куда пропал альбом гречки
Александр Ионов – об окончании работы с Гречкой, скандале вокруг трансгендерной девушки в «Ионотеке» и 15 годах жизни в США
Подписаться:
Поделиться:
Создатель андеграундного клуба «Ионотека», фестиваля «Ионосфера», лейбла Ionoff Music и первый продюсер певицы Гречки после расставания с ней продолжает растить новые музыкальные силы – группы «Ритуальные услуги» и «Бенгальские подонки». На фестивале «Стереолето» 6-7 июля в пространстве «Севкабель Порт» будет открыта отдельная зона для его подопечных – там выступят 24 артиста. «Собака.ru» поговорила с Александром Ионовым об его отношении ко второму альбому Гречки, обвинении в гомофобии и о «русской идее», ради которой он вернулся на родину после 15 лет жизни в США.
Конечно же, всех интересует, как вы познакомились с Гречкой и почему перестали работать вместе?
Гречка выглядела как самая обычная девочка с гитарой, она пела у нас, я увидел, что ей подпевает куча народа, и тогда подумал, что надо ее записать. Меня зацепил голос, в смысл текстов я не вдавался, но потом прислушался: «О боже, это же про наркотики!» Я не рассчитывал на хайп, просто боялся, что она пропадет, влюбится, выйдет замуж и забросит музыку, мне хотелось записать ее альбом для истории. А это неожиданно выстрелило.
В конце 2018 года мы приняли решение, что она будет работать без меня. Я чувствовал, что мне становится тяжело – нужно было постоянно обслуживать артистку уровня какой-нибудь Земфиры. Она говорила: «Мне нужен такой менеджер, чтобы я, написав новую песню в три утра, в четыре ночи ему позвонила, а в семь у меня уже стартовала запись в студии с музыкантами». Это нормальные требования, это ее песни, это ее талант, я это уважаю. Просто заниматься этим я не хочу, для меня интереснее креативный процесс, чем логистика.
Было приятно оказаться на таком уровне, посидеть в гримерке Урганта. Мы приехали на «Кинотавр», там были Собчак, Бондарчук, Кобзон. Насте было весело и интересно, вокруг звезды, которых любит ее мама, а мне – некомфортно. Ну что я, подойду к Собчак и скажу, что у меня группа «Несогласие» сингл выпустила? Я не заточен для всего этого, я простой человек и остаюсь в андеграунде. Я рад, что навсегда останусь тем самым чуваком, который первым записал Гречку. Но сожалений по поводу того, что мы разошлись, у меня нет. Остался мой клуб и лейбл, на который подписано много отличных музыкантов. Они могут в какой-то момент стать новыми Гречками.
Анастасия Иванова (Гречка)
Вам понравился ее второй альбом?
Это хорошие песни, но, я считаю, можно было сделать что-то более креативное. Получился добротный акустический рок, но мне в этой музыке не хватает изюминки. Даже когда мы записывали первую пластинку, то пытались добавить необычные биты, а тут все очень прямолинейно. Я думаю, этот альбом – очередная ступень в ее жизни. Она записала его одна, без продюсера, потом она соберет команду и выпустит что-то более интересное. У нее много шансов, много потенциала. Я за нее совершенно не волнуюсь. Она может выйти у Московского вокзала, начать играть, и соберется вся страна. Она одна может все.
Какими группами вы сейчас занимаетесь?
«Несогласие», «Бенгальские подонки», «Ритуальные услуги» – классный проект с драм-машиной, флейтой, интересным вокалом. Я всегда за эксперименты в музыке. Мне постоянно присылают демо-записи, я рад протягивать руку неизвестным музыкантам, потому что мне в свое время никто не помогал. Я не хочу работать с серьезными забронзовелыми артистами – они требуют и требуют. Я хочу общаться с чистыми душами, которые искренне радуются, что ты записываешь их песни. Как девушка 17 лет говорит «Я люблю тебя» и именно это имеет в виду. А в 25 женщина говорит «Я люблю тебя» и думает «А квартиру ты мне купишь?» Я, может, утрирую. Но я за искренность чувств.
В «Ионотеку» не пустили трансгендерную девушку – разразился большой скандал. Вы можете объяснить эту историю?
Я жил в Сан-Франциско, это гей-столица США, гомосексуалистами были мой учитель, сосед, работодатель, коллега, я со всеми ними прекрасно общался. Девушке на жалобу я ответил, используя слово «дорогуша» – я думал, что общаюсь на ее языке, а она решила, что это я издеваюсь. Значит, она вообще не из этой тусовки. Я сказал: «Дорогуша, чего ты хотела? Ты живешь в России, тебя ждет жизнь, полная унижений». Я сказал правду, для России смена пола – это жесть, и человек пошел на это осознанно. Может быть, я был не достаточно чуток. Короче не нужно мне в девять утра писать с претензиями. Мои сообщения сразу заскриншотили и началось: «Нас обижают». Меня начали выставлять гомофобом, но это просто смешно. Да, мою фразу можно было сгладить, в выборе излишне резкой формулировки я, возможно, виноват. Но мне кажется, Россия не готова к каминг-аутам, еще не воспитано толерантное население, и ЛГБТ разыгрывают опасную карту. Изменения нужно проводить мягко, у нас очень консервативная страна. Людей нужно образовывать, а это занимает время.
Вы родились в Ленинграде?
Да, в Московском районе, прямо напротив дома, где родился и вырос Борис Гребенщиков, мои отец и мать учились с ним в одной школе. Отец фотограф, в последнее время работал в БДТ, мама – домохозяйка, но воспитывала меня в основном бабушка, заслуженная учительница СССР, тяга к культуре у меня от нее. В детстве я уйму времени проводил в ее библиотеке, чтение мне было интереснее, чем общение со сверстниками.
В 14 я поступил в медицинское училище при Балтийском пароходстве – там готовили мед работников среднего звена, которые потом служили на кораблях дальнего плавания. Это мне мама посоветовала, сказала: «Может, попутешествуешь». А мне было все равно, больше всего я хотел уйти из школы, потому что там работала моя бабушка и дети на меня смотрели с подозрением.
Как вы попали в Штаты?
Мама решила переехать и выдернула меня из привычной среды, это была своего рода травма. В США я нашел работу и после первой же зарплаты съехал от нее. Мать меня напрягала: «Почему ты всю зарплату тратишь на музыку и диски?», я ответил: «Все, я сваливаю». Через три месяца на работе меня сократили, и я жил на пособие по безработице, это было очень тяжело. В России я мог учиться бесплатно, а в Штатах один семестр стоил 50 000 долларов. Я стоял в очереди за талонами на питание среди бездомных афроамериканцев и думал: «Неужели в 18 лет я все это заслужил?» Вернуться в Россию я не мог – не было денег на билет, и боялся, что меня сразу заберут в армию.
Я перепробовал множество работ: был охранником, водителем, грузчиком, мед братом самого низкого уровня. Потом изучал тестирование программного обеспечения, ушел в IT и устроился в большой банк в Калифорнии – занимался внедрением первых онлайн-банк систем в США.
Почему вы спустя 15 лет все-таки решили вернуться в Россию?
Мое возвращение началось изнутри, когда я, прожив в США больше 10 лет, увлекся русской культурой. В моей семейной жизни да и в голове тогда было много проблем, я обратился к психологу. Тот долго со мной бился, а потом опустил руки: «Александр, психиатрия и антидепрессанты тут не помогут, вам нужно найти духовную практику». Я остановился на православии, начал изучать историю, христианскую философию, читал Соловьева, Леонтьева, Розанова. У меня были романтизированные взгляды на Россию, мне казалось, что тут еще верят в институт семьи, и это меня привлекало. В Америке верят только в деньги, это очень прагматичная нация. Конечно, сейчас я не настолько наивен, понимаю что в России куча проблем. Я работаю с подростками и регулярно слышу от них про ужасы, творящиеся в среднестатистической российской семье. Но я ни разу не пожалел о возвращении.
Когда вы вернулись, вы сразу ушли в музыкальную индустрию?
Нет, я человек аккуратный – иначе я бы ничего не добился. Я продолжал работать в IT и параллельно играл в независимых группах, знакомился с музыкантами, организовывал фестивали. В итоге на мои вечеринки стало приходить так много людей, что мне предложили открыть клуб специально под меня.
«Ионотеку» я задумывал как место свободы – не вседозволенности, а эстетического простора. Я никогда не беру с музыкантов деньги за право играть. Сейчас это культурные феномен, о нем знают по всей России. Я редко бываю в других заведениях, но недавно меня позвали на день рождения, и я почувствовал разницу. У нас атмосфера более яростная, живая, буйная что ли.
Гречка решила, что ей «Хватит», Louna помрачнела
Героини новой поп-рок-волны занялись самопрепарированием
Все в мире относительно. Музыкальный мир — не исключение. Если на сцену врывается новый герой, то не факт, что он надолго удержит свой титул, а временно притихшие любимцы публики из прошлого — наоборот, не всегда впадают в забвение и могут вдруг заявить о себе еще громче, чем раньше. Пандемия в этом смысле стала маркером, лакмусовой бумажкой для многих. Лишившись возможности выходить на площадку, некоторые артисты будто погрузились в глубокую творческую медитацию и вышли из нее с новыми яркими работами, в которых отчетливо бьется пульс и слышится свежее дыхание. Другие — напротив: вроде сбросили шелуху, а под ней не оказалось ничего интересного.
«Сигнал в пустоте» из нового мира
В 2018 г., когда мы встретились с Лусине Геворкян на фестивале «Кинопробы», солистка альтернативной группы Louna, выпустившая на тот момент пластинку «Полюса», в которой шагнула от злободневных к более личным темам, говорила: «Предыдущим альбомом «Дивный новый мир» мы поставили если не жирную точку, то запятую на песнях, в которых была ярко показана социально-политическая позиция. Мы сказали все что хотели. Пока что ничего нового не видим, не слышим, так что в новой работе поднимаем уже другие вопросы, которые нас также интересуют — больше не как граждан, а как обычных людей, которые становятся старше, строят семьи, заводят детей, меняются каким-то образом». За два года многое изменилось. Очередной альбом «Начало нового круга» снова вскрывает язвы времени, теперь — еще глубже и даже больнее.
На обложке изображен один из древнейших символов — змея, кусающая себя за хвост. На древнегреческом — уроборос. Так и называется первый инструментальный трек на пластинке — «Ouroboros intro». У изображения множество значений. Для алхимиков оно было символом цикла смерти и перерождений, олицетворяло завершенность процесса трансформаций, преобразования четырех элементов. Одновременно со злободневностью, актуальностью идея глобальной, космической трансформации проходит лейтмотивом сквозь весь альбом.
«Ведь если всех нас собрать по камням, мы станем стеной, — размышляет певица в песне «Станем стеной», — если сейчас ты мыслишь, как я, встань рядом со мной». В тексте она рисует картину происходящего сегодня с миром: «Мрак, чернуха и шлак»; наблюдает за эмоциями людей: «Кто-то верит, кто-то прется, видя этот цирк, и смеется. Каждый вправе верить бредням. Прав же тот, кто смеется последним». Жесткое панк-роковое высказывание, крик-вопрос: «Как сделать так, чтобы вера в иной, лучший мир в нас осталась жива?» Резким и бескомпромиссным получился дуэт с Anacondaz «Кто мы?»: «Сколько невиновных еще погибнет?» Воспевая «новый мир, новый век, новый Рубикон», артисты мрачно сравнивают планету с некрополем.
В экспрессивной, наполненной болью композиции «Дом на Крови» взгляд цепляется за написание названия, вызывая ассоциацию с питерским Спасом на Крови. Песня с двойным дном: «Вот дом, его построил Джек из разрухи в голове, из насмешек во дворе, из осколков детских травм. Там в подвальном этаже тихо плачет человек и боится умереть от побоев и от ран», — поет Лусине, призывая вырваться на свободу и не искать любви «в холодных объятьях Дома на Крови». В тексте одновременно читается тема домашнего насилия, актуальная во всем мире, но вместе с тем этот страшный дом может возникнуть в сознании как образ антиутопического государства, придавая словам дополнительные смыслы. Максимально ярко этот образ проступает в композиции «Моя страна», где «мракобесье льется в народ, как старой плесени липовый мед», и появляется страна, «споенная вином», «скошенная под ноль», которая когда-то была другой.
Совершенно удивительным тема песни «Молчания ягнят» даже по названию пересеклась с недавним опусом группы «Ногу Свело!», хотя и совершенно другими музыкальными, поэтическими и выразительными средствами. Не иначе как что-то носится в воздухе, напоминающее триллер про Ганнибала Лектора. «Когда шли волки за твоим обедом, ты молчал; когда шли волки за твоим соседом, ты молчал».
Несмотря на общее мрачное настроение, для любви все-таки остается место. Именно о ней песня, давшая название пластинке. «Начало нового круга» возникает в момент встречи двух душ, и все начинает идти совсем по-другому.
Очевидный хит с альбома — «Сигнал в пустоте». На композицию сделан клип, в котором действие разворачивается во вселенной, между планет и галактик, где «все мы не одиноки в своем одиночестве». С этой песней певица побывала уже и на шоу Ивана Урганта. Как и весь альбом, ода любви получилась мощной, энергетически наполненной, резонансной, бьющей точно в цель.
Лебединые песни Гречки
Послушав предыдущий альбом юной певицы Гречки, которая пару лет назад чем-то зацепила слушателей и стала собирать тысячные залы, а потом куда-то пропала, публика немного оживилась. Тогда некоторым показалось, что девушка немного повзрослела — решила отойти от затянувшейся истории о пубертатных страданиях с бутылкой пива в руке под грязный гитарный звук. На той работе появились намеки на некую эклектичность звучания, несколько новых аккордов и пассажи, напоминающие инди-эксперименты. В песне «Герой» артистка даже заявляла о намерении начать все с чистого листа. Оказалось — показалось.
Прошло совсем немного времени, и певица выпустила новый EP «Хватит». Многие комментаторы тут же съязвили, что это слово хочется сказать самой певице после прослушивания пластинки, которая не отличается ни звуковой изысканностью, ни находками, ни хитовостью. «Ленивый, сложный для восприятия и абсолютно пустой релиз», — написал один из скептиков. Когда Гречка только появилась на музыкальных прилавках, кто-то сгоряча даже сравнивал ее с Янкой Дягилевой. Сама юная исполнительница толком не знала, кто это, а потом, узнав, стала морщиться. Ей по душе гораздо больше был типа Курт Кобейн: мол, источник ее вдохновения. Это отразилось в некоторых текстах, звучании, гитарных партиях, но один момент, решающий, был абсолютно упущен. Девушка забыла посидеть над аранжировками. В итоге они получились сухими, схематичными, однообразными, а гранж, несмотря на всю свою, казалось бы, флегматичность и фривольность, очень эмоциональный, выразительный жанр, который в интерпретации Гречки превратился в волка без зубов.
Вокально артистка иногда пытается изобразить некий надрыв, но срывается буквально в ор, а наоравшись, возвращается обратно, в дежурную, заунывную манеру пения. Становится еще грустнее, если прислушиваться к текстам. Они смахивают по построению на несложившийся роман Кобейна с гугл-переводчиком. Ритм и рифмы живут, даже не подозревая друг о друге. Можно было бы подумать, что, составляя фразы, исполнительница пыталась подражать обэриутам, если бы она точно знала, кто это. Агрессия, обреченность, раздражительность — ведущие эмоции. Казалось, певица взрослеет, и вместе с ней должны были бы взрослеть и тексты, но все произошедшее на альбоме «Хватит» напомнило сюжет фильма «Загадочная история Бенджамина Баттона», где главный герой рождается глубоким стариком, а умирает младенцем.
Гречка снова в тренде. Вспоминаем ее альбомы, клипы и интервью
Альбомы:
«Звезды только ночью»
Гречка говорит, что песни с этого альбома она сочиняла за 15 минут. Изначально они были записаны под гитару и лежали во «ВКонтакте» с весны 2017 года. Чуть позже Гречка переехала в Петербург, начала переписывать их для альбома, в конце декабря 2018 года состоялся релиз.
«Мы будто персонажи»
Первая работа, созданная Гречкой с новой командой музыкантов, собранной из бывших участников группы «Валентин Стрыкало», и без патронажа Александра Ионова. Более светлый и вдохновляющий альбом по сравнению с «Звезды только ночью».
«Сборник малолетки»
Альбом «Сборник малолетки» составлен их архивных композиций. В нем семь песен, которые певица записала в возрасте 16–17 лет.
«Из доброго в злое»
В альбоме «Из доброго в злое» Гречка радикально сменила звук: вместо аскетичных баллад под гитару — поп-электроника. Сама певица описала его как «все, что попадало в голову», а при записи вдохновлялась построковыми гитарами и постоянным давлением басом. «Он о музыке, обо всем, что нравилось, и все строчки были написаны сразу из головы, и все мои чувства были смешанными, был невероятный поток, выплеск негативных эмоций через эту музыку — это круто, но я никогда не писала треки так долго», — говорила Гречка.
Клипы
«Гранжстайл»
Трек посвящен уже привычной для Гречки теме подросткового одиночества, а вот звук в новой работе заметно обновился и стал более электронным. По сюжету видео главная героиня убегает гулять с друзьями, а дома ее возвращения ждет мать. На фоне происходящего зрители слышат отрывки из дневника девушки. Режиссером видео стала Люба Чиркова, работавшая над клипами «Пошлой Молли».
В видео Гречка, одетая в костюм сердца, попадает в 16-битный мир. Она бродит по локациям как из игр для старых консолей, убивает монстров гитарами, спасает других музыкантов и собирает энергетики с картошкой фри. Сингл, как нетрудно догадаться, посвящен неудачным отношениям с парнями.
Бонус: «Узнай за 10 секунд» с участием Гречки «Афиша Daily» о Гречке:
Самое первое большое интервью певицы, которую «Афиша Daily» признала одним из главных музыкальных открытий 2018 года. Это не первое в истории, но очень честное и эффектное высказывание на тему «легко ли быть молодым». Основа основ для всех фанатов певицы.
За год в ее жизни произошло столько событий, что хватило бы на целую биографию. Поэтому спустя несколько месяцев «Афиша Daily» вновь взяла интервью у певицы. Феномен самобытной 18-летней девушки из Кингисеппа равнодушным не оставлял никого, и пришло время нового повода для обсуждений. У певицы вышел второй лонгплей «Мы будто персонажи» — первая работа, созданная с новой командой музыкантов и без патронажа Александра Ионова. Об уходе в тень, своей миссии, словах Земфиры и новой пластинке Гречка рассказала Сергею Мудрику.
К выходу последнего на данный момент, четвертого альбома Гречки «Афиша Daily» вернулась к героине и в начале 2020 года поговорила с ней о депрессии, кризисе, русской тоске и публичности.
В качестве бонуса: 10 треков на все случаи жизни от Гречки: от «Ритуальных услуг» до Майли Сайрус.
В ситуации карантина и самоизоляции переходим на домашнее киносмотрение. Чтобы не растеряться во всем разнообразии, советуем найти фильм в подборках «Афиши» или огромном каталоге по жанрам или годам с непредвзятыми кинорецензиями наших читателей.
Александр Ионов: «Гречку раскрутил русский народ»
Создатель петербургского клуба «Ионотека» и соавтор успехов Гречки — об оплеухе элитарному искусству и новых героях андеграунда
Александр Ионов, создатель клуба «Ионотека» и лейбла Ionoff Music, представляется «продюсером культурных феноменов». В первую очередь, он имеет в виду певицу Гречку, которой помог записать альбом «Звезды только ночью», — вчерашняя школьница из Кингисеппа с откровенными песнями о молодежной жизни сейчас выступает на больших рок-фестивалях. Среди протеже Александра Ионова — больше десятка андеграундных групп со странными песнями на русском и странными названиями, а его клуб «Ионотека», уже несколько лет являющийся горячей точкой андеграундного Питера, превратился в гастролирующее по стране музыкальное шапито. Денис Бояринов списался с Александром Ионовым, чтобы выяснить, зачем он пропагандирует плохую музыку, в чем феномен Гречки и как он собирается развивать бренд «Ионотека».
— Я послушал какое-то количество музыки из пабликов «Ионотеки» и Ionoff Music — и это преимущественно плохая музыка. Не эстетически (не будем обсуждать, что кому нравится), а технически — плохо спетая и сыгранная, плохо записанная, вторичная по музыкальным идеям. Зато у нее есть сильная сторона — новизна и смелость в текстах (которые, правда, не всегда получается разобрать) и даже в названиях коллективов. Почему так происходит? Молодые музыканты разучились играть? Это следствие отсутствия фильтров качества или такой фильтр?
— Ну что значит плохая? Если мы сейчас попросим какого-нибудь мусульманина-суннита взглянуть на жизнь нашего общества, то ничего, кроме слова «ужасно», и не услышим. Все очень субъективно в подобных оценках. Я бы назвал эту музыку «другой», и тут уже налицо твое «стариковское ворчание»: мол, раньше было лучше и так далее. Это банально: предыдущее поколение критикует новое. Сейчас технологии позволяют практически любому человеку заниматься музыкой. Даже глухой инвалид может жимкать кнопки на ноутбуке и что-то там сочинять. Да и слава Богу! Будут ли его слушать? И сразу возникает эта чертова формула «спрос/предложение». На каждую музыку находится свой слушатель. А если слушателя нет, то и проблем нет — подобный «фонтан творчества» сам быстро иссякнет и успокоится. Другими словами — я записываю и издаю музыку, зачастую сыгранную молодыми ребятами без виртуозных навыков, сделанную скорее «от души», чем от великого ума или умения. В этом ее ценность — искренность, не замутненная канонами, правилами и прочим нудным формализмом.
Я счастлив, что помог влепить эту оплеуху нашей уважаемой элите.
Про вторичность можно говорить отдельно — это проблема всей музыки в целом, на Западе тоже полно клонов других артистов. The Beatles и Rolling Stones в начале своей карьеры пытались имитировать всяких блюзовых негров или Элвиса, а вышло даже очень неплохо. Так что я бы не торопился критиковать. По мне, так Coldplay, Blink 182, The Offspring — отвратительные «вторичные» группы, копирующие более «трушные» оригиналы типа Radiohead, Green Day, Bad Religion. Но вся ирония в том, что в каком-то дремучем 1991 году тот же Green Day обвиняли в копировании британского панка и называли сопляками-выскочками. А Radiohead были среднестатистической группой в стиле брит-поп с единственным синглом «Creep», где аккорды подозрительно напоминали творчество Моррисси. В общем, полнейший беспредел! (Смеется.)
— Почему такая музыка популярна во «ВКонтакте»? Почему «в наших широтах все еще пляшут под слова», как некогда спел один петербургский музыкант?
— Ну вообще-то во «ВКонтакте» сидит вся Россия — за исключением Москвы, застрявшей в Фейсбуке, где с проигрыванием музыки не все так гладко. Альтернативы «ВК» на самом деле и нет, и то, что 14-летние подростки слушают «Пошлую Молли» в «ВК», — это совершенно нормально. Ты вот цитируешь Padla Bear про «пляшут под слова», а на самом деле сейчас более актуальна строчка «Пошлой Молли» «Девчата пляшут под спидами», вовсе не «под словами» (смеется). Слова мигрировали в русский рэп, и наконец-то в русском инди появился шанс услышать музыку, не перегруженную словами и смыслами. Заумь уже никому не нужна. Вернее, нужна — но весьма узкому кругу людей. Например, музыкальным критикам.
Это настоящий диктат вкусов меньшинства, когда в СМИ освещаются всякие «новомодные штучки» типа группы Glintshake, а сотни тысяч других коллективов остаются в тени. Собственно, в этом и заключается моя миссия — помочь молодым нераскрученным ребятам куда-то пробиться.
Я был бы рад наскрести на дне андеграунда достаточно свежей необузданной грязи, чтобы навсегда заткнуть элитарное искусство.
Мне очень не нравится снобизм интеллектуальной элиты, зачастую граничащий с фашизмом, — почему-то нам говорят, что нужно слушать группу Shortparis или проект «Интурист» и именно это прогрессивно, интересно и актуально, а вот Гречка — это примитивная музыка для школьников и быдла. Я просто счастлив, что все эти эстетствующие уроды получили пощечину в виде Гречки: простая русская девчонка взлетела в топы элементарно на силе своих искренних песен, написанных от души, — в отличие от кучи псевдоинтеллектуальных коллективов, годами кривляющихся в попытке изобразить из себя что-то интересное и необычное. Это был выбор русского народа, и я просто счастлив, что помог влепить эту оплеуху нашей уважаемой элите. Я был бы рад наскрести на дне андеграунда достаточно свежей необузданной грязи, чтобы навсегда заткнуть элитарное искусство в том виде, в каком оно навязывается людям. Знаешь, о чем фраза «Когда я слышу слово “культура”, я хватаюсь за пистолет»? Именно о таких снобах, как ты! (Смеется.)
— Тебя часто представляют продюсером Гречки; так ли это на самом деле? Каковы твоя роль и твои функции в этом проекте как продюсера?
— Я — продюсер первого студийного альбома Гречки. Помог вывести ее на орбиту, так сказать. Мы проработали вместе год, теперь она — совершенно самостоятельный и самодостаточный артист и сама занимается своим продюсированием, у нее куча идей и огромное количество песен, которые могут стать народными гимнами. У нее есть прекрасный тур-менеджер, он обеспечивает поездки по стране, осенью будет свыше 50 концертов. Сам я больше не участвую в работе над ее музыкой. Мы по-прежнему дружим, она заходит в мой клуб «Ионотека», делится впечатлениями. Я надеюсь, новый альбом, который она уже записала, оправдает ожидания, в том числе и мои. Как я уже сказал, там есть гениальные композиции с огромным потенциалом.
— Что ты сделал для того, чтобы Гречка стала знаменитой? В смысле пиара, промо и маркетинга. Как ты ее «раскручивал»?
— Гречку раскрутил не я, а русский народ, который эти песни слушает и просто любит. Я умело использовал волны хайпа, ориентировал ее в нужном направлении: интервью, съемки, выступления. Вел переговоры, договаривался о каких-то ключевых моментах — например, «Вечерний Ургант», «Кинотавр», Lenta.ru, другие издания. Вы думаете, Сергея Шнурова и «Ленинград» кто-то искусственно создавал и раскручивал? По-моему, очевидно, что его треки заходят и тиражируются моментально, это просто сила таланта. Пишет человек забавные частушки, а народ миллионами это потребляет. Ну и отлично. А тут приходит девчонка и поет о том, как подружки от наркотиков умирают, как мама издевается, запирая дома, как отстойно быть гомофобом или расистом. И миллионы начинают это люто котировать. И против этого не попрешь. В России вообще мало что работает, кроме силы самого народа. Это такое огромное колесо, иногда скрипучее, но, если его запустить, оно и самую прогрессивную европейскую армию перелопатит, и институт православия уничтожит, как во время революции, и даже индустриализацию осилит за 12 лет (в Англии этот процесс занял 300 лет, между прочим), и много чего еще добьется. Так что бойтесь вкусов народа, господа критики, вас ожидают большие и не всегда приятные сюрпризы!
Все заработанное мною сводится к народным любви и уважению.
— В чем, на твой взгляд, феномен успеха Гречки?
— Мне нравится, что ты использовал слово «феномен». Ведь я постоянно заявляю о том, что занят созданием культурных феноменов в России. Тебе вот музыка моего лейбла не очень нравится, однако ты признаешь, что феномен имеет место быть. Спасибо. Однако в случае с Гречкой я все же немножко «примазываюсь» к ее таланту: я же ее не создал, а лишь помог выйти в люди. Сила Гречки — в ее искренности: ее имидж, темы песен — все это ненадуманно и от души. Кстати, мало кто знает, что вдохновляется она вовсе не Янкой Дягилевой или Земфирой, а западными дивами типа Рианны, Кэти Перри или Майли Сайрус. Я, когда впервые услышал ее голос, подумал: девчонка хочет быть черной, что ли? Откуда такие интонации? Потом, увидев ее, совершенно так не думаешь, но корни первого альбома — интонационно именно в R‘n‘B!
— Сколько ты лично заработал на Гречке? Как ты строишь свои отношения с артистами — подписываешь ли контракты и какие?
— В России есть только один человек, умеющий зарабатывать деньги на музыке, — это Степа Казарьян. И я его за это очень уважаю, между прочим. Во мне же больше рас******ства и беспредела, бухгалтерия мне чужда по умолчанию, все заработанное мною сводится к народным любви и уважению. И это тоже очень интересная валюта, когда люди 16—17 лет подходят на улице и говорят: «Спасибо вам за то, что вы делаете»; это дает мне очумительный заряд энергии и веры, помогает двигаться вперед. И не только молодые: неделю назад вот на телевидении руку жали, говорят — мы следим за вашими делами. Но мне больше импонирует мнение тех, кто внизу, а не наверху, потому что это все не заскорузлое и за ними реальное живое будущее, а не за теми, кто сидит в кабинетах. Спрашивать меня, сколько я заработал, — это так же, как спрашивать блаженную Ксению Петербургскую, сколько она заработала на строительстве Смоленской церкви. Деньги тут совершенно ни при чем.
«Ионотека» — это клуб для музыкантов.
Все контракты Ionoff Music подписываются кровью. Эту фишку я позаимствовал у легендарного манчестерского промоутера Тони Уилсона, который работал с New Order, Happy Mondays и Joy Division и открыл культовый британский клуб Haçienda в 80-х. Из-за этого много кто приписывает мне какой-то сатанизм и оккультность: мол, подписи кровью, «потусторонняя Россия» — все это попахивает нечистью. Демонизируют мою фигуру, видимо, со скуки, других объяснений я не вижу. Мой родной отец практически проклял меня: как адепт ортодоксального православия, он неоднократно говорил мне, что молится о том, чтобы «ангелы в погонах» явились за мной и избавили нашу страну от моего тлетворного влияния, засадив меня в кутузку. Все это достаточно весело — без городских сумасшедших, сплетников и идиотов наша жизнь была бы неимоверно скучна.
— Со стороны кажется, что «выстрел» Гречки — это случайность, которую невозможно повторить. Каким из групп круга «Ионотеки» ты предрекаешь успех и почему?
— Я согласен с твоим тезисом о «неповторимости» Гречки, она уникальна. Мой лейбл — не ипподром, я не делаю ставки на какие-то группы, это бессмысленно и неверно. Большой потенциал есть у группы «Несогласие», сейчас они записывают новый сингл (прямо в «Ионотеке», кстати, живьем). У этой группы большое будущее, я считаю. Октябрь—ноябрь этого года мы посвятим записи новых альбомов «Ритуальных услуг» и «Бенгальских подонков». Первые скрещивают минимальное электро с девичьим многоголосием и неожиданными русскими народными интонациями. Вторые продолжают традиции «Агаты Кристи» — темы депрессии и суицида под драйвовые биты и мрачноватый саунд. Новый альбом готовят и «Деревянные киты» — группа из Мурманска, играющая атмосферный шугейз. Правда, выйдет он на другом лейбле по финансовым соображениям, но группа продолжает со мной сотрудничество: мы только что отъездили с ними тур по России — 11 городов. Приятным открытием стала московская группа «Универсамчик» — такой драйвовый припанкованный teenage pop, я собираюсь включить их в весенний тур «Ионотеки» по стране. Новый альбом «Црвених Цветова» обещает быть еще мрачнее их ранних работ; ребята уже разогревали «ПТВП», думаю, у них все будет круто. Группа «Последняя вечеринка» тоже что-то новенькое готовит. Перечислять можно бесконечно, групп очень много (смеется).
— Когда мы делали статью про «Ионотеку» четыре года назад, ты занимался примерно тем же самым — пропагандировал группы петербургского андеграунда. Что принципиально изменилось в твоей работе за это время?
— Расширился диапазон влияния. Я даже выпустил альбом одной группы из Северного Казахстана, так что только Петербургом все уже не ограничивается. Весной и осенью состоялись два тура «Ионотеки» и лейбла Ionoff Music по стране. Мы доехали до Урала, потом до Волгограда. Весной 2019 года планируется еще один тур в южную сторону, в моих планах достичь Астрахани. Я беру интересные, на мой взгляд, группы и везу их в другие города — приношу кусочек столичного андеграунда и нашей уникальной клубной тусовки в места, где подобных вещей еще нет или они только начинаются. Это такой бродячий цирк — колесим в автобусе по стране и угораем. За четыре года прибавилось уверенности в себе, есть готовность инвестировать деньги в группы и туры, понимание рынка, понимание аудитории и ее потенциала. Некоторые проекты стали более смелыми и рисковыми, раньше все было скромнее.
— Каковы нынешние концепция и художественная политика клуба «Ионотека»? На чем вы зарабатываете? Какие группы или вечеринки являются гарантированными бестселлерами?
Один из моих слоганов — «Россия, молодость, “Ионотека”».
Ночные вечеринки в «Ионотеке» неизменно являются бестселлерами. Там царят анархия и хаос, ставшие уже знаковой частью моего бренда. Охранники не справляются и сходят с ума, начинают бросаться на людей. Приходится давать им многомесячные отпуска, чтобы пришли в себя, — люди сгорают на работе. Сам я пытаюсь реже бывать в «Ионотеке», работаю дистанционно онлайн, берегу свой и так во многом поврежденный мозг. «Ионотека» — это особое энергетическое поле, зачастую имеющее прямой психотропный эффект. Достоверно известно, что у многих неподготовленных посетителей «Ионотеки» начинались панические атаки, непонятные головные боли, удушье. Это место настоящей магии, которая далеко не для всех. Свобода хороша в меру, а мы ее даруем кубометрами.
А вот про кассовость групп говорить сложно, это все очень субъективно. Гениальная группа «Фивы» может играть очень интересную музыку и собирать не так много народа. Моя политика — по возможности не дискриминировать группы, делать рискованные концерты, но давать возможность нераскрученным интересным коллективам играть на сцене, доносить свою музыку и перформанс до людей. Большинство клубов отсекает «ноунеймов» и некассовую эклектику, базируя свой фильтр именно на сборах и цифрах; в моем случае это не так. «Ионотека» — это клуб для музыкантов, во всяком случае, в вечернее время, когда проводятся живые концерты. Ночью, как я уже сказал, там происходит нечто уже совсем другое, потустороннее (смеется).
— «Ионотека» превратилась в определенный бренд даже не музыки, а лайфстайла. Как ты планируешь его развивать?