умерла, то как бы было?» ( Не в плане смерти, что случилось бы с близкими мне людьми) как побороть это в себе? Что надо делать, чтобы такие мысли ушли
Получен 1 совет – консультация от психологов, на вопрос: Мне кажется, что многим было бы лучше, если бы меня не существовало
Психолог Москва Был на сайте: 12 дней назад
Ответов на сайте: 240 Проводит тренингов: 10 Публикаций: 0
Корни такой проблемы в вашей маме, которая постоянно говорит, что лучше бы вас не было.
Человек, который ощущает себя пустым местом, часто испытывает чувство вины, ведь он виноват уже в том, что живет. Кроме того, такой человек чувствует, что он «плохой», никакой, никчемный..
Как будто у него нет права на жизнь.
Отсюда и мысли о смерти, как выход, чтобы освободить от себя ненужной близких.
По факту, это не просто низкая самооценка, это уже близко к комплексу неполноценности, когда человек не ощущает себя хорошим и успешным ни в одной сфере жизни.
В 20 лет уже пора начинать взрослеть, выходить из детских позиций, обретать самостоятельность (моральную) и самодостаточность.
Такую работу лучше делать при поддержке психолога.
Или хотя бы начать читать книги на тему формирования самооценки. В сентябре я буду проводить онлайн-тренинг «5 шагов к здоровой самооценке», можете посмотреть его анонс на этом сайте в моей анкете.
В любом случае, вам нужно начинать думать и действовать в эту сторону любыми способами, чтобы не терпеть дальше оскорбления с свой адрес, не чувствовать себя жертвой, а научиться давать отпор.
Вы родились, хотела этого ваша мама или нет и вы существуете, вы личность, индивидуальность, и никто не имеет права говорить вам такие вещи, даже самые близкие, тем более мама.
Ищите людей, с которыми можно общаться, которые будут уважать вас и поддерживать, займитесь чем-нибудь, что вас интересует, там найдете круг единомышленников, старайтесь сделать свою жизнь наполненной делами и думайте о том, что если ваша мама так говорит про вас, то значит в ее жизни много проблем и эти ее проблемы к вам не имеют отношения. Вы не должны служить «унитазом» для ее плохого настроения.
Марина Николаева, Медицинский психолог, Гештальт-терапевт (Москва)
«Я не хотела вставать с дивана. Я не жила, потому что у меня больше не было смысла». Откровенная история о том, как я боролась с депрессией
К сожалению, депрессию называют бичом современного общества. О ней много чего можно прочитать в Интернете, узнать и о симптомах, и о множестве причин. На мой взгляд, депрессия смело может входить в десятку или даже пятерку самого страшного, что может случиться с человеком. Я не психолог и не медик и не смогу дать глубокий и верный анализ того, что происходит с людьми, которым довелось испытать этот недуг. Я просто расскажу свою историю. Все началось постепенно: вроде бы беспричинная тоска, слабость, усталость, апатия, страх перед будущим. И хорошо, что все это не закончилось слишком печально.
Но на самом деле депрессия — вот это и есть настоящая черная яма, только еще при жизни, яма из которой не чаешь выбраться. Многие люди переживают душевную боль, например, когда случается горе. Но это другое, то есть даже не те ощущения. Думаю, все знают, в каком месте находится так называемое солнечное сплетение. Так вот: там возникает нереальная боль, боль не физическая, а именно душевная, и вторая иногда сильнее первой. Беда в том, что человек, не испытавший депрессии, никогда не поймет того, кто это пережил. Не стоит об этом спорить: это просто данность.
Думаю, немалую роль в возникновении депрессий имеет и наследственность. Я была поздним ребенком, мама родила меня, когда ей было за сорок. Семья была полная, положительная во всех отношениях, но мою маму вечно что-то глодало. Она умерла в семьдесят семь лет, и где-то лет десять до этого принимала реланиум и буквально жила от таблетки до таблетки. Я навсегда запомнила ее фразу: «Меня бьет тоской». Ее никто не понимал, тогда не понимала и я. Но я видела, как она мучается. А вроде бы: хороший муж, нормальная дочь, для жизни все есть. Мама обращалась к врачам на той же Краснофлотской, но они не могли помочь ничем, кроме таблеток.
