кто стал первым читателем симоновского стихотворения жди меня 7 букв сканворд
Кто стал первым читателем симоновского стихотворения «Жди меня»?
________________ ____
Прошу в моих вопросах ставить правильный ответ на последнюю строку.
Этот замечательный вопрос был в кроссворде одного из номеров газеты «Аргументы и Факты». Ответа на вопрос я конечно не знал, но бескрайние просторы интернета мне этот ответ помогли найти.
Немного информации про это знаменитое стихотворение Константина Симонова. Известно, что он посвятил его артистке Валентине Серовой.
Стихотворение было написано летом 1941-го, а впервые опубликовано в начале 1942-го.
Стоит отметить, что в годы войны стихотворение пользовалось у бойцов Красной Армии огромнейшей популярностью. В своих письмах любимым бойцы в конце писали «Жди меня и я вернусь!»
А первый кто прочитал это стихотворение Симонова был писатель Лев Кассиль.
Есть также сведения, что стихотворение «Жди меня» он читал в октябре, на Северном фронте, другому своему товарищу, фотокорреспонденту Григорию Зельме, которое переписывает для него и ставит дату: 13 октября 1941 года, Мурманск. Позже он напишет:
Два слова. «Жди меня». Константин Симонов. 28 ноября
Хроника одного стихотворения. Самые мои поэты, или Мой «роман» со стихами
Текст: Дмитрий Шеваров
Фото: Константин Симонов. Стихотворения. Серия «Самые мои стихи». М., «Слово», 1996
Жди меня. Всего два слова. Семь букв, вместивших в себя целую вселенную любви и боли.
Такое знакомое, такое родное стихотворение, а ведь мы толком не знаем обстоятельств его написания. Помним лишь, что «Жди меня» адресовано Валентине Серовой. Остальное как-то теряется в тумане. Или в пыли.
Когда его просили рассказать об истории стихотворения «Жди меня», Симонов был особенно сдержан и немногословен. Из письма К.М. Симонова читателю, 1969 год: “У стихотворения “Жди меня” нет никакой особой истории. Просто я уехал на войну, а женщина, которую я любил, была на Урале, в тылу. И я написал ей письмо в стихах. Потом это письмо было напечатано в газете и стало стихотворением…»
В 1977 году, отвечая на вопросы «Комсомолки», Константин Михайлович сказал о «Жди меня» еще короче и резче: «Если б не написал я, написал бы кто-то другой».
Казалось, его коробило, когда о нем говорили: «А вот автор «Жди меня». Иной бы поэт сиял от гордости, а Симонов темнел лицом и молчал. О чем он думал в эти секунды? Что ему виделось?
строки, которые для миллионов людей стали молитвой. Но это потому, что стихи были его работой, а другим было не до стихов. А еще потому, что он увидел войну раньше многих и понял, что она будет долгой. Поэтому и писал в июле: «Жди, когда снега метут. » И проступали стихи сквозь бумагу как кровь сквозь бинты…
На всех встречах с читателями его неизменно просили прочитать «Жди меня», и не все понимали, почему ему это так тяжело.
двадцать лет после войны решил было никогда больше не читать этого стихотворения. Все, кто мог вернуться, — вернулись, ждать больше некого. А значит, и читать поздно. Так я решил про себя. И больше года не читал, пока не попал на Дальний Восток к торговым морякам, рыбакам и подводникам, уходившим из дому в море на несколько месяцев, а иногда и больше. Там на первой же встрече от меня потребовали, чтобы я прочел “Жди меня”. Уже по-другому, чем когда-то на войне, стихотворение все еще продолжало отвечать душевной потребности людей, имевших на это свои причины. Для меня самого оно по-прежнему было связано только с теми днями войны, когда оно было написано, и в душе у меня, когда я, читая, глядел в зал, сохранялось чувство какой-то моей вины перед теми, кто ждал и все-таки не дождался…»
Как военкор он получает назначение в газету «Боевое знамя». Он выезжает на фронт, который катится ему навстречу. В те дни пропадали без вести целые дивизии. Своей редакции он так и не найдет, начнет передавать заметки в «Известия» и «Красную звезду». 12-14 июля под Могилевым Симонов оказывается в расположении 388-го полка, героически вставшего на пути немецкой лавины. Командир полка полковник С.Ф. Кутепов, опасаясь за жизнь корреспондента, приказывает ему покинуть передовую.
Показывает стихи редактору «Красной звезды» Давиду Ортенбергу. Тот берет «Ты помнишь, Алеша…», а про «Жди меня» говорит: «Эти стихи не для военной газеты. Нечего растравлять душу солдата — разлука и так горька!». Симонов прячет стихи в полевую сумку.
Потом Симонов вспоминал: «Я считал, что эти стихи — мое личное дело. Но потом, несколько месяцев спустя, когда мне пришлось быть на далеком севере и когда метели и непогода иногда заставляли
просиживать сутками где-нибудь в землянке… мне пришлось самым разным людям читать стихи. И самые разные люди десятки раз при свете коптилки или ручного фонарика переписывали на клочке бумаги стихотворение “Жди меня”, которое, как мне раньше казалось, я написал только для одного человека…»
5 ноября Симонов читает «Жди меня» артиллеристам на полуострове Рыбачьем, отрезанном от остального фронта. Вернувшись в Мурманск, знакомится с морскими разведчиками и они берут его в рейд по тылам немцев. Перед этим ему приказывают сдать все документы, фотографии, блокноты. «Когда придется, безыменным разведчик должен умирать…» Симонов сдает штабистам все документы и бумаги, кроме фото Валентины Серовой.
15 ноября, простившись с разведчиками, Симонов, чтобы поскорее попасть в Архангельск, уходит в море на лесовозе «Спартак». На пятый день судно затерло во льдах. На борту было две с половиной тысячи человек. Пока ждали ледокола, одни заболели, другие впали в уныние. И снова Симонова просили читать «Жди меня».
6 декабря он вернулся в Москву. Из утренней сводки СОВИНФОРМБЮРО: «В ночь на 9 декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах». В тот день, 9 декабря, Симонова просят выступить по радио и прочитать новые стихи. По дороге на студию он встречает друзей и в результате опаздывает к началу эфира.
«Диктор читал уже третье из четырех собранных для этой передачи стихотворений. Ему осталось прочесть только «Жди меня». Я показал диктору жестами, что читать буду сам, встал рядом, потянул у него из рук лист. Диктору осталось только объявить, что стихотворение будет читать автор…»
В два часа ночи приходит сообщение о начале десантной операции в Крыму. Редактор отменяет Симонову отпуск и отправляет его на аэродром. Самолет уже начинает катиться по взлетной полосе, когда к нему подбегает Симонов. Он запрыгивает в штурманскую кабину и, не имея теплого летного шлема, обмораживает в полете лицо.
Новый год встречает с бойцами 44-й армии. Керченско-феодосийская десантная операция закончится трагически. Морская пехота будет биться в окружении на ледяных крымских скалах и, не получив подкрепления, погибнет. Часть десанта уйдет в каменоломни.
А пока Симонов читает парням в черных бушлатах стихи. Они уже знают про «Жди меня», просят прочитать именно это.
Вернувшись в Москву, Симонов просматривает «Правду» и в номере от 14 января на третьей полосе видит заголовок: «Жди меня». Что удивительно: он был набран намного крупнее других заголовков, хотя стихи занимали на полосе меньше всего места.
Летом 1942 года в Ташкенте выходит сборник Симонова «Лирический дневник». Книжечка размером с
До войны ни одно из этих стихотворений невозможно было бы напечатать. Да и книги с таким названием быть не могло.
Нет в «Лирическом дневнике» и первой, уже многим тогда наизусть известной, строфы с «желтыми дождями». Зато есть столь драгоценное для автора посвящение: «Посвящается В.С.».
Адрес этот мне тогда ничего не говорил. Это уже много позднее я узнал, что после смерти Кассиля, в начале 1970-х годов, литфондовское начальство передало половину дома №7 по улице Серафимовича талантливому молодому писателю, любимцу космонавтов и научному обозревателю «Комсомолки» Ярославу Голованову.
Поселившись в Переделкино, Голованов совершенно ничего не знал о том, что именно на этой литфондовской даче было написано «Жди меня», хотя в 1960-е годы он общался и с Кассилем, и с Симоновым. Константин Михайлович не раз выступал в «Голубом зале» «Комсомолки».
Для Голованова истории с «Жди меня» открылась только в 1985 году, когда ему позвонила литературовед Евгения Александровна Таратута. Она, бывшая лагерница и авторитетный специалист по детской литературе, много лет дружила с Кассилем.
— Не печатай его сейчас… сейчас еще не пора его печатать…»
…Шел какой-то мутный снег, какой бывает в конце зимы, и я долго ходил по пустой улице Серафимовича в поисках седьмой дачи. Все дачи казались одинаково необитаемыми. Вдруг меня окликнули. Ярослав Кириллович стоял на крыльце. Мне повезло, что в момент, когда я брел мимо, он вышел проверить почтовый ящик.
Я завистливо рассматривал это сокровенное хозяйство. Вот, оказывается, какой великий труд стоит за славой космического журналиста №1.
Ярослав Кириллович сказал: «Посмотри лучше в окно».
Я подошел к окну. Ничего особенного: двор в снегу, покосившийся штакетник, ворона, нахохлившись, сидит на старой сосне.
— Вот у этого окна написано стихотворение «Жди меня».
Голованов сделал паузу, ожидая перемен на моем лице. Дождавшись, прибавил:
— В сорок первом году Симонов ночевал здесь как-то у Кассиля. Правда, тогда было лето…
Потом я еще много раз приезжал к Ярославу Кирилловичу, но больше мы к этой теме не возвращались. Теперь в этом доме живет кто-то другой. Знает ли он историю «Жди меня»? Подводит ли гостей к окну.
Не обязательно ставить на доме в Переделкине мемориальную доску (у нас нужны долгие годы, чтобы этого добиться). Пусть будет хотя бы просто камень у дороги. Дом номер семь по улице Серафимовича стоит как раз на экскурсионном маршруте от музея Корнея Чуковского к музею Булата Окуджавы.
На указателе можно написать: «В этом доме в июле 1941 года Константин Симонов написал стихотворение «Жди меня».
Еще хорошо бы добавить: «В разные годы здесь жили два великих романтика: Лев Кассиль и Ярослав Голованов».
Два слова. Семь букв.
Запись из летописи клуба КПП Раисы Борисовны Рубель, 28 ноября 1985 г.:
Владимиру Ильичу Толстому,
советнику Президента РФ по культуре и искусству
Глубокоуважаемый Владимир Ильич!
Сергей Кушнерёв, наш с Вами общий товарищ и коллега, сказал мне на днях, чтобы о своей идее по поводу «Жди меня» я написал Вам.
Благодаря Сергею Кушнерёву об идее узнал народный артист России Игорь Кваша (он ведь жил в Переделкине) и выступил по этому поводу в эфире Первого канала. Мы с Сергеем думали даже проводить эфиры его проекта у памятного знака «Жди меня». Люди бы там встречались. Но вскоре Кваша умер, а Сергей ушел из проекта.
А необходимо, как я понимаю, решение департамента культуры Москвы (Переделкино вошло в Новую Москву). Думаю, что если предложение по установке знака «Жди меня» будет исходить от Совета по культуре при президенте России, то препятствий не будет. Конечно, было бы замечательно открыть такой знак в мае-июле 2015 года, в дни празднования юбилея Победы. Кроме, 70-летия Победы на 2015 год приходится и 100-летний юбилей автора «Жди меня» (в ноябре).