Что касается меня, я всегда хронически боялась «подсесть на колеса». Сделать себе искусственное хорошее настроение проще простого, гораздо сложнее отыскать причину депрессии, даже если она лежит на поверхности. Однажды я все же решилась обратиться к специалистам, и вот что из этого вышло. Платные психотерапевты драли такие деньги, что в страшном сне не приснится. И только за то, что скажут мне то, что я знаю и без них. К тому же многие из них работали в государственных поликлиниках за зарплату, где ничем и никому толком помочь не могли и не хотели, а вне официальной работы занимались частной практикой. И вот тут меня всегда интересовал и интересует вопрос: за пределами госучреждения они вставляли себе другие мозги?
Я записалась к психотерапевту в поликлинику по прописке. Пришла, рассказала о своих проблемах. Доктор выслушала меня, не перебивая, но уже в процессе беседы я увидела в ее глазах полнейшее равнодушие. То, что я говорила, ее нисколько не интересовало. Я понимаю, что врач не может принимать близко к сердцу проблемы каждого пациента, иначе, он просто «сгорит» на работе, но мы-то хотим и ждем другого!
В итоге доктор сказала: «Мне не нравится ваше состояние». И выписала мне недешевые таблетки под названием Сиозам, сказав, что они имеют накопительный эффект и принимать их надо не менее полугода. Выпив всего одну, я почувствовала себя зомби: полное равнодушие ко всему, сонливость, действительность — будто за каким-то стеклом. Я снова взяла номерок, но когда пришла, кабинет оказался закрытым, хотя вроде бы было время приема. Никакого объявления не висело. Прождав минут пятнадцать, я спустилась в регистратуру, где мне ответили, что доктор на больничном. С тех пор я там не была, потому как не видела в этом никакого смысла.
Люди, страдающие депрессией и желающие избавиться от этого жуткого состояния, порой готовы на все. К их услугам шарлатаны всех мастей, колдуны, ведуньи и прочие, но я никогда не стану осуждать человека, который мечется, желая избавиться от душевной боли. Хорошо, если он сумеет найти причину и справиться с ней, но ведь подобные состояния могут возникать и просто «из ничего».
Большое значение для человека, которого настигла депрессия, имеет мнение и помощь или не помощь окружающих. К несчастью, нынешнее общество рационально и практично, и человеческие эмоции идут не в счет. Люди заняты собой, мелким бытом, глобальным добыванием средств и на этом фоне холодны, как арктический лед. Им невдомек, что на свете есть «существа» более тонкой душевной организации. От таких «практиков» можно услышать только расхожие фразы: «возьми себя в руки», «соберись с силами», «что-нибудь делай», «займись тем-то и тем-то», «старайся получать положительные эмоции». Кто-то, далеко не из самых умных, говорил: «Не майся ты дурью».
Но дело в том, что при тяжелой и глубокой депрессии у человека нет никаких сил, ни душевных, ни физических. Он может лежать целый день в постели в позе эмбриона, и его уже ничего не волнует. Он корчится, переворачивается с боку на бок, стараясь физическими движениями избавиться от душевной боли, но это не помогает. Он не может ни встать, ни умыться, ни принять душ или даже помыть голову, или поесть. Он не живет, у него нет жизни, потому что в ней нет смысла, нет ничего. И очень часто у таких людей возникают мысли о самоубийстве. Не будет тебя — не будет проблемы, вместе с уходом из жизни ты избавишься от душевной боли.
Обычно у нормальных людей до последнего действует совесть или какие-то жизненные установки. Но это, как ни странно, идет не в плюс, а в минус. Человек мучается еще и оттого, что ему надо сделать то и это: в квартире грязно, обед не сварен. Как мне кажется, обо всем подобном надо просто забыть и думать только о себе. Что не сделано, пусть сделают близкие, не переломятся. Самое дурное для впавшего в депрессию человека — это низкая самооценка. В моем случае меня принижал муж и родственники мужа. Его сестра писала мне ВКонтакте (потом я ее заблокировала): «Тебя пора сдать в психушку! Здоровая баба, а лежишь целыми днями, не можешь денег заработать»!
Вы думаете, почему спиваются актеры, поэты, художники? Потому что ищут спасение в бутылке: в данном случае спиртное действует, как антидепрессант. И в этом случае мнение общества тоже играет отрицательную роль: люди боятся рассказывать о своих проблемах, потому что это считается аморальным, постыдным. Знаю девушку, которая поделилась подобной бедой с человеком, которого считала своей подругой, а та рассказала об этом «по секрету всему свету». Для одной это было «как с гуся вода», а другая очень сильно страдала.
Теперь немного о том, что было причиной моей депрессии и как я с ней справилась. Я — тоже человек творческой профессии, по знаку Гороскопа Рыбы (самые эмоциональные и душевно ранимые люди чаще встречаются именно среди Рыб). Творчество всегда было для меня неким параллельным миром, то есть я жила не только в реальности, но и где-то еще, и это меня во многом спасало. Потом (не вдаваясь в подробности) это ушло: были, как и внешние, так и внутренние причины. Корни нового восприятия действительности и себя самого долго прорастают в душу, а я этого не учла.
Я прошла все, на мой взгляд, все страшные стадии этого недуга. Что меня вылечило? Во-первых, время. Организм приспосабливается к изменившимся обстоятельствам, потому что хочет выжить. Я нашла другое занятие и понемногу привыкла к новой данности. Вторым было то, что из моей жизни исчез раздражающий фактор. Это был человек, который не захотел или не смог быть мне опорой: муж. Я вроде бы не совершала в жизни плохих, а тем более подлых поступков и тем не менее не получила ни любви, ни заботы, ни внимания, ни нежности. Что бы я пожелала близким тех людей, которые по различным причинам впадают в депрессию: протяните им руку помощи, вместе решайте, что делать, но только не отворачивайтесь и не осуждайте. Все мы ответственны за чужие жизни, если только в нас есть человечность и совесть.
Лучше бы тебя никогда вообще не было.
Я никогда не писала прозу, всегда были только стихи.
Или это просто чистосердечное, без правил и ограничений?
Тогда позволь рассказать тебе.
Ты дал мне все. Столько ненависти и боли, столько страхов и страданий. Но при этом всем умудрился наградить тем самым, тем самым тёплым и чистым, что только может быть в человеке.
Помнишь, как все начиналось? Неправильно, я согласна. Но ты же знаешь, что прошлое не исправить. Да и не хочется, честно говоря.
Я слишком много сил вложила в это, слишком много отдала тебе себя. А ты не взял. Если не взял, то где же я? Я потеряла себя. потеряла и не могу найти.
Мне больно. Больно от мыслей, что ты с другой, что ты один.
(Лучше бы тебя никогда вообще не было.)
Прости. Я знаю, что ты такое не любишь, но что же мне ещё остаётся? Мы оба прекрасно знаем, что я никогда не отправлю тебе это, ты никогда не узнаешь, что здесь было написано. Скорее всего я вообще это все сотру. Только засоряет память. Телефону и мне.
Я тебя больше никогда не увижу. Это ужасно. Ведь я хочу видеть тебя 24/7. Но это тоже ужасно. Одна путаница с тобой.
(Лучше бы тебя никогда не было.)
(Лучше бы тебя не было.)
Зачем ты привил мне эти вкусы? На музыку, фильмы, жизнь? Привил и бросил. Теперь все напоминает о тебе. Так нельзя делать. Ты же в ответе за тех, кого приручил. Хотя ты даже за себя не в ответе, что уж говорить.
Мне хочется верить в то, что ты не притворялся. Никогда. Даже в моменты боли и агрессии, но это был ты. Какой есть. Ты был моим. Боже, это какая-то выдуманная фраза. Выдуманная, как и ты.
Уже кажется, что я сумасшедшая. Что со мной происходит? Ещё эта осень. Не жизнь, а боль. У меня учеба, а голова забита тобой. За что? За что ты так со мной? Где ты? Я хочу к тебе.
Вспоминаю твое лицо, твои волосы. господи, я так скучаю. ТАК СКУЧАЮ! Невозможно вообще так сильно скучать по человеку. Или возможно? В чем вообще это проявляется? В колюще-ноющей слева в груди? Тогда да, это оно. Или нет? Или я.
Было, все было!
И ты был, и мы были!
Мы были.
Я люблю тебя, представляешь?
Правда, искренне и честно люблю.
И не знаю, что с этим делать.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
«Хорошо уже не будет никогда?» — разговор с кризисным психологом
Часто от журналистов приходится слышать: «А как вы утешаете людей?» Я отвечаю, что можно утешить ребенка, потерявшего игрушку, но нельзя утешить мать, потерявшую ребенка.
А осознать и принять очень важно, иначе она не сможет жить дальше, застынет и остановится в своем горе.
Я тоже теряла близких людей. К этому подготовиться совершенно невозможно, даже если умирают твои родители, прожившие долгую и достойную жизнь. А когда внезапно умирает твой ребенок или супруг, брат или сестра? И что с этим делать?
Но в первый момент, когда пришло сообщение о его смерти, я как будто потеряла опору и в какой-то момент наблюдала себя словно со стороны: на эмоциональном уровне возникло четкое ощущение, что после этого в моей жизни больше ничего хорошего никогда не будет.
Одновременно я сама себе, как специалист, объясняла, что это пройдет, это нормально. Но на уровне чувств не могла принять…
Поэтому в моменты, когда человек переживает острое горе, мы никогда не говорим, что «ты не переживай, это все естественно, все люди умирают». Принять неизбежность смерти умом мы можем, а душой далеко не сразу. И говорить человеку, только что потерявшему близкого: «Все будет хорошо, все у тебя наладится», – это словно заставлять его предавать любовь к ушедшему, обесценивать его горе.
«Вы такая молодая, красивая, выйдете еще замуж!»
Случилась авиакатастрофа, на опознание приехала молодая женщина. В разбившемся самолете был ее муж, он погиб в день своего рождения. Женщина была беременна третьим ребенком, они с мужем ожидали мальчика, старшие две девочки. Очень красивая женщина, очень любящая своего мужа, свою семью, своих детей. Авиакатастрофа стала ее личной катастрофой, в этот момент рухнула вся ее прежняя жизнь.
Мы с ней стоим перед входом в судебно-медицинский морг, очень сложный момент – идти ей или не идти на опознание, смотреть или не смотреть на погибшего мужа. Люди после авиакатастрофы выглядят очень по-разному. А тогда было очень тяжелое опознание, потому что погибло много молодых людей, и приехали их матери, жены. Вообще была тяжелая история…
Когда приехала эта семья, оставалось только несколько неопознанных погибших – три обгоревших тела, которые уже нельзя было визуально опознать, и один погибший был абсолютно опознаваем – только лицо было повреждено, а все остальное совершенно сохранно. У меня при виде этой беременной женщины первая мысль мелькнула: «Пусть это будет ее муж, пусть она с ним попрощается». И это действительно оказался он.
Мы обязательно сопровождаем родственников при опознаниях, это очень сложный процесс, включающий серьезную подготовительную работу. Человек имеет право не идти, если он опознал погибшего по фотографиям, по вещам. А в этом случае было кому пойти на визуальное опознание – кроме жены приехали брат и друг погибшего. Но женщина сказала: «Я тоже хочу. Для меня это важно». Мужчины встали стеной и сказали: «Нет. Ты не пойдешь, мы тебя не пустим. Не надо тебе это видеть».
И я приняла окончательное решение – да, мы идем с ней на опознание, потому что ей это нужно и важно. Лицо погибшему закрыли, а в остальном он лежал совершенно неповрежденный. Женщина подошла, надела мужу на руку браслет и сказала слова прощания, слова любви, все, что в тот момент хотелось сказать. После этого она заплакала: «Спасибо вам. Я все поняла, а до этого была как в тумане».
Когда наступает момент осознания потери и ее безвозвратности, могут быть разные реакции, и в это время надо быть очень внимательным к человеку. А еще я думаю: она же беременная, она держала за руку погибшего мужа, ей надо помыть руки, но как я могу ей сказать об этом?!
Вдруг она сама говорит: «Мне надо руки помыть, я же мужа за руку держала и в моем состоянии я не могу к себе сейчас прикоснуться». Стало понятно, что она осознает ответственность перед ребенком, и она ничего не сделает с собой и никак себе не навредит. А то, что она сейчас плачет – это нормально и правильно – она переживает свое огромное горе.
Мы помыли руки, стоим, она немного успокоилась, и тут подходит один из привлеченных к работе внешних специалистов. Он со стороны наблюдал, что происходит, и было понятно, что он переполнен сочувствием к этой женщине, хочет ее как-то поддержать: «Ну, вы так не плачьте, пожалуйста, вы же в таком положении». Она кивает: «Да, да». — «Вы такая молодая, красивая, выйдете еще замуж, не плачьте, все у вас еще будет хорошо!»
Я просто онемела в этот момент. Слова были сказаны вроде бы из наилучших побуждений, но прозвучали чудовищно. Благо, женщина была мудрая, сдержанная, она просто кивнула головой и отвернулась. Я ее поддержала: «Пойдемте со мной». И мы ушли.
Меня глубоко впечатлил рассказ женщины, которая потеряла мужа и осталась одна с тремя маленькими детьми. «Я настолько погрузилась в свое горе, что перестала замечать детей, я плакала и плакала. Не знаю, до чего бы я дошла, если бы не очнулась, когда младший ребенок подошел однажды, взял меня за руку и сказал: «Мама, а хорошо уже никогда не будет?» И в тот момент я словно вынырнула из горя, увидела своего очень-очень тихого и печального ребенка и сказала: «Хорошо будет, сынок, но по-другому».
В этом правда: хорошо будет, просто по-другому. Но для этого сначала нужно научиться жить без того близкого человека, которого ты потерял. Это очень трудно – пережить и переработать свое горе. Человек в это время совершает огромный внутренний труд, который заключается в том, чтобы, сохранив и память, и любовь об ушедшем, пойти дальше по жизни одному.
Считается, что самый сложный период – это год-полтора после смерти близкого, дальше уже человек научается выстраивать свою жизнь по-новому. Но в жизни бывает по-разному: бывает меньше, бывает дольше.
Проститься – не значит держать за руку
Самая тяжелая ситуация, когда люди пропали без вести, когда уже ясно, что погибших не найдут, и родственники лишены последнего утешения – возможности попрощаться с любимым человеком. Что ответить женщине, которая говорит: «Ну как же так – был же муж, и нет его? Нет нигде. Но он так нас с дочерью любил. Столько он всего хорошего людям сделал. А сейчас как будто человека не было. И попрощаться не с кем. Как теперь жить?»
Я ей сказала: «Что значит, человека не было? У вас есть дочь, у вас есть дом, который он построил своими руками, ваши общие друзья, которые помнят о нем столько всего хорошего. Вот он ваш муж – в этих людях, в вашей дочери, во всем, что сделано его руками. Как же его не было, если вот он».
А была другая ситуация – стоит женщина перед гробом мужа и просит меня: «Приведите мою дочь. Она за колонной в храме стоит, рыдает. Она сказала, что не пойдет с отцом прощаться. Пусть она подойдет, а то потом будет жалеть».
Иду к дочери, там взрослая уже девушка, стоит и плачет: «Я не хочу, я боюсь на него в гробу смотреть. Я хочу его запомнить живым, таким, каким я его знала». Я соглашаюсь: «Да, вы имеете на это право». Она говорит: «А вдруг я, правда, буду об этом жалеть?» Я спрашиваю: «О чем?» — «О том, что я не попрощалась. О том, что я его не увидела». — «Но ваш отец с вами, он в вашей памяти, и сейчас вы прощаетесь. Прощаетесь, стоя здесь, в этом храме, пусть и не рядом с гробом. Прощаться – это не значит держать за руку, прощаться – это значит душой быть вместе».
Почему мужчины не плачут?
Между плачущей женщиной и молчаливым мужчиной специалист-психолог выберет мужчину, потому что ему помощь нужна в первую очередь. Зажать в себе все и сказать, что я не имею права реагировать, конечно, можно, но невозможно запретить себе чувствовать. Поэтому при внешнем спокойствии все плачет – сердце, душа, внутри все разрывается, а глаза сухие…
Почему мужчины не плачут? Потому что вроде бы не принято в нашей культуре мужчине плакать. Плакать – это будто слабость свою показать, вот и стоит внутренний запрет. А когда ты говоришь мужчине, что есть ситуации, в которых плачут все, он как бы получает для себя разрешение от социума, что «да, я могу плакать», и чувства прорываются наружу, становится чуть легче.
Но не все так однозначно. Ситуации бывают сложные, часто мы видим среди горюющих «героев семьи». Это когда один человек берет на себя ответственность за все и думает, что если он сейчас начнет рыдать, то решать все организационные вопросы будет некому, то есть, по сути, будет некому похоронить близкого. И он не плачет, он собран, деятелен, активен. Но горе его при этом с ним, оно никуда не уходит, оно его потом догонит и накроет еще с большей силой.
Была такая ситуация, когда героем семьи стал жених погибшей девушки. И мать, и отец, и все родственники глубоко ушли в горе, а он взял на себя практически все. Мы с ним ходили на опознание, оформляли документы, протоколы, разрешение на захоронение, я записывала, что принести, чтобы одеть погибшую девушку и так далее. Он кивал, говорил: «Да, да, да», — внешне был спокоен и сдержан. И насколько ему на самом деле было плохо, я поняла в тот момент, когда внезапно осознала, что перестала чувствовать часть своей руки.
Я посмотрела, что же такое с моей рукой? Мы с ним почти два часа ходили, а он меня держал за руку, и его рука была такая ледяная, что моя рука оказалась как в заморозке. Вот так я поняла, насколько ему тяжело, и какое горе внутри. Понятно, что ему нужна была помощь.
Потом была возможность немножко поговорить, но он так себе и не позволил заплакать. Я никогда не забуду, как он вышел с опознания и сказал: «Она была самая красивая и осталась самой красивой». А это опознание было уже на вторые сутки после трагедии, связанной с пожаром. Он не для меня это сказал, он сказал это для себя. Так он видел и так чувствовал.
А бывает, что человек не плачет, потому что находится в ступоре. Честно говоря, я за все время работы ступора не наблюдала, апатию видела часто. При ступоре человек абсолютно не контактен, он совсем не реагирует на внешние раздражители, он уходит в себя.
Это глубинная реакция, глубокое отрицание того, что случилось, и человек всеми силами пытается вернуться назад: «Я стоял здесь, и у меня было все хорошо, и вдруг я услышал, что погиб близкий человек. Я останусь стоять, потому что пока я так стоял, у меня было все хорошо. Я не сделаю шаг вперед, я вернусь туда, где было все хорошо». Однако ступор – это медицинская категория, поэтому мы с ним не работаем и если подозреваем, что столкнулись со ступором, сразу зовем врача.
«Какая у вас работа тяжелая»
В нашей работе нет мелочей, стараешься отследить все, что можно. Конечно, не все удается, но есть определенные маркеры, когда понимаешь, что человеку стало немного лучше. В какой момент? Например, когда он как бы выныривает из своего горя, смотрит на тебя и говорит: «Господи, понятно, у меня горе, а вы-то как сами это переживаете? Какая у вас работа тяжелая». То есть фокус внимания со своего горя сместился, и он увидел рядом другого человека и задумался о нем. Значит, ему самому стало немного легче.
Как мы сами это переживаем – это уже другой вопрос. Мы специалисты, профессионалы в своем деле. При этом мы живые люди, сочувствующие и сопереживающие. Невозможно отстраниться от человеческого горя и сказать себе: «Это не твое, ты просто на работе», — потому что это не правда. Да, ты на работе, и горе это не твое, но твоя работа заключается в том, чтобы человеку в горе стало чуть легче. Чтобы он почувствовал, что сможет пережить это горе, и дальше будет жизнь, и взамен утраченного смысла появится другой смысл.
Чтобы так помочь человеку, ему надо искренне сопереживать, его надо почувствовать, чтобы и он почувствовал тебя, и тогда возникнет доверие, на котором и строится вся дальнейшая работа. Холодному, эмоционально отстраненному профессионалу, сколь бы высокого уровня он ни был, в ситуации работы с острым горем делать нечего – он не сможет помочь. Но, сопереживая и сочувствуя людям, нельзя перейти грань, чтобы не превратиться еще в одного горюющего, потому что рядом нужен не плачущий специалист, а сильный человек, тот, кто поддержит, поможет и вместе с которым можно найти ресурс и силы жить дальше.
«Ты сильный, и ты выдержишь»
Чтобы жить дальше, важен жизненный потенциал, сила личности и прошлый опыт. Важно, что было заложено в детстве и осознание собственной силы. Хуже всего, когда человек ощущает себя жертвой. И это тоже наша ответственность – поддерживая людей, не превратить их в жертву.
Позиция жертвы может возникнуть очень быстро, ее могут сформировать близкие из самых лучших побуждений, говоря «ты полежи, тебе же так плохо, тебе не надо туда идти, мы сами все организуем, мы сами все сделаем, ты не сможешь, ты не выдержишь, это выше твоих сил…» И все, силы человека действительно покидают.
Если человек уходит в позицию жертвы, начинает в ней жить, то со временем он может получать из этого так называемые «вторичные выгоды» и выстраивать жизнь семьи «под себя». Например, перестанет выходить из дома, будет стараться держать всех вокруг себя: «Не бросайте меня одного. Мне плохо, я боюсь, я не хочу, я не останусь». Нормальная жизнь семьи в таких условиях не сможет восстановиться.
На самом деле, следует помогать, но надо и самого человека включать в процесс. Излишняя опека губит, он начинает думать, что «действительно все плохо, если мне так говорят, наверное, я не смогу с этим справиться», начинает в это верить, и на самом деле становится все плохо. Человек в горе очень внушаем. Если же ему транслировать действием, поведением, что «ты справишься, ты можешь, ты сильный, а мы с тобой рядом», он будет чувствовать, что «да, я с этим справлюсь».
Очень редко бывает так, что человек впервые в жизни столкнулся с горем. Ведь были же потери и раньше, и справлялся! И если акцентировать на этом внимание, то к человеку приходит понимание, что «если я тогда с этим справился, то смогу и сейчас, да, мне будет тяжело, но все равно справлюсь».
С пожилыми людьми можно говорить о том, как много они всего пережили в своей жизни: «У вас была такая непростая жизнь. Вы пережили войну. Как вы смогли все преодолеть?» Человек начинает рассказывать и как бы возвращается в прошлое, в свою молодость, когда он был сильным, он словно подпитывается оттуда силой и ресурсом. «Да, я смог тогда, справился и сейчас смогу и справлюсь». Важно, чтобы сам человек это сказал, что «смогу, справлюсь», а для этого надо, чтобы он почувствовал свою внутреннюю силу и поверил в себя.
Мы стараемся транслировать мысль, что человек, который многое в своей жизни пережил, становится сильнее, мудрее и более чутким к окружающим людям. То есть «теперь, зная, что такое горе и пережив его, вы в будущем сможете помочь другим, будете знать, как поддержать». И это, во-первых, дает человеку подсознательную установку на то, что он сможет пережить свое горе, а во-вторых, что он сильный и у него есть будущее.
Жизнь после
Мы говорим: в течение года-полутора все, что происходит с человеком, потерявшим близкого, это нормально. Все его реакции – слезы, агрессия, депрессия – все это нормально. Дайте ему пережить свое горе. Будьте просто рядом. Позовет – помогайте, не позовет – не навязывайтесь. Может быть, ему важно побыть одному в какой-то момент. Но обязательно дайте понять или просто скажите: «Я рядом, ты скажи, когда я тебе буду нужен».
Однако, если прошло два-три года после потери, и вы видите, что ничего не меняется, и человек ведет себя так, как в первый год, тогда нужна помощь профессионалов. Потому что можно предполагать так называемое «патологическое переживание горя», то есть горе осталось не пережитым, человек застрял в своем горе. Это когда говорят: «Я живу так, как будто мой муж улетел в длительную командировку, и я жду, жду, когда он вернется». Безвозвратность потери не осознана, не пережита, соответственно, выстроить дальнейшую жизнь, в которой мужа больше нет, и надо учиться жить без него, становится невозможным.
Матери ждали сыновей с войны, получив похоронку и не веря в это, но мать – это мать. Она не видела своего сына мертвым, поэтому будет его ждать до конца своих дней и жить надеждой. А женщина, потерявшая мужа, имеет право снова полюбить и пустить в свою жизнь другого мужчину.
Другое дело, если женщина не захочет строить новые отношения, это ее выбор. Но это возможно только тогда, когда она признает себя вдовой, признает, что ее мужа нет в этой жизни. И дальше она имеет право выбирать: остаться вдовой навсегда или еще раз выйти замуж. Но если она думает, что ее муж в командировке, то у нее выбора нет.
Специфика нашей работы в том, чтобы побудить человека эмоционально реагировать, чтобы он осознал свое горе и начал его переживать. Потому что все, что имеет начало, имеет и конец. И у горя есть конец. Но до него надо дойти, а это возможно только переживая. А чем дальше человек будет от себя отодвигать осознание горя, тем тяжелее ему будет.
Важно информировать людей об их состоянии, о том, что с ними может происходить в то время, когда они переживают свое горе. «Вы знаете, какое-то время вам может казаться, что вы сходите с ума. Может казаться, что вы не выдержите и умрете, может, даже захочется прервать свою жизнь, но вы перетерпите.
Просто есть моменты в жизни, которые нужно перетерпеть. Вы просто живите – просыпайтесь утром, делайте свои обычные дела, умывайтесь, завтракайте, идите на работу, возвращайтесь и ложитесь спать, просыпайтесь и опять все заново. И постепенно будет становиться чуть легче и легче. Вам может стать сложнее выполнять свою обычную работу, и то, что вы делали автоматически, вдруг станет вызывать трудности – это нормально, это пройдет.
Вы должны быть внимательны к себе, у вас могут обостриться хронические заболевания, ощущаться упадок сил. Но старайтесь быть внимательными и к своим близким, потому что они тоже переживают горе и им тоже нужна ваша поддержка». Это важно, чтобы человек не зацикливался только на своих чувствах и переживаниях, но и видел горе других близких людей, поддерживал их. Тогда ему самому будет легче.
Человеку очень важно понимать, что это безумно тяжелое время пройдет: «Изменилась моя жизнь, и я изменился, сейчас мне очень тяжело, но так будет не всегда. Этот тяжелый период надо суметь пережить, и я найду для этого силы